Теперь голос на том конце звучал веселей и это уже радовало девушку. Нет, мама не обижается, прекрасно все понимая.

— Спасибо, что все понимаешь, мама.

Оливия не хотела, чтобы разговор был направлен на ее личную жизнь. Она никогда не признается никому, что спит с Даниэлем. Это неправильно, это аморально, этого не должно быть, это не поддается логике и об этом никто не узнает. Поэтому она резко сменила тему для разговора:

— У меня к тебе вопрос, касающийся папы.

— Конечно, ты же знаешь, что я могу говорить о Джоне часами.

Оливия улыбнулась, зная это:

— Вопрос странный, но очень важный. Скажи мне, как ты отнеслась к тому, что папа решил надеть капитанскую форму на вашу свадьбу?

Минута тишины и Оливия уже пожалела о сказанном. Конечно матери больно вспоминать тот день. Кто тянул за язык? Его надо было отрезать еще при рождении. Даниэль был прав.

— Оливия, — тихий голос Джины заставил девушку забыть кровавую операцию, но следующие слова, заставили думать о ней с еще большей силой, — Даниэль сделал тебе предложение?

Минута тишины превратилась в часы. Эти слова резали слух. В природе не могло быть такого союза. Оливия не могла понять при чем здесь Даниэль, если она спросила про отца.

— Что ты такое говоришь? — Пробурчала девушка, — моя подруга Дженнет выходит замуж за пилота. На свадьбу он хочет быть при форме, а она против. Форма вызывает у нее ассоциации расставания, ведь одевая ее, Шон улетает в рейс, и они расстаются на долгое время. Только поэтому я спросила тебя об этом, ведь вы с папой были в таких же условиях.

Джина засмеялась, и Оливия облегченно вздохнула:

— Дочка, я тебе скажу одно, та минута, когда я впервые увидела твоего отца, изменила всю мою жизнь. Джон Паркер был пилотом, элегантно одетым в форму с погонами. Ни расставания на время долгих рейсов, ни что — то другое не способны перебить всю ту любовь, которая возникла между нами. А форма — это напоминание о ней. Первый взгляд, первая улыбка, первый румянец на щеках, первые слова друг другу — вот что это значило для меня, приятные воспоминания. Я не была против такой одежды на свадьбу и между нами говоря, — Джина перешла на шепот, слова которого Оливия едва улавливала, — верни меня на двадцать четыре года назад, на свою свадьбу я надела бы форму стюардессы.


Почему — то, наперекор себе, мысли Оливии тут же вернули ее в свое прошлое. В тот день, когда она впервые увидела Даниэля Фернандеса у стойки регистрации. Первый недовольный взгляд, первая перепалка между ними, первое ругательство в адрес родителей, первое желание задушить друг друга, первые его угрозы в ее адрес. Все это она еще помнила. Но спустя несколько месяцев, он исправил первую встречу, создавая дубль два. Хоть она и не была первой, но был нежный взгляд друг другу в глаза, откровенная улыбка и приятные слова. Жизнь разделилась на до и после его отпуска. И в каждом дубле их «первого знакомства» он был одет в форму капитана с четырьмя золотыми полосами на рукавах его костюма и в фуражке с кокардой, на которой красовалась вышивка в виде золотых листьев. На секунду захотелось представить, какого это быть женой Даниэля Фернандеса — капитана красивого, гордого, умного мужчины. Какого это зайти с ним в церковь и стоять у алтаря, слушая монотонную речь священника…

Оливия откинула эти мысли прочь, понимая, что они начинают ей нравиться. И ей нравилось, что в ее мыслях он был при форме. Она отчетливо видела четыре золотых полосы на рукавах его пиджака, она видела символ авиации в виде крыльев на его груди, она видела золотой зажим в виде Аэрбаса, приколотый к его галстуку. Она тысячи раз видела эти вещи и впервые ее мысли перенесли Даниэля в церковь. Чувствуя, как щеки порозовели, Оливия заставила себя переключить свое внимание на разговор с матерью, половину которого уже прослушала.

Не улавливая уже смысл этого разговора, девушку внезапно осенило — ее телефон занят. А если Даниэль соскучился и звонит ей, нарываясь на короткие гудки? Она не могла пропустить его звонок и ощутить все прелести выигрыша.

— Мама, я забыла об одном важном деле! — Наигранно воскликнула Оливия, — я перезвоню тебе завтра.

Она возненавидела себя за ложь. Она возненавидела себя за то, что не звонила Джине целых два дня. Такое было впервые за долгое отсутствие дома. И о причине не хотелось думать. Но Оливия думала, упав на кровать, широко раскинув руки, теряя телефон на пол. Она лежала, смотря в потолок, не зная сколько время, забыв про сон. Она ждала мелодию, вспоминая фотографию, присланную Даниэлем. Как мило и хитро он поступил, прислав ее. Он знал, что, смотря на себя, она будет вспоминать минувшие ночи, изводя себя тоской по нему. Он ждал, что она захочет позвонить. И она, черт, хотела. Останавливало только одно — скудная фантазия на необычное свидание. Надо было брать себя в руки и не поддаваться его уловкам. Он слишком хитер, и она это прекрасно знала.

Подняв с пола телефон, она уставилась на черный дисплей, гипнотизируя его взглядом. Казалось, она посылает сигнал. И это сработало, телефон заиграл знакомой мелодией, а на дисплее, как яркая вспышка, появилась имя того, кому был адресован этот сигнал.

Сердце набивало приглушенный ритм и на губах девушки появилась легкая усмешка:

— Привет, — ее тихий шепот, — я выиграла.

— А разве это я тебе звоню?

Она вновь слышала шелк его голоса и сейчас даже этого было достаточно.

— Я очень надеюсь, что ни я.

Даниэль засмеялся, и Оливия улыбнулась, вновь ложась на кровать. Даже его смех расслаблял ее. Она чувствовала, как уходит напряжение от ожидания его голоса.

— Да, я придумал необычное место для свидания, Ливи. Так что я имею полное право звонить тебе. Но если ты ждешь слов, что я соскучился, то… — Он замолчал и девушка перестала дышать, боясь прослушать очередную гадость, — я соскучился.

Оливия выдохнула полной грудью и вновь улыбаясь:

— Капитан Даниэль Фернандес Торрес соскучился по английской сумасшедшей стюардессе? Кажется, так ты меня называл?

— Называл, — убедительным тоном ответил он, — но теперь я соскучился по голубоглазой англичанке, которая обладает характером бури. Могу перечислить все твои качества…

— Не надо, этого достаточно, — перебила его Оливия, — что ты придумал, Даниэль?

— Всему свое время. Но тебе понравится. Зная тебя, я уверен в этом на сто процентов.

Глава 43

Ожидание заставляет мучиться. Ожидание нервирует. Ожидание длится бесконечно. Оливия сидела в ресторане, пытаясь съесть свой завтрак, пропуская мимо ушей щебетание Нины. Фантазия рисовала яркими красками предстоящую встречу с Даниэлем. Что за необычное место для встречи он придумал? Самая дорогая гостиница мира Бурж Аль Араб? А может быть, яхта и море? А может, он увезет ее в пустыню? И закопает в песках… Оливия усмехнулась. Даниэль мечтал бы об этом. Раньше. Но сейчас он был зависим от ее тела, вряд ли он захочет закапывать его так скоро.

— Оливия, тебя Патрик сейчас съест взглядом.

Эти слова заставили пески рассеяться и разлететься по пустыне, Бурж Аль Араб погас в ее мыслях, а яхта уплыла в неизвестном направлении, покорять синие воды. Без нее.

Оливия посмотрела на Нину, не желая встречаться с Патриком взглядом, слушая продолжение слов подруги:

— Между вами что — то есть?

— С чего ты взяла?

— Ты ему явно нравишься. Его глаза горят, когда он смотрит на тебя. А ты игнорируешь его. Вы знакомы? Я права?

Патрик не виноват в том, что он Патрик. Он хороший парень, наверно, самый лучший из всех, каких встречала Оливия. Она такая плохая, дерзкая, она может влепит пощечину не моргнув глазом, она может толкнуть в холодный бассейн, она может даже повесить ярлык нетрадиционной ориентации, не подумав о последствиях и только потому что ей все равно, но ей так удобно. Ей нужен плохой парень, дерзкий, который может за пощечину нашлепать ее в холодном бассейне, который за сплетни может прижать ее к кровати и доказывать, что он мужчина.

Девушка вымученно вздохнула. Лучше бы она не знала хорошего парня. Ей будет жаль причинить ему боль. Но поговорить с ним надо. Откладывать разговор становится просто не прилично. Пусть он ненавидит ее. Она заслужила даже больше, чем его ненависть. Она заслужила ненависть всего экипажа за связь с их капитаном.

— Да, я знаю его, я познакомилась с ним перед вылетом в Гамбург, когда мы с Даниэлем летели за новым самолетом. Патрик был нашим вторым пилотом.

— Точно! — Воскликнула Нина, — а я все думала, где я его видела. По телевизору, вас снимали втроем на фоне нового самолета.

— Так все и было.

— И все?

— Что все? — Оливия поняла, что Нина ждет продолжения.

— Ты с ним встречаешься? Вчера на брифинге все заметили твои изменения, ты стала какой — то другой. Последние месяцы ты была задумчивой и рассеянной, а вчера тебя подменили. Ты боишься признаться в этой связи? Но ведь Патрик не из нашего экипажа, ты не нарушаешь договор авиакомпании и можешь спокойно встречаться с ним при нас.

У Оливии вырвался нервный смешок. Она даже не узнала свой голос. Запутанная история Нины не сразу улеглась в ее мозгу. Ее мозг вообще в последнее время мало думал. Но сейчас, от страха разоблачения, он заработал на сто процентов, по полочкам раскладывая все слова подруги. Еще чуть — чуть и Нина могла бы догадаться, сопоставляя все факты. Она утверждала, что Оливия в последнее время стала рассеянной. Не за последние ли три месяца? И надо же! Какое совпадение! Настроение влет поднялось до неузнаваемости, когда Даниэль переступил порог кабины пилотов в их самолете:

— Да, мы встречаемся с Патриком, — она лепетала пересохшими губами то, о чем даже не думала, — но мы не афишируем наши отношения.