Ветер трепал мои волосы и красное платье на бретельках. Атласный подол скользил по ногам.

Я остановилась у ограды, отделяющей реку от набережной. Эмиль развернул меня к себе, обхватил стан и неожиданно посадил на нагретый чугун. Высоко, страшно!.. А у меня и так кружится голова, появилась слабость после скандала и рукоприкладства.

Возникло ощущение невесомости. Показалось, я падаю в воду! От страха я схватила Эмиля за шею, оглядываясь через плечо. Темные воды Дона плескались внизу, облизывая гранит набережной.

— Дина, — ладони Эмиля легли на скулы, он заставил меня смотреть в глаза. Наши лица оказались в нескольких сантиметрах. — Посмотри на меня.

Голос был тихим.

Мы оказались вровень. Солнце падало сбоку. Эмиль слегка щурился правым глазом, светлые брови искрились на свету. Я смотрела в сузившиеся зрачки, и так отчетливо ощутила теплую шею под своими пальцами. Покрытую крупными порами, из-за которой кожа казалась шершавой, мелкими волосками. Я так давно к нему не прикасалась, что ощущения обжигали.

На губах бледные шрамы от ожогов. В ту ночь ему об рот потушили сигарету.

Эмиль… Я хотела назвать его имя, но только приоткрыла губы. Прошептала его мысленно.

— Дина, — голос был тихим и хриплым. — Я тебя отпущу, и ты упадешь.

Испуганная, я крепче взялась за шею, сминая воротник рубашки. Он сказал, что отпустит, но не сделал этого. Ладони уверенно лежали на талии.

— И если ты меня отпустишь, упадешь тоже. Держись за меня, маленькая, и у нас все будет хорошо. Но сейчас нужно потерпеть, чтобы выжить. Это не навсегда. Но пока держись за меня, договорились?

Он поцеловал меня в лоб, и я закрыла глаза, сглатывая. Облегчение, какое облегчение… Я боялась серьезного разговора, жестокости. Боялась представить, как он будет доносить до меня правду.

Эмиль нашел более доходчивый способ.

Потому что если бы я его отпустила — я бы упала с ограды в воду.

Наглядно.

— Если хочешь, — устало сказал он. — Давай еще погуляем. И потом поедем домой, хорошо, Дина?

— Я поняла, Эмиль, — я кивнула, борясь с головокружением. — Прости, больше не буду убегать.

Я обняла его крепче — хотела слезть с ограды. Слишком страшно было сидеть спиной к реке, но Эмиль прижал меня к себе и не пустил.

Я ощутила каждую мышцу под тонкой сорочкой. Попыталась отстраниться, но только плотнее прижалась грудью к нему, ладонь скользнула под пиджак на плечо — горячее, мощное. Наши объятия показались такими теплыми в еще холодном весеннем воздухе.

Эмиль положил руку поверх моей. Не под одеждой, сверху — между нами была ткань. Он сжал пальцы, заставляя и меня сделать то же самое, подарить ему немного ласки.

А он скучал, поняла я. Скучал по нашим постельным играм. По мне.

Но я больше не могла думать о мужчинах. При намеке на близость хотелось плотно-плотно сжать ноги. Не люблю секс. Сожалею, что у людей вообще есть возможность им заниматься. Сколько горя мне принесло мое тело… Красивое, гибкое… Слишком слабое, чтобы защититься.

Губы Эмиля прикоснулись к моему виску, рука скользнула в волосы. Я принимала поцелуи, не показывая, что мне приятно, потому что… Я ничего не чувствовала. Не таяла от его рук, губ. Хотелось плакать и всё.

— Эмиль, — прошептала я.

Я пыталась сказать: перестань. Но вместо этого сама провела ладонями по седеющим вискам.

Меня качало на дурацкой ограде, если бы не он, я бы давно свалилась. Быстрые влажные поцелуи кружили голову, не удовольствием, чем-то еще.

— Я тебя никому не отдам, — хрипло сказал Эмиль.

Я задыхалась, чувствуя себя слабой. А он терся щетиной об мою шею и лицо, гладил, целовал, как одержимый и ему было плевать, что на нас пялятся.

— Эмиль, — прошептала я, ощущая себя в центре торнадо. Ему невозможно сопротивляться, нельзя остановить. — Кому я нужна…

Кто меня отнимет, безумец? Меня застрелить хотели, пока ты меня не забрал.

Несколько секунд мы рассматривали друг друга. В его глазах таяла слепая пелена одержимой страсти. Я мяла сорочку на груди, мне как будто хотелось пальцами добраться до сердца Эмиля. Хоть так достучаться, если иначе не получается.

Иссеченные мелкими шрамами губы накрыли мои в безумным порыве.

Нагретая чугунная ограда подо мной как будто исчезла. Я даже не знала, я еще здесь или в другом месте, только солнце, залившее лицо, весенний воздух и кружащий голову аромат цветущих каштанов напоминали, что я на набережной.

Остался только Эмиль: его грудь под моей ладонью, его губы, его вкус. Он шумно дышал. Языком раздвинул мои безвольные губы в страстном порыве, и я не выдержала — отвернулась. Тело напряглось, как маленький камень.

Он остановился.

— Дина? — он попытался заглянуть в глаза, но я упорно смотрела мимо.

Не надо, Эмиль.

Все что угодно. Только не плотская любовь. Лучше врежь, чем соблазняй. Это не так больно.


Глава 55

— Маленькая? — Эмиль попытался поймать взгляд, а затем взял как ребенка подмышки и поставил на мостовую. — Понятно… Поехали домой.

Мы шли по набережной, держась за руки. Я подставляла лицо весеннему ветру, легко шагая рядом с мужем, даже улыбалась. У меня произошло разделение: я-внутри и я-снаружи не совпадали по настроению. Как и Эмиль, я научилась носить маску.

Я решила, что больше не буду убегать.

Как ни крути, Эмиль прав. Надо потерпеть, дождаться пока ситуация не изменится, как ждет он. И я обязательно дождусь.

Возвращались мы в тишине, я смотрела на проплывающие мимо улицы. После набережной напряжение спало. Кожу вокруг рта покалывало от нежданного поцелуя. Эмиль стал реже бриться, хуже следит за собой, а это верный знак, что выматывается.

О том, что будет вечером, я старалась не думать. Может, еще ничего не случится.

У воды я продрогла, так и не сумела отогреться в машине, и дома мне неожиданно захотелось кофе.

В коридоре я возилась с тонкими ремешками туфель. Эмиль снял пиджак, прошел в кухню. Я краем глаза следила за ним, но без прежнего страха. Разговор помог принять решение — буду вести себя так, чтобы максимально себе помочь.

Вслед за мужем я пошла на кухню, достала турку… От действий и запаха свежемолотых зерен тошнило. Эмиль стоял позади, но неожиданно подошел, когда почти все было готово.

— Почему такие холодные руки? — он взял за запястье, помял. — Замерзла?

Я неопределенно пожала плечами и выключила плиту, опережая бодро поползшую вверх шапку пены.

— Присядь, — он усадил меня на стул, но сам опустился на колени. Я поджала ноги, когда живот коснулся коленок. Эмиль задумчиво прижал мое запястье к губам. — Мы должны туда сходить. Прошу тебя, не бойся.

Я кивнула через силу, слезы потекли сами.

Лицо Эмиля расплывалось сквозь пелену. Я никак не могла вспомнить, чем же он так понравился мне в первый раз. У него тяжелый характер. И выглядит не как картинка, а как смертельно уставший мужик. Ласки его пугают.

Жуткий мужчина. Непонятный и опасный. Чем, не понимаю?!

— Соберись, — добавил он, рассматривая мои глаза.

— Они там будут? — пролепетала я. — Все, да?

Мы, наверное, читаем мысли друг друга. Я говорю полунамеком, а он понимает. Смотрит на меня и знает, что я чувствую. Побочный эффект общих тайн. Мы отражения друг друга с той ночи, потому что оба там были, и эта ночь определила нашу жизнь.

Одну на двоих.

— Маленькая, тебя никто не тронет, — глаза Эмиль выглядели больными. — Если кто-то хоть пальцем к тебе прикоснется… Я положу их прямо там, обещаю. Я не дам тебя обидеть.

Голос стал хриплым. Безумным. Мне вдруг очень захотелось погладить его по щеке. Какой-то внезапный порыв — сильный, от души.

— Они все там будут? — повторила я.

— Да, родная.

Мне не хватало воздуха, но плакать я перестала.

— Я же сказал, не бойся, — дыхание Эмиля стало неровным, будто на адреналине. — Ты забыла, что я говорил на набережной? Я тебя не отдам. Ты моя, Дина. Моя жена.

Нет, я помню, Эмиль.

А еще уловила закономерность. Каждый раз, когда тебе от меня что-то нужно, а я не могу, ты становишься таким. Носишь на руках, целуешь, говоришь ласково. Даешь обещания, которые не сможешь сдержать, если вдруг все обернется круто.

Ты великий лжец, Эмиль.

Дрожащая рука легла мне на затылок. Он прижал меня к себе, царапнув щекой об щеку. Теплый, приятно пахнет… Я закрыла глаза. Как было бы хорошо, если бы ты был моим мужем, а это был бы обычный день. Но пальцы Эмиля тряслись в моих волосах.

— Если тебя попытаются забрать, я их перестреляю.

— Тебя посадят, — я робко обхватила ладонями светлый затылок.

— Мне все равно, Дина… Посадят, застрелят, они все равно умрут.

Я отодвинулась, чтобы взглянуть в глаза. Расширенные, со зрачками, сжатыми в точку, и выглядят как слепые. Выражения у них не было.

Хотелось сказать: давай не пойдем. Но будь выбор, вопрос не стоял бы.

— Хорошо, — прошептала я.

Я поцеловала уголок рта, шершавый от щетины. Эмиль никак не прореагировал. А потом ожил — взглянул в глаза, жадно поцеловал в ответ. Не в губы, а туда же — в уголок рта.

Для себя я решила, что все сделаю, чтобы вечер не закончился перестрелкой.

— Все будет нормально. Я все решу, Дина.

Я старалась не вспоминать, чем обещания закончились в прошлый раз.

Я долго красилась, уделив макияжу больше времени, чем нужно. Эмиль хотел, чтобы я была красивой. Конечно, это ведь не ему ловить на себе взгляды… Сердце билось так часто, что казалось, я умру задолго до того, как увижу кого-нибудь из них.

Я тысячу раз представляла, как вхожу в зал. Тысячу раз, и каждый — почти до слез. На парковке «Фантома» снова начало трясти, казалось, что я не смогу.