Ну, давай же, не томи! Не надо на мне отрабатывать свое мастерство запугивания собеседника.

Наклоняется в мою сторону ещё больше, давя, заставляя сжиматься, и не отрывая пронизывающего до мозга костей взгляда, произносит:

— Хочу обсудить твою семейную жизнь, — тоном, не терпящим отказа, сказал отец, — а точнее твоего мужа.

О, как! Мужа он моего захотел обсудить! Все это время ни слова, ни полслова о нем, а тут на тебе, обсуждение подавай! Против воли подбираюсь, и наружу вылезают мои иголки, пропитанные ядом. Что, решил вставить свое веское слово и сообщить, что Артем мне не подходит? Не ожидал, что мы с ним останемся вместе, а не разбежимся через месяц после свадьбы? Подумал, что пора заканчивать с этим фарсом и выдавать меня замуж за кого-то из нашего круга, чтобы приумножить состояние семьи?

Я откровенно терялась в догадках, чувствуя, как меня начинает заносить. Если хоть слово скажет неуважительное о Зорине, встану и уйду, и мне плевать, что это отец. Это моя жизнь, моя семья, и я никому не позволю совать в нее свой нос, даже ему.

Нерешительность, скованность исчезли, уступив место зарождающемуся гневу, готовности защищать свое, любой ценой:

— Боже мой, ты захотел поговорить про Артема! — театрально изумилась, приложив руку к груди и с вызовом глядя на него, — надо же! Я польщена царским вниманием по отношению к нашей маленькой ячейке общества.

— Клыки свои ядовитые убирай, — все так же спокойно, отрешенно проговорил он, и я почувствовала, что завожусь ещё сильнее.

— Нет, я серьезно, чем такую честь заслужили? Ни разу даже не спросил у меня как, чего, а тут не поленился, на серьезный разговор вызвал. Про мужа моего поговорить захотел. И что конкретно интересует? Как живем? Спешу заверить, что отлично. Спим вместе, посуду по очереди моем, через месяц у него отпуск, отдыхать поедем…

Отец молча смотрел на меня и с каждым словом его взгляд все больше мрачнел. Не привык он к тому, что я так открыто огрызаюсь. Боюсь, что терпеть не станет, но мне плевать. Во мне буквально проснулась волчица, защищающая свое логово, и кто бы туда не сунулся, ему не поздоровится.

— Что ты хочешь узнать про него? Не стесняйся, спрашивай, — остановиться не могу, нарываюсь дальше, несмотря на то, что инстинкт самосохранения настойчиво рекомендует заткнуться, — Что тебя интересует? Его работа? Семья?

Снисходительно ухмыльнувшись, отец произнес:

— Все это мне и так известно, — не глядя, протягивает руку, открывает верхний ящик стола, извлекает оттуда синюю тонкую папочку и кидает на стол передо мной.

Двумя пальцами приподнимаю обложку и заглядываю внутрь, сгорая от негодования, прекрасно зная, что найду там. Тёмкино досье, его личное дело, со всеми деталями и подробностями:

— Ну конечно! — чуть ли не шиплю, как змея, — кто бы сомневался, что ты натравишь на него своих цепных псов, чтобы раскопали всю его подноготную. Ну и как удовлетворен? Или нашел что-то такое из ряда вон, и теперь собираешься мне тыкать этим в нос? Вперед, даже интересно!

Отец молчит, следит за моей реакцией, и это меня бесит ещё сильнее. Еле сдерживаюсь от того, чтобы вскочить на ноги и уйти:

— Или может информация не полная, и хочешь узнать какие-нибудь детали? Может тебя в нашу личную жизнь посвятить? Жаждешь узнать о его увлечениях? — перед глазами красная пелена, меня уже несет так, что не остановиться.

При отце всегда держала себя в руках, не позволяя и слова лишнего пикнуть. Но сегодня не тот случай. Сегодня мои внутренние демоны рвутся наружу, и им плевать на все. Сегодня их гневный взор обращен на Антина-старшего.

— Я знаю про его увлечения.

— Здорово. Твои люди ходили за ним целыми днями, чтобы выяснить, что к чему? Так пригласил бы нас в гости, сам бы посмотрел, допрос провел!

Тяжело дыша, смотрю на него, не отводя взгляда. Как же меня все бесит!

— Кристин, скажи честно, — пальцами задумчиво крутит на столе синюю папку с данными Зорина, — ты серьезно думаешь, что за эти полгода, я с ним лично ни разу не общался?

Его слова — словно ушат ледяной воды, вылитый на голову. Дыхание перехватывает, и мурашки по плечам. Замираю, недоверчиво глядя на него, и душа наполняется тяжелыми предчувствиями.

— В смысле? — голос предательски дрогнул.

— В прямом. Мы с ним виделись, и не раз, — все та же невозмутимость древнего ледника.

— Что? Когда? Он мне ничего не говорил…

— Потому, что мы решили, что не зачем тебе об этом знать. У тебя свои игры в партизанов, у нас свои. Все справедливо.

Внутри полная каша, все смешалось, смялось, превратилось в непонятный калейдоскоп. Они общались? За моей спиной? Решили, ничего не говорить? Что вообще происходит?

— И когда же вы успели пообщаться? — переполненная тягучим подозрением, спрашиваю у человека, сидящего напротив.

— Первый раз, недели через две после того, как я узнал о вашем тайном бракосочетании. Помню, тогда разозлился на тебя, из-за того, что ерундой страдаешь, что решила не пойми с кем жизнь свою связать. Не ожидал такого.

— Ну, и? — гнев отступил, и теперь поднималась волна ледяного страха. Я даже предположить не могла, чего наговорил мой отец Зорину, при первой встрече. Как только после этого Артем не сбежал, сломя голову.

— Что ну и? — в холодных глазах насмешка появилась. Прекрасно знает, что «ну и» и продолжает молчать, рассматривая меня.

— Слушай, хватит твоих игр и недомолвок! Чего ты ему наговорил?

— Защищаешь? — сдержано поинтересовался он.

— Стоит? Или может, ты оставишь нас в покое и дашь жить свободно, без твоего всевидящего ока?

— Защищаешь, — уже убежденно, констатируя факт, кивает он.

— Ты мне расскажешь, о чем вы говорили, или мне не стоит терять время и лучше отправиться домой?

Отец прохладно улыбнулся, а потом лениво, словно делая мне одолжение, начал говорить:

— Я ему высказал все, что думаю по поводу твоего выбора супруга.

— А он? — во рту пересохло.

— Он? — отец чуть усмехнулся, — очень вежливо и тактично послал меня на х*р, и настоятельно рекомендовал не совать свой нос куда не следует.

— Ты это проглотил? — спрашиваю, а у самой дрожь по позвоночнику пробегает. Ой, Темка, нарвался ты по полной! Нашел кого посылать!

— Ну, как проглотил, — хмыкнул он, — чуть не зарыл твоего молокососа.

Сижу, словно лом проглотила, кулаки от напряжения сжала и дыхание через раз с трудом. Внутри все свело, окаменело.

— Да? Судя по тому, что он все ещё жив-здоров, ты сдержал свой порыв, — неумело, грубо, попыталась перевести все в шутку. Чувствую, что не выходит, к губам силиконовая улыбка прилипла, — и не закопал его ни в эту встречу, ни в следующую.

— Как видишь.

— Когда, если не секрет, вы общались в последний раз?

Кое-кто зеленоглазый получит дома по первое число, за то, что утаил стратегически важную информацию!

— Две недели назад, — невозмутимо ответил отец, — после нового года. На острова опять с ним ездили, рыбу ловить.

Смотрю на него, открыв рот, и не верю ни единому слову. Господин Антин ездит на зимнюю рыбалку? Сидит над лункой в обнимку с удочкой? Вот этот вот холеный мужик в дорогущем костюме? Это за гранью моего понимания.

Вспомнила, как Артем собирался на эту рыбалку, не моргнув глазом сообщив, что едет со старым приятелем, и вернулся довольный как слон. Это что получается, он три дня с папашей моим дебоширил? Да еще и не первый раз?! Ну, знаете ли…

Чувствую, что еще немного и начну ртом воздух хватать, как та рыба, что с этой проклятой рыбалки приехала.

— Теперь, когда ты в курсе, что твой муж и твой отец, спокойно общаются за твоей спиной, перейдем к тому разговору, ради которого я тебя вызвал, — снова тон стал жестким.

— Я не понимаю, — пролепетала, изумленно глядя на него, — как… вы… почему… Не понимаю.

— Чего ты не понимаешь? — он поднял бровь, — как мы с ним нашли общий язык? На удивление просто. Несмотря на всю твою ветреность, у тебя есть поразительная способность выбирать в толпе нужных людей. Когда понял, что с Градовым-младшим у тебя ничего серьезного не будет и на роль мужа ты выбрала кого-то другого, был уверен, что ты найдешь какое-то недоразумение. Вместо этого ты сделала ход конем и женила на себе Артема. Мои аплодисменты. Из всех вариантов, это, пожалуй, лучший.

— То есть ты мой выбор одобряешь?

— Я с твоим выбором уже давным-давно общий язык нашел. Интересно, почему я должен был его не одобрить.

— Не знаю, — растеряно пожимаю плечами, — он из простой семьи.

— И что? Твоя мать тоже была из простой семьи, но годы, проведенные с ней, были лучшими в моей жизни. Он у тебя раздолбай, конечно, но это молодость в крови играет, со временем перерастет. С мозгами у него все в порядке, всего, чего надо сам достигнет, если захочет, а еще он безумно любит мою дочь.

Я в полной прострации. Мой отец, на которого я дулась все это время за то, чтобы он якобы не интересуется моей жизнью, рассказывает мне о плюсах моего мужа (с которого я по приезду домой, точно шкуру спушу, за такую вселенскую подставу).

— Тогда о чем ты хотел поговорить, если с Артемом уже знаком?

— Есть несколько вопросов, на которые хочу получить ответы, — чуть склонив голову на бок, смотрит на меня как удав на кролика.

— Какие вопросы? — голос осип от волнения. Не нравится мне сегодняшний разговор, не покидает ощущение неправильности, тревоги.

— Ты его любишь? — в лоб спросил папа, наблюдая за моей реакцией.

— Люблю, — просто ответила, и не думая что-то скрывать, отпираться, надевать маску царского безразличия, — больше жизни.

Отец удовлетворенно кивнул, по-прежнему не отрываясь глядя в глаза, и лениво постукивая пальцами по столу: