— Привет, — кивнула, нервно улыбнувшись. Кот выглядел весьма доброжелательным. В его взгляде не было ни осуждения, ни усмешки.

— Чего зависла? Идем, там Адам сегодня новый коктейль намутил. Всех угощает. Туса намечается жаркая, — ухмыляется парень, делая мне знак, чтобы следовала за ним.

— Ох, уж эти тусы. Иногда мне кажется, что персонал сюда приходит потусить, а не поработать, — усмехнулась, поднимаясь за Котом по лестнице.

— За это я и люблю наш клуб, — разводит руками Кот.

Мы расходимся в разные стороны. Кот — в кухню, а я — в зал. Проходя мимо бара, замечаю стоящего за ним Адама. Вокруг него снова толпа гостей, все в ожидании коктейлей и внимания мужчины. Взяв папки с меню, направляюсь к столикам. Лучше занять себя работой, чем страдать от дурных мыслей. Или пялиться на Адама. Черт, сегодня он по-особенному хорош. Постригся, в новой футболке. Как ни стараюсь, не могу не смотреть на него, проходя мимо за заказами. Горяч, как сам дьявол. И я понимаю, что за вчерашний день разлуки дико соскучилась по нему.

Спустя два часа беспрерывной работы выхожу на перекур. Стою на нашем с Арсом месте, и в груди пустота от того, что мужчины здесь нет. Понимаю, что, как бы ни злилась на него, он — мой друг. И за время нашего общения стал для меня дорогим человеком. После смены обязательно позвоню и поговорю с ним. Я не хочу его терять из-за той глупой ситуации. Уверена, Арс согласится остаться моим другом.

Докурив сигарету, звоню маме. Они с Машей собираются ужинать. Поболтав немного с дочкой, уже было поднимаюсь обратно по ступенькам крыльца, как из дверей здания ко мне навстречу выходит Лида. В ее руке большая спортивная сумка, а когда глаза девушки находят меня, ее лицо искажается в гримасе злости.

— Ну, что, довольная? А? — взрывается девушка, в пару шагов преодолевая дистанцию между нами. Встав ко мне вплотную, прожигает ненавидящим взглядом.

— Строила из себя правильную: яне такая, Адам козел. А сама в койку к нему сиганула! — шипит сквозь стиснутые зубы. А мне не по себе становится, кажется, в любой момент она может наброситься.

— Лид, давай… — пытаюсь успокоить ее, но она толкает меня так, что я отскакиваю на несколько ступенек назад.

— Лид, не давай! Уволил он меня! Довольна?! Нажаловалась?! Жизни тебе не даю, обижаю бедненькую… — она снова наступает на меня. — Вот только я любила его. Три года терпела его насмешки и наплевательство. А теперь он в один момент просто взял и отказался от меня. Думаешь, ты лучше? Думаешь, сердце его завоевала?! Адам никого не любит. Любил когда-то… ту, что на спине у него. Но ты не она…

Лида отталкивает меня в сторону и уходит. А я остаюсь на месте, будто громом пораженная. В груди настоящее цунами. Медленно, но верно до меня доходит смысл происходящего. Адам уволил Лиду из-за меня. После того, как я пожаловалась ему на враждебно настроенный коллектив.

— Боже, — стону, прикрывая глаза от ужаса. Он что, со всеми проводил беседу? Нет, большего позора мне сложно представить!

И когда я понимаю, как все обстояло на самом деле, меня накрывает. Я так зла на него. На этого упрямого и эгоистичного человека! Поднимаюсь по ступенькам наверх, врываюсь в зал. Но за барной стойкой Адама нет. Нет, уж, Герц. Я найду тебя, и тебе придется объясниться со мной!

Врываюсь в его кабинет без стука. Он сидит за рабочим столом, смотрит в монитор.

— Адам, какого черта ты делаешь?! — кричу на него, приближаясь к столу. Герц поднимает на меня глаза. Его взгляд такой усталый и потерянный, что я немного теряюсь. Не ожидала увидеть его таким. Более того, никогда еще он не был в таком состоянии при мне.

— Делаю что, Лали? — голос тихий.

— Зачем ты уволил Лиду? — произношу уже более спокойно. — Ты же понимаешь, что так только хуже стало? Теперь я выгляжу стукачкой!

— Это не из-за тебя, — хмурится, устало потирая пальцами виски.

— А из-за кого?

Адам откидывается спиной на спинку кресла. Складывает на груди руки.

— Лида создавала в коллективе деструктивное настроение. За что была уволена, — пожимает плечами.

— Адам… как же ты порой бесишь! — рычу, топая ногой в сердцах. Мужчина поднимается с кресла, обходит стол, приближается ко мне вплотную. Смотрит в мои глаза, проводит пальцами по очертаниям моего плеча.

— Останься сегодня со мной… до утра. Ты нужна мне… — выдыхает тихо, еле слышно. Но для меня это звучит так громко. Столько нежности и тепла в простом предложении. Для Адама попросить о чем-то — уже достижение. И разве я могу продолжать злиться на него после таких слов? Разве могу отказать ему? Наверное, следовало бы, но вместо этого я беру его за руку и сжимаю ее крепко.

***

Как только вышли из полутемного кабинета, сразу отметила то, какой бледной была его кожа и уставшими глаза. Гематома под глазом стала темно-синего оттенка. Что же случилось с Герцем? Почему он вдруг стал таким? Всего полчаса назад стоял за стойкой и улыбался посетителям, а тут — словно призрака увидел. На нем лица не было. Расспрашивать ни о чем его не стала. Знаю ведь, что не ответит. Ему нужно мое присутствие рядом, и я могу ему это дать.

Через десять минут мы были у него дома. Адам устроился на диване перед телевизором с бокалом виски.

— Ты куда? — спросил мужчина, когда я выпуталась из его объятий и направилась в кухню.

— Тебе сейчас поесть нужно хорошо. Целыми днями заливаешься этой дрянью, — забираю из его рук бокал с алкоголем.

— Как скажешь, мамочка, — усмехается, но попыток вернуть бокал не предпринимает. И то хорошо.

— Только надолго не уходи! — раздается мне в спину, отчего я улыбаюсь. По коже мурашки бегут от его тихого хриплого голоса.

Давно не готовила с таким удовольствием. Нет, конечно, я занимаюсь этим каждый день. Готовлю еду Марусе и маме. Делаю это с любовью… но это все обыденно и каждодневно. А готовить для мужчины… нуждающегося в тебе, и понимать, что поможет ему… Черт, это чувство дорогого стоит.

Спустя сорок минут я зову Адама за накрытый стол.

— Вау, ничего себе, — присвистывает, устраиваясь за столом.

— А это вместо виски, — ставлю чашку рядом с блюдом перед мужчиной.

— Что это? — морщится, принюхавшись к напитку.

— Чай с успокаивающими травками, — улыбаюсь в тот момент, когда Адам хмурится.

— Лали, ты явно не знаешь, как правильно использовать травку, чтобы она успокаивала, — бурчит недовольно.

— Пей, умник, — смеюсь, отворачиваясь к плите. Беру блюдо с отбивными и ставлю их на стол.

— А ты куда? — спрашивает, схватив меня за руку.

— Сяду на свой стул, кушать, — указываю на противоположный конец стола. Адам снова хмурится.

— Иди сюда, — он притягивает меня за руку, заставляя усесться на колени.

— Но так не очень удобно…

Губы Адама искрятся в улыбке.

— Мне лично очень. Прости, Лали, я тот еще эгоист, — произносит самодовольно, протягивая мне в рот вилку с кусочком помидора.

***

— Иди сюда…

— Лали, что ты придумала? — столько неверия в голосе. Ох, почаще бы видеть изумление на его лице. Он такой милый в такие минуты.

— Ты же хотел расслабиться, — завожу его в комнату. Ванная наполнена, по краям — зажженные свечи. Адам прищуривается.

— Ты уверена? Никогда не любил эту романическую хрень…

— Поверь мне, есть нечто лучше, чем секс в песке или на столе твоего кабинета, — смеюсь, оставляя его, прохожу к ванной.

— Думаешь, стоит попробовать?

Вместо ответа распускаю волосы. Стягиваю с плеч лямки сарафана, и тот падает мне в ноги. Адам в проеме двери. В нескольких метрах от меня. Вижу, как его еще недавно уставший взгляд теперь загорается.

— Как хочешь, а я пойду, — улыбнувшись, забираюсь в ванну.

Не успеваю устроиться, Адам следует за мной. Абсолютно голый, прекрасный в своей наготе. И я сейчас говорю не только о его теле.

Он в моих руках. Ванна не слишком большая, но нам вдвоем здесь невероятно комфортно. Его спина огромная, и я то и дело вожу по ней мягкой мочалкой. Черчу пальцами линию, обводя контуры тату. Эта девушка… ее глаза невероятно красивы и грустны. И сейчас она смотрит прямо на меня. Горло стискивает спазмом, когда я думаю о ней. Когда понимаю, насколько она важна для Адама. Набить фотографию на своей коже… навсегда… Насколько нужно любить человека, насколько растворяться в нем? А теперь ее нет. Что стало? Она ушла? Бросила Адама? Он был виноват в их расставании, поэтому так мучает себя? Поэтому отказался от бизнеса? Но почему тогда не продаст фирму, если не хочет иметь с ней ничего общего?

Боже, сколько вопросов… сколько боли в каждом ответе на них. Я не хочу его тревожить разговорами о его прошлом. Знаю, Адам еще не готов раскрыться… но я уверена в одном. — не хочу, чтобы ему было больно. Я понимаю его, и я хочу помочь.

— Иди сюда, — его рука — на моей. Потянув, Адам заставляет меня переместиться и устроиться сверху него. Развожу ноги в стороны и устраиваюсь лицом к нему. Его волосы намокли, и сейчас они зализаны назад. Его длинные ресницы слиплись, и с бороды стекают маленькие ручейки. Сейчас Адам по-особенному красив. Раньше я ненавидела его. Раньше, когда за слоем высокомерия и нахальства я не могла рассмотреть его душу, он казался мне обычным бабником и скотом. Но сейчас я понимаю, все это — защитный механизм. И чем больше Адам строит из себя плохиша, тем больнее ему внутри.

— Адам, — шепчу, проводя пальцами по его губам. Касаюсь его скул и бровей. Наслаждаюсь каждым сантиметром его кожи. Он смотрит на меня. Не спускает глаз. Я чувствую, что нужна Адаму. Так же, как и он мне.

— Будет легче, если ты отпустишь, — шепчу, а он хмурится. Сердце в груди — под сто сорок ударов, но я должна это сказать.

— Та девушка на твоей спине…