Когда предыдущим вечером я вернулась домой, Эль трясло.

Ей позвонил Джаспер. Она, не зная, как еще реагировать, чтобы не вызвать у него подозрений, притворилась шокированной, и к утру о произошедшем узнали решительно все. После утреннего разговора по телефону со взбешенной Брайс Эль отказывалась разговаривать со мной всю дорогу до школы.

Пока мы шли по коридорам, одноклассники осуждающе посмеивались надо мной и с жалостью смотрели на Эль, навязывая ей роль, которую она боялась больше всего — роль брошенной девушки и преданной сводной сестры.

— А все потому, что вы не удержали рук при себе, — рявкнула мне Элоиза перед тем, как мы поехали в школу. — И это после всех твоих клятв, что я могу тебе доверять.

Все стало еще хуже, когда Финн вечером высадил меня около дома. Увидев в холле чемоданы, я неожиданно обнаружила, что рада их видеть. Но моя радость продлилась недолго.

Тихо ступая, я пошла на звук голосов Тео и Хейли и нашла их в малой гостиной с бокалами вина в руках.

Едва войдя в комнату, я уловила в воздухе напряжение. Но даже если бы я не почувствовала его, то поняла бы по ледяному взгляду Тео.

На ватных ногах я подошла ближе и, когда они встали, остановилась.

Тео выглядел взбешенным, а Хейли растерянной.

— Что происходит? — спросила я, уже зная ответ.

— Ты серьезно собираешься разыгрывать невиновность? — рявкнул Тео.

Я внутренне сжалась.

— Как вы узнали?

— Как только мы приземлились, мне позвонила Брайс и спросила, знаю ли я, что мою дочь предали и унизили. И кто! Ее новоиспеченная сестра и бойфренд. А когда я приехал домой и увидел, как моя дочь рыдает в подушку, то убедился в этом и сам. — Лицо Тео побагровело. — Как ты могла?

Я вздрогнула от болезненного упрека.

— Тео…

— Она поддерживала тебя! — крикнул он. — Старалась, чтобы ты чувствовала себя здесь как дома!

— Тео… — Хейли шагнула было к нему, но он, отказываясь отрывать от меня обвиняющий взгляд, только дернул плечом.

— Не ожидал, что в тебе столько подлости, — произнес он хриплым от разочарования голосом. — И не думал, что, вернувшись из медового месяца, застану дома дочь с разбитым сердцем, а на приемную дочь едва смогу смотреть.

На этом он вышел из комнаты, и у меня закололо в груди. Забавно, но пока Тео не разочаровался во мне, я не осознавала, насколько важным было для меня его мнение.

Я с трудом заставила себя поднять взгляд на Хейли.

— Ты тоже ненавидишь меня?

Она шагнула ко мне и с любопытством на лице склонила голову набок. Это было странной реакцией.

— Он не ненавидит тебя. Он сердится. И он не прав.

Я удивленно дернула головой.

— Что?

— Я знаю своего ребенка. — Она понимающе улыбнулась. — Ты наверняка не согласишься со мной, но я тебя знаю. Ты никогда не предашь семью, потому что знаешь, каково это.

Я хватала ртом воздух, как рыба, которую выдернули из воды.

— Ты хорошая девочка, Индия. Вы все хорошие дети. Здесь что-то… не так. Вы трое что-то скрываете. — Она отвела с моей щеки волосы. — Расскажи мне.

От нежности ее прикосновения во мне разлилась бурная, яростная признательность.

— Это не мой секрет, — с трудом промолвила я, когда поборола эмоции.

Хейли подавила вздох.

— Ладно. — Она выпрямилась и опрокинула в себя остатки вина. — Пойду посмотрю, как там Тео. Я поговорю с ним.

Я кивнула. Когда она уже дошла до двери, я окликнула ее:

— Хейли.

Она оглянулась, и я робко ей улыбнулась.

— Спасибо… мама.

Ее лицо засияло.

— Солнышко…

— Так, наслаждайся моментом, потому что это было чересчур странно, и, возможно, я больше никогда не назову тебя так.

Хейли хохотнула и покачала головой.

— Ты неподражаема, Индия Максвелл.

— Фейвезер, — поправила ее я. — Думаю, как только Тео перестанет меня ненавидеть, я сменю фамилию на Фейвезер.

Она указала на меня пустым бокалом.

— Несмотря на все, что случилось, сегодня чертовски хороший день.

Я рассмеялась, а она со счастливой улыбкой вышла из комнаты. Как только ее шаги затихли, моя улыбка увяла.

Я снова вспомнила гнев в глазах Тео, его слова. И это было только началом. Сегодня народ в школе был слишком шокирован, чтобы злословить, но я знала, что к завтрашнему утру они все осознают, и для нас с Финном наступят худшие времена.

Ключом ко всему было терпение. Рано или поздно осуждение прекратится, и я смогу наслаждаться статусом девушки Финна Рочестера.

От этой мысли я едва не захохотала, ведь если и было подходящее время для самообмана, то оно наступило сейчас.

 

Глава 23

Все смеялись. Я с отвращением наблюдала за ними сквозь завесу волос.

Они были словно стая гиен.

А я…

Я перенеслась в свой худший кошмар.

На самое подножие социальной лестницы старшей школы.

Только что я в буквальном смысле этого слова впечаталась лицом в пол — мне поставили подножку, когда я проходила по коридору.

День Четвертый Любовной Интрижки Финна и Индии, О Которой Узнала Вся Школа.

У нас даже появился хэштег в соцсетях.

#Финндия.

Вы, наверное, уже догадались, что это #Финндия не пришлось мне по душе.

Самым отвратительным было то, что Финна никто не оскорблял.

Нет. Его, наравне с Элоизой, считали жертвой.

А меня, судя по всему, — дешевой потаскушкой, коварно укравшей принца у принцессы.

Приподнявшись на локтях, я увидела Эль. Она стояла посреди коридора и в ужасе смотрела на меня.

Сгорая от стыда, я опустила глаза и поднялась на ноги. Потом, пытаясь не обращать внимания на окружающих, собрала разлетевшиеся по полу учебники и пошла в противоположном от сводной сестры направлении.

Мои колени тряслись.

Последние три дня мы с Финном обедали за столом вдвоем. На нас бросали косые взгляды, но почти не издевались. Зато когда я оставалась одна, меня обзывали и делали подлости. Теперь к этому списку прибавилось и физическое насилие.

Обстановка дома была нисколько не лучше.

Тео демонстративно не замечал меня, и его поведение рассердило Хейли настолько, что они разругались. Так что молодожены тоже не разговаривали.

Поскольку Элоиза продолжала меня избегать, я понятия не имела, что происходит в ее голове. Я знала только, что от меня отвернулись друзья, отвернулась сестра и что меня ненавидит весь класс. Патрик, увидев меня в коридоре, развернулся обратно. В мою сторону косились с насмешкой даже некоторые учителя.

И Элоиза обладала властью остановить уничтожение моей репутации.

Я нуждалась в ней. В своем друге.

***

Финн молчал всю дорогу, пока вез меня к себе после занятий. Он злился.

Не на меня.

На всех остальных.

До него дошли слухи о моем «случайном» падении в коридоре.

Я сказала ему, что со мной все хорошо, но, кажется, не убедила.

— Раньше я думала, что мозг — это самый главный мой орган, — шутливо сказала я, — но потом поняла: «Эй, это же он и внушает мне эту мысль!».

Финн нехотя улыбнулся.

— Что?

— Это шутка.

— Дурацкая. — Он заехал на подъездную дорожку у своего дома. Его отец снова был в командировке, поэтому дом целиком принадлежал нам.

Помогая мне выбраться из машины, он уже перестал улыбаться, вновь превратившись в мистера Задумчивого.

Я напрягла мозг, придумывая, как поднять ему настроение.

— Что делал слон, когда пришел Наполеон?

Финн приподнял бровь.

— Травку жевал.

— У тебя правда ужасно дурацкие шутки.

— Но ужасно смешные, угу?

Он не ответил, и к его комнате мы поднялись молча.

Но я решила не отступать.

— Какой рукой лучше размешивать чай?

— Не знаю. — Вздохнув, Финн завел меня к себе спальню и закрыл дверь. — Какой?

— Чай лучше размешивать ложкой.

Он сжал губы.

— Ага! — Заулыбавшись, я указала на него пальцем. — Тебе хочется рассмеяться! Видишь, какие у меня хорошие шутки.

— Нет. Я хочу расплакаться от того, какие они дурацкие.

— Что нужно делать, когда видишь зеленого человечка?

— Боюсь даже спрашивать.

— Переходить улицу.

Финн откинул голову и потер руками лицо.

— О, боже, — простонал он, но я расслышала в его голосе смех и захихикала.

— Что можно видеть с закрытыми глазами?

Он убрал руки от лица и, шагнув ко мне, обнял.

— Сон.

Финн покачал головой, глядя на меня с такой нежностью, что под весом ее красоты моя улыбка погасла.

— Я люблю тебя, — прошептал он. — Очень сильно люблю.

У меня перехватило дыхание, и удивление омыло меня теплой, щекотной волной.

— Правда?

— Абсолютно.

Я обняла его плечи и покрепче прижалась к нему, готовясь сказать нечто такое, чего никому не говорила с восьми лет.

— Индия?

— Я тоже люблю тебя, Финн.

Он поцеловал меня — сладко и нежно, словно смакуя мой вкус.

Немного запыхавшись, я отодвинулась. Моя кожа горела, живот трепетал, а сердце выпрыгивало из груди. Не было никаких гарантий того, что в будущем я почувствую нечто похожее на то, что испытывала сейчас, в объятьях Финна. Я не хотела терять это ощущение зря.

— Я готова, — произнесла я, со значением глядя ему в глаза.

Его руки сжали меня.

— Ты уверена? Это не потому, что ты хочешь просто отвлечься от происходящего в школе?

У меня в животе снова ожили бабочки. Но в хорошем смысле. В отличном. Я легонько поцеловала его.

— Школа тут совсем не при чем. — Я сказала абсолютную правду. — Я хочу этого. С тобой.

И вот так в день, который мог стать одним из худших дней моей жизни, случилась одно из лучших и значительных событий.

Я подвела Финна Рочестера к кровати, мы раздели друг друга, и я потеряла свою девственность.