Но Адам все испортил. Он променял нас на одноразовый трах. Я знаю, зачем он это сделал. Снова демоны в его голове не дают покоя. Но я так устала за него бороться. И не уверена, что это вообще стоит делать. Изменить взрослого человека — порой невыполнимая задача. Я выслушала всю правду о нем, приняла его прошлое и его самого. Я была верна своим обещаниям, принимать и любить его разным. Но он не захотел. Он предпочел все испортить.

Адам стоит передо мной. Такой холодный и чужой. И пропахший блядскими духами этой суки. Он не оставил мне выбора.

— Отличный поступок, Герц. Выбрал проститутку по себе. Я хочу веселиться, не мешай, — окинув его пренебрежительным взглядом, прохожу мимо с бокалом. Через два метра натыкаюсь на Макса. Парень обнимает меня. А я позволяю ему касаться себя, позволяю больше, чем стоило. Уверена, это несерьезно… Я не нужна Максу. Я слышала от Кота, что у него ссора с новой пассией. И сейчас, танцуя, мы просто помогаем друг другу отвлечься.

— Лали, не хочешь выпить еще? — спрашивает Макс, лаская мои бедра, неспешно двигаясь на танцполе.

— Не откажусь, — улыбаюсь, радуясь передышке.

Мы направляемся к столу. Кот уже в полном ауте. Девчонки тоже. А когда глаза находят Адама, кровь вскипает. На его коленях Оля. И они целуются так, словно это их последний шанс на трах.

Отворачиваюсь, смотрю куда угодно, только не на них. Подыхаю, бл*дь. Умираю. Заживо сгораю в агонии. Герц. Чертов Герц.

— Лали, тебе Арса не жалко? — раздается смеющийся голос сверху. Подняв голову, замечаю стоящую рядом с нами Катю. Еще одну официантку. Она — хорошая девочка.

— Арс не захотел идти веселиться, — пожимаю плечами. Вру безбожно. Если Арс узнает, что я здесь, ему будет больно. Как бы он не заверял меня, что мы только друзья, этот мужчина смотрит на меня совсем не как на друга.

— Негоже изменять своему парню, — раздается голос Адама. Шокированная подобным заявлением, да еще и от него, перевожу на мужчину разъяренный взгляд. Сидит, расслабленно откинувшись на спинку дивана. Смотрит на меня из-под полуопущенных ресниц. Так высокомерно смотрит… А мне хочется врезать, да прямо по его физиономии. Герц, сука ты такая! Что же ты с нами творишь!? Душа кричит, до хрипоты, до боли.

— Макс, — улыбается он, смотря поверх моего плеча. А в следующую секунду руки Евграфова накрывают мои плечи.

— Чего тебе, Герц?

— Раз такая пьянка пошла, может, вам лучше в ВИП_комнату заехать? А я присоединюсь к друзьям, — говоря это, он выглядит таким довольным. Меня колотит. Какого хрена? Лали, и это тот, по кому ты так убиваешься? Черт, когда же я стала настолько не ценить себя?

Адам переводит на меня взгляд.

— У вас же трах намечается. Да, Лали? Как считаешь? Можем развлечься. Или Арс заругает?

Что несет этот идиот?

— Адам, — взрывается Оля.

— И тебя к себе возьмем, Оленька, — поворачивается к ней, притягивая к себе за шею.

— Адам, не гони, — рычит Макс. А у меня заслонка падает. Только сейчас, глядя на его наглую физиономию, я понимаю, что все действительно кончено уже давно. Да, может, и не начиналось Я не нужна ему. Никогда не нужна была. После всего того, что между нами было, он поступает со мной, как скотина. Мне так больно — дышать не могу. Но если уж он так этого хочет, пусть получает. К черту его. Плевать.

— Макс, иди сюда… — обвиваю шею Евграфова. Накрываю поцелуем его губы. Они пухлые, мягкие, но он не Адам. Нет искр, нет дрожи. Макс включается в игру. Вокруг нас шум толпы и громкая музыка. Мы танцуем. Мы в огне. Макс хочет меня, а я хочу умереть. Алкогольный дурман помогает заглушить боль и чувство стыда. Алкоголь раскрепощает, делает меня более храброй и наглой. Теперь Макс за спиной. Его руки повсюду. Адам смотрит. Чувствую его взгляд. И это подстегивает меня еще больше. Мужчина сжимает мои бедра, кусает мое плечо, он хочет большего. А вот смогу ли я дать ему большее?

Смотрю на сидящего на диване Адама. В его глаза. Не знаю, какие в нем сейчас кипят эмоции. Как оказалось, никогда не умела читать этого мужчину. Но сейчас это не важно. Я хочу, чтобы он видел, как меня трогает другой. Хочу, чтобы видел, что я больше не его игрушка, не его глупая Лали. Все кончено. Он сломал меня, разбил. Он растоптал все до единого чувства.

— Макс, давай уйдем туда, где тихо, — шепчу на ухо мужчине. Неужели я это сказала? Неужели готова на подобное? Мысли врассыпную, сейчас я не хочу думать. Я хочу одного. Разбить сердце Герцу так же, как он сделал это с моим.

Макс уводит меня куда-то по коридорам. Спустя несколько минут за нами закрывается дверь, и мы оказываемся в полутемной комнате совершенно одни. Сама не знаю, что буду делать. Смогу ли пойти на такой шаг. Но тот убитый взгляд Герца, которым он нас провожал, придает мне храбрости.

— Малышка, ты великолепна, — Евграфов проводит языком по моей скуле. Отворачиваюсь. Накрывают ощущения. Чувства собственной никчёмности. Я знаю, боль снова затопит. Пройдет немного времени, и она хлынет лавиной, скручивая меня в узел. Но это будет потом. Все потом.

Я подаюсь к нему навстречу, притягиваю к себе. Вдруг раздается громкий стук в дверь. Секунда, и она с грохотом распахивается.

— Иди сюда, — на пороге стоит Адам. Смотрит на меня так, будто хочет убить. Неужели не понравился спектакль? Его пальцы на моем запястье, Адам тянет меня на себя, а мне его прикосновения — как раскаленное железо. Озноб бьет тело. Пытаюсь оттолкнуть его. Вырываю руку из его хватки, когда мы оказываемся в коридоре. Он удивлен. И зол. Ему никогда не нравилось мое неповиновение.

— Не трогай меня! — взрываюсь, когда он снова хватает меня.

— Не трогать тебя? — рычание вместо голоса. — Ты только что позволяла Максу лапать тебя, где ему вздумается. Вела себя, как последняя шлюха. А я не могу трогать тебя?!

Он говорит это на полном серьезе?! Меня колотит. Собираю в волю последние силы. Смотрю на него и не верю, что когда-то могла доверять и ждать от него любви. Нет. Адам не умеет любить. Он похоронил эту способность вместе с Альбиной. А я всегда была средством забвения. Жаль только, что лишь сейчас все поняла.

— Я шлюха. Но я не хочу трахаться с тобой. Макс меня полностью удовлетворил, — произношу это и с упоением смотрю в его глаза. Смотрю на то, как разгорается агония в них. Как его скручивает от этой волны боли. Да, любимый. Больно? Ничего, я с этой болью уже три недели живу.

Пытаюсь уйти, но в следующую секунду он налетает на меня. С силой пригвождает к стене, схватив за скулы.

— Что ты сказала? — лицо Адама кривится в гримасе злости. Но сейчас мне плевать на его эмоции. В груди все дотла выжжено.

— Я сказала, что жалею о той ночи. Когда после своего стриптиза пошла трахаться с тобой, а не с Максом, — каждое слово насквозь пропитано ядом. Я чувствую его боль, пью ее. Прости, Адам, но я теперь вся — одна сплошная отрава. Ты это сделал со мной.

— Ты ох*ела, Лали? Ты…

— Отпусти меня, — рычу, когда он с силой сдавливает мою шею. Секунда, и его кулак врезается в стену над моей головой.

— Сука! — рычит он, когда я, поднырнув, выскальзываю из его ловушки. Меня трясет. Но я должна уйти.

— Ты же понимаешь, я не отпущу тебя. Это было ошибкой! Я не должен был отпускать тебя! И плевать мне, кого ты там хочешь! Ты — моя, Лали! — кричит он, сжимая кулаки в ярости. Слышу позади себя чьи-то шаги. Это Макс. Но я не смотрю на него. Я не могу отвести взгляда от зеленых глаз Адама. От тех глаз, в которых искала жизнь, а нашла смерть.

— Ничего нет, — качаю головой, чувствую, как его образ расплывается перед глазами. Руки Макса на моих плечах.

— Тише, Лали, что случилось? — шепчет мужчина.

— Не трогай ее! Убери, бл*дь, свои руки! — взвывает Адам, срываясь в нашу сторону. Макс отгораживает меня от него. Убирает к себе за спину.

— Адам, успокойся, — рычит мужчина, когда Герц быком прет на меня. Никогда не видела его таким злым. Кажется, одним взглядом убить готов.

— Макс, съебись, к чертям! Тебя это не касается!

— Почему его это не касается?! — а теперь разрывает меня. — Ты ведь так хотел разделить меня с ним. Я же теперь ваша общая?!

— Закрой свой рот! — взрывается Адам, которого удерживает Макс.

— Не нравится правда? Что ж, мне тоже не нравилась, — я обхожу Макса, наступаю на него. Мне так противно, до тошноты. Адам — ничтожество. И он никогда не был достоин моей любви.

— Но так и есть, Адам. Ты долбанный мудак, разрушил все, понимаешь?! Я любила тебя! Я хотела быть с тобой! Я терпела все, Адам, но больше не могу! — по щекам текут слезы, но даже так, сквозь пелену, я вижу его боль. Она наша. Одна на двоих. Только сейчас понимаю, что так же, как и Альбина, теперь я — его прошлое. Мой голос ломается.

— Я не могу терпеть твои издевательства. Ты убил все, что могло быть между нами, Адам. Ты не хотел меня. Ты живешь только чувством вины к Альбине…

— Не смей говорить этот бред! Слышишь!?! Ты ни хрена не понимаешь! — кричит Адам.

— Вот. Это то, о чем я и говорю. — Мне так больно от его слов. Он в очередной раз показывает мне, что я ничего не значу. — Прости, но я больше не хочу быть твоей подстилкой. Я хочу жить. И хочу счастья. Хочу, чтобы меня любили. Но ты не сможешь мне дать этого. И я больше не смогу…

Он наступает на меня. А я больше ни секунды не могу оставаться с ним наедине. Спускаюсь по лестнице вниз, слышу позади шаги. Адам. Конечно, он не отпустит меня. Пока полностью не уничтожит. На бегу достаю из кармана ключи от машины. Запрыгиваю в салон и завожу мотор. Адам догоняет. Я уже вижу его в боковом стекле. Резко даю по газам, выезжаю на дорогу. Я хочу только одного — пусть он останется там, где ему место. В прошлом.

Глава 24

Адам