— Ливи… — но она не дала ему договорить, пальцем касаясь его губ.

— Мел была права, только теперь я поняла ее. Небо без тебя не принесет мне радости, моя радость — это ты. Я хотела сохранить все, что имею… Я хочу сохранить это сейчас и на всю жизнь. Только мои мечты стали другими, не эгоистичными, они теперь наши…общие.

Даниэль закрыл глаза и потряс головой. Ему это снится… Разве может быть правдой все, что сказала эта девушка? Мир перевернулся от ее слов, а его мозг никак не хотел воспринимать информацию, которая, как сильная волна стукнула его по голове.

— Я ничего не понял, — нахмурился он, слегка отстраняясь от нее, — ты была в Союзе этики, где меня чуть не четвертовали? Ты с ума сошла! Что ты сказала им? О какой правде идет речь?

— Я сказали лишь то, что их законы не имеют силу, если двое любят друг друга. Мы не виноваты в этом, Даниэль. Нельзя заставить человека ненавидеть другого, когда между ними вмешивается любовь. И нельзя запретить любить ни в небе, ни на земле, мы не подвластны этому нигде, — Оливия закрыла глаза и глубокой вздохнула, — ты нарушил два правила, но одно вытекло из другого, поэтому надо устранить источник твоих ошибок, вырвав с корнем.

Теперь она облегченно вздохнула:

— Я вырвалась с корнем сама…

— О, господи, — тихо прошептал Даниэль, почему — то вспомнив голубую орхидею, — Оливия, ты сумасшедшая…

— Я знаю, — она засмеялась, притягивая к себе Даниэля, шепча в его губы, — и «да».

Он улыбнулся, не понимая ни слова:

— Что «да»?

— Я выйду за тебя замуж, если твое предложение еще в силе.

В ответ она услышала его нервный смешок, он снова отстранился от нее, слегка прищурив глаза. Но Оливия кивнула, смотря невинным взглядом на него и ожидая ответа.

Секундное молчание превратилось в часы. Сейчас она выглядела глупо… Впервые в жизни она предложила себя мужчине и впервые в жизни мужчина задумался…Улыбка медленно покидала ее, заставляя чувствовать учащенный пульс…Она уволилась ради него, давая дорогу его карьере, а он… Он наконец избавился от нее. Мерзавец.

— Только кое — что изменилось, — наконец произнес Даниэль, заставив девушку вздрогнуть, — у меня есть свои правила.

Недовольно Оливия кивнула. Какая разница, какие правила, если она не собирается их выполнять.

— Какие?

Даниэль изучал ее лицо, нахмуренные брови. Она закусила нижнюю губу, он давно не видел эту картину, сейчас понимая, что не давал ей повода нервничать. Сейчас он не хотел делать это, но делая бессознательно, заканчивая эту комедию:

— Правило только одно — я не собираюсь ждать детей десять лет.

— А восемь…

— Нет, это тоже долго…

— Месяцев… — выдохнула Оливия, желая разреветься. Она закрыла лицо руками, чтобы не видеть его глаз, но Даниэль убрал ее руки, ошарашенно произнося:

— Ливи… — Его удивленная реакция заставила девушку немного улыбнуться, и эта улыбка получилась натянуто. Она ощущала лишь прикосновения его пальцев к своему лицу. Он убрал прядь волос, пытаясь потянуть время, чтобы осознать сказанное, но понимал только одно— его пальцы дрожат. — Боже, Оливия… Повтори это еще раз.

— Я беременна. — Почему мужчинам надо говорить все прямо? Она никогда не произносила этих слов в голос. Сейчас они резали слух даже для нее. Она сама еще не осознала этот факт полностью, но мысль о их ребенке заставлял ощущать новые чувства. Странные. Теплые и радостные. Хотелось положить ладонь на живот и почувствовать хоть что-нибудь физическое. Но Даниэль опередил ее, сделав это раньше. Теперь она ощущала тепло его руки на своем животе и шепот возле уха:

— Ливи, — он не находил слов от переполненных эмоций. Хотелось обнять ее, но он боялся причинить ей боль, — сейчас ты сделала меня самым счастливым.

Их взгляды встретились. Вдалеке остались проблемы этого мира с проклятыми разборками в авиакомпании. Сейчас все стало неважным. Даже то, что она лепетала ему о том, что он все еще там капитан. Это не важно. Стоит прожить все эти годы в полном одиночестве, чтобы однажды услышать долгожданные слова. Их трое.

— Но у нас есть небольшая проблема, — прошептала она ему на ухо.

— Какая? — Тут же насторожился Даниэль и сердце вновь остановилось. Какая может быть проблема? Он посмотрел на свою ладонь на ее животе, чтобы запечатлеть этот момент на всю жизнь.

— Даниэль… — Оливия недовольно зажмурилась и что — то неразборчиво пробурчала. Потом выдохнула и открыла глаза, встречаясь с глазами насыщенного эспрессо, — я постоянно хочу персики.

Он улыбнулся, ощущая, как миллионы самых ужасных мыслей покинули его голову:

— Ливи, я буду покупать тебе тонны персиков…

— Ты ненавидишь персики…

Даниэль коснулся губами ее губ, шепча что — то о Боге и о любви. Он обнял ее, стоя на коленях на песке посреди пляжа и поднял на руки, как самое ценное что есть в его жизни. Его Оливия стала его на всю жизнь, даря ему самый бесценный подарок.

— Я буду любить персики, любимая, если мой ребенок хочет персиков…

— Мне кажется, наш сын не будет пилотом…Он будет плантатором, — она засмеялась и крепче обняла Даниэля за шею. Он улыбнулся, неся ее во двор:

— Я буду счастлив еще больше.


Спустя 8 месяцев. Рейс «Париж— Дубай»


Во всех салонах самолета прозвучал спокойный голос капитана, шелком ласкающий слух пассажиров и всех членов экипажа:

— Уважаемые Леди и Джентльмены, говорит капитан, мы начали снижение и уже через несколько минут совершим посадку в аэропорту Дубай. Сейчас мы пролетаем над удивительной постройкой человечества — искусственным островом в Персидском заливе. Погода вас ожидает на удивление не жаркая для этого времени, но гостеприимность нашего города подарит вам больше тепла. Прошу пристегнуть ремни безопасности и не расстегивать их до отключения табло. От себя лично и лица нашей авиакомпании хочу сказать вам спасибо, что выбрали "Arabia airline" и желаю вам приятного отдыха.

Даниэль отключил микрофон, переводя дыхание. Он не сказал главного, смотря на второго пилота…Патрика Лайта, который, улыбаясь, качал головой:

— Они имеют права знать.

Даниэль кивнул, вновь включая микрофон и снова испытывая странное возбуждающее чувство. Хотелось кричать… Но он сдерживал эмоции:

— Уважаемые члены моего экипажа, мне только что сообщили новость с земли — у меня родился сын, — сказав эти слова он замолчал, понимая их смысл — теперь он отец. Его сын. Оливия только что подарила ему сына, и он уже готовит самолет к посадке. Диспетчеры не ставят их борт в очередь и пропускают вперед для долгожданной встречи.


Отключив микрофон, Даниэль потянул рычаг, выпуская закрылки.

— Я искренне рад, — произнес Патрик, — она всегда любила тебя и я вижу, как ты любишь ее. Этот союз имел место быть еще в самом начале. Мои поздравления, капитан.

Даниэль гордо улыбнулся. Ему есть чем гордится: своей женой, которая отстояла его карьеру, ее силе и выдержке, ее оптимизмом и ее бесценным подарком.

Управляя самолетом в кокпите за тяжелой бронированной дверью, он не слышал восторженных криков бортпроводников. Они смеялись и обнимали друг друга, произнося имя Оливии. Смотря на них, пассажиры улыбались и их шумные овации стали еще одним приятным подарком.

Эпилог

Марк прилюдно обвинил Даниэля в несоблюдении должностных инструкций и навсегда отказался летать с ним.

Патрик Лайт на некоторое время стал вторым пилотом на борту Даниэля, прежде чем авиакомпания пересмотрела ряд изменений в договор для летного экипажа.

После оглашения комиссией заключения о неисправности передней стойки шасси борта 2-1-6, авиакомпания взяла на себя всю ответственность за случившееся. С Даниэля сняли все обвинения о нарушении должностных инструкций. Мухаммед учел во внимание просьбы Оливии и всех членов экипажа, которые до последнего поддерживали своего капитана. Экипаж наградили за храбрость и быстрое реагирование в аварийной ситуации.

Руководство "Arabia airline" создало ряд новых правил, опираясь на опыт других стран. Они смешали экипажи, напрочь разрывая крепкую связь между людьми. Теперь никто не знал до последнего куда и с кем их рейс. Капитаны возглавляли экипажи только на время полетов.

Дженнет родила двойню и вынуждена была покинуть работу, воспитывая детей. Шон стал хорошим отцом, помогая жене. Ему пришлось оставить профессию пилота переводясь в диспетчерский центр. Они прожили в Дубае 5 лет и вскоре переехали на родину Шона.

Джек Арчер по-прежнему летает капитаном на Боинге –777. Его обвиняли во многочисленных связях со стюардессами экипажа, но после того, как экипажи стали «смешанные» начальство этот факт уже не интересовал.

Келси и Джуан поженились, как только это стало возможным, создав массу удивления со стороны своего экипажа. Лишь Даниэль улыбался, зная правду с самого первого дня его пребывания на борту.

Нина познакомилась с итальянцем из Рима на борту своего самолета во время рейса и оставила летную карьеру, переезжая к нему в Италию. Она звонит Оливии постоянно, делясь впечатлениями о жизни.

Мелани Грин не смогла пережить уход Герберта и уволилась из авиакомпании, переехав обратно в Лондон. Оливия потеряла с ней связь и больше никогда не слышала о ней.

Мухаммед Шараф Эль Дин по сей день является директором авиакомпании "Arabia airline" и постепенно передает дело в руки старшего сына Саида, который с отличием закончил авиационный университет, став пилотом.

Оливия и Даниэль поженились в маленькой церквушке в Риме скромно и тихо. На их свадьбе присутствовали только члены их экипажа. По сей день стоит свадебная фотография в деревянной рамке в гостинной их дома на берегу Персидского залива: Даниэль в капитанской форме в пиджаке с золотыми шевронами на рукавах и Оливия в форме стюардессы, в память о небесной связи.