— Скажи, Марина…. Вы вместе?

Хмурится, опустив взгляд себе под ноги.

— Адам сказал?

Не вижу смысла лгать.

— Он.

— Мы никогда не были вместе. Так, весело проводили время. Марине не нужны отношения, а я устал от того, что было у нас…

***

После встречи с Арсом настроение стало еще лучше. Я радовалась тому, что мы наконец-то выяснили отношения с мужчиной. Добравшись на такси обратно в квартиру Адама, распаковала покупки. Подсоединив колонки к своему айфону, включила любимые треки и принялась за дело.

Наведя небольшой порядок, постелила на диван купленное покрывало. Порыскав на балконе, в шкафу с инструментами, выудила оттуда молоток с гвоздями. Полчаса мучений, пара отбитых пальцев, и картина была на месте. Смотрелась она, кстати, бомбически.

Расставив на кухонном столе подставки, убрала новые кружки в шкаф и принялась за готовку. По дому тут же разлился букет ароматов. Настроение поднималось с каждой минутой. Пританцовывая, я готовила отбивные, салат с овощами и креветками и рис на гарнир. Еще в холодильнике томилось полусладкое и на десерт Тирамису из моего любимого ресторанчика. Как ни старалась, никогда не получалось приготовить его таким вкусным, как делают в том местечке. Так что решила не морочиться и заказать его с доставкой.

К назначенному времени стол был накрыт, свечи зажжены. Искупавшись, привела себя в порядок. Жаль, не было с собой вечернего платья — пришлось надеть джинсы и футболку. Но это сильно меня не расстраивало. А вот то, что Адама все не было, заставляло нервничать все больше.

В половине девятого я все же решилась его набрать. Телефон был вне зоны доступа. Черт. Только не это. В груди защемило от нехорошего предчувствия.

— Ну же, Адам, не порть… все ведь было так хорошо, — простонала в сердцах, когда на очередной мой звонок на его номер голос робота произнес, что Герц вне зоны доступа.

Десять… одиннадцать… я устало поднимала глаза к часам на стене, а потом переводила их на экран телевизора. Дневная эйфория, царившая в душе, сменилась чувством пустоты. Пониманием, что меня снова бросили. Я не знала, где Адам… Не хотелось наговаривать на него, но он опоздал уже на два с половиной часа.

Может, стоит вызвать такси и уехать домой? Да, это было бы правильно. Наверное, я так и должна поступить. Поднялась с дивана, выключила телевизор, но стоило мне выйти в коридор, заскрежетал дверной замок, а спустя полминуты в квартире показался Адам. И выглядел он… злым.

— Бл*дь, какого хрена, — с губ мужчины сыплются ругательства, когда, споткнувшись о мои кроссовки, Адам едва ли не падает. В нос ударяет запах алкоголя, и понимание ситуации заставляет чувствовать себя плохо.

— Где ты был? — не знаю, зачем я спрашиваю это. Нарываюсь на грубости? Лучше сразу уехать, потому что этот Адам слишком похож на Адама первых дней нашего знакомства. Но меня гложет обида, и я не могу отпустить ситуацию молча.

Не верю собственным глазам. Весь день готовила, ждала его на ужин, а он явился в полночь в неадекватном состоянии. Глаза одурманены, взгляд бешеный. Нет, он просто урод!

— А что? Тебя это должно как-то волновать? — ухмыляется, сбрасывая обувь в прихожей. И от этого холодного тона царапает нутро. Обнимаю себя зябко за плечи, отступаю в сторону, пропуская его внутрь. Адам идет напрямую в кухню, туда, где накрыт стол. Открывает холодильник и, достав оттуда бутылку воды, поглощает ее содержимое.

— Че за хрень? — осматривает просторы комнаты. Останавливает взгляд на покрывале, а потом переводит на скатерть на столе и уже остывший ужин. А когда мужчина поворачивается ко мне, в его глазах не остается ни капли от вчерашнего Адама. Там полная тьма.

— Я готовила нам ужин, — голос предательски дрожит от сковывающих горло спазмов. Хочется расплакаться, но я не собираюсь показывать ему своей боли.

— Та хер с ней, со жрачкой, это что за дерьмо?! — кричит, приближаясь к стене, где висит картина. Изображение девушки на мотоцикле. Еще днем в магазине эта картина дико понравилась мне. Но сейчас я смотрю на нее, и мне стыдно за свою идею. От его уничижительного тона, под его взглядом… Он так смотрит на меня, словно я грязь под его ногами.

— Эта картина. Я думала, что…

— Что ты думала?! — взрывается, а я от испуга подскакиваю. Адам наступает на меня, заставляя пятиться.

— Какого х*я ты суешь свой нос в мою жизнь, а?! Что это за дерьмо?!

Он срывает картину со стены и швыряет ее. Ударившись об пол, она разлетается на мелкие кусочки, как и мое глупое сердце.

— Или, бл*дь, это?! — Адам продолжает издеваться надо мной. Он срывает покрывало с дивана, швыряет его на пол.

Я не могу больше держать себя в руках. Прячу лицо в ладонях, утопая в слезах обиды и чувства собственной никчемности. Какая я дура! Возомнила, что мы вместе, что он нормальный. Глупая, сама виновата!

— На ужин она меня ждала. Да что ты, блядь, о себе возомнила?! А?! Я трахаться тебя нанял, а не квартиру мою дерьмом забивать! — крик, а потом бутылка вина со стола летит в стену, заставляя меня подпрыгнуть от испуга.

Ублюдок. Какой же он скот! Как так можно себя вести?!

— Что я сделала тебе, скажи?! — по щекам слезы. — Ты такой ублюдок, Герц, — всхлипнув, хватаю со стола свою сумку и, в чем есть, выбегаю в коридор.

Слышу его крик за спиной. И звук бьющейся посуды, пока судорожно обуваю кроссовки.

— Черт, Лали… — он срывается следом. Я хватаюсь за ручку двери, пытаясь как можно скорей уйти отсюда, но Адам быстрее меня. Он захлопывает дверь, преграждает мне путь. А меня скручивает от спазмов в груди. Слезы ручьем текут.

Его тело прижимает меня к прохладной поверхности двери. Руки Адама поверх моей головы. Меня трясет от того, насколько сейчас я ненавижу его. Черт, этот мужчина может в пару минут испортить лучший день моей жизни. Какая же я все-таки дурочка…

— Нет, не уходи… — его рычание за спиной. А потом руки Адама ложатся на мою талию. Он пытается повернуть меня к себе лицом.

— Не трогай меня! Ублюдок ты больной! — плачу, пытаюсь оттолкнуть, но он с легкостью перехватывает мои руки, лишая возможности сопротивляться.

— Отпусти, — рычу, когда его горячие губы касаются моей шеи.

— Нет, — категоричное в ответ. Он переворачивает меня к себе лицом, прижимая к себе, а я молочу его в грудь, кричу во все горло. Потому что ненавижу его, потому что себя ненавижу за то, что доверилась и снова дала возможность сделать себе больно. Я не хочу его видеть, не хочу знать! Зачем он продолжает держать меня?! Ему нужно больше издевательств? Еще не наигрался?

— Ненавижу! Слышишь, ненавижу тебя! Отпусти!!!

Адам упирается головой в мое плечо, удерживая меня так, что я вдохнуть не могу. В какой-то момент я просто выбиваюсь из сил. Понимаю, что не могу… полностью опустошена… сломлена. Нет сил на слезы, на крики. Да вообще ни на что. А эта сволочь продолжает держать меня в руках. И этот его аромат… черт, снова в сердце болью…

А потом я слышу всхлип. Тихий, одиночный. Адам. Он так крепко упирается в мое плечо лбом, что мне становится больно.

— Я расскажу, слышишь? — его голос надломлен. Его трясет. Он отрывает лицо от моей груди, смотрит на меня. Его глаза воспалены, они полны слез. А лицо искажено в гримасе боли.

— Я все тебе расскажу, Лали. Только прошу. Не оставляй меня одного…

Глава 19

Адам

Мы на полу. Я прижимаю ее, не могу выпустить. Она сбежит. Уйдет от меня навсегда. Потому что я мудак. Лали должна спасать себя, должна бежать. Потому что со мной ничего, кроме боли, не будет. Так постоянно. Все, кто мне близок — рано или поздно я наношу им непоправимый ущерб.

Но я не могу ее отпустить. Не хочу. С самого кладбища меня колотило. Словно внутренности все наизнанку. Трясло так, как в день ее похорон. Как только там оказался, все два года жизни после словно и не существовали. Снова та же боль, разъедающая душу на жалкие ошметки. Снова чернотой накрыло. Ненависть… Я так усиленно пытался задушить в себе это чувство, но спустя столько времени понял, что ни капли, ни на йоту не вышло.

Сколько выпил — не помню. Ей богу, как пеленой накрыло. Пришел в себя, только когда наорал на нее. Когда снова все испортил. Сломал. Она стояла и смотрела на меня, и этот взгляд… Он так похож на взгляд той, другой… Полный боли и разочарования… Я не смог отпустить Лали. Если она уйдет, меня только темнота ждет.

— Сегодня годовщина… — голос хрипит. Меня снова выворачивает при одной только мысли, что нужно будет об этом говорить. Но Лали уйдет, если я этого не сделаю. А ее уход равносилен смерти для меня…

— Я был на кладбище… Собрался с силами и пришел. В первый, сука, раз… я не был у нее до этого… только на похоронах, и то стоял в сторонке. Ее родители ненавидят меня. И есть за что. Я убил их единственную дочь.

— Адам, что ты такое говоришь? — я чувствую ее дрожь. После моих слов Лали колотит. Я не хочу, чтобы она переживала. Но другого выхода ведь нет… И этот рассказ. Начиная излагать ей все, я словно в прошлое погружаюсь… переживаю тот день… и это страшно.

Поднимаю к ней глаза. Она больше не убегает. Смотрит на меня сквозь слезы. А теперь она возненавидит меня. Я уверен. Потому что я сам ненавижу себя…

— Я убил Альбину… понимаешь? Тебе нельзя быть со мной, — кривлюсь от новой порции боли. Агония… она разливается по венам, стягивая их в узел, заставляя меня задыхаться.

— Я не достоин всего этого… Я убийца… я гребаный убийца. И тебе нельзя быть со мной… Вот почему я постоянно твержу про секс. Когда не отдаешь душу, больно нельзя сделать. А я сделаю, обязательно… такой уж я…

Она кривится. Плачет. И за каждую ее слезу я ненавижу себя еще больше. А потом она притягивает меня к себе. Ее тоненькие руки обнимают меня. Я кладу голову ей на колени, а Лали беспрестанно гладит меня по голове и что-то шепчет. Тихо, я не различаю слов, но это так успокаивает.