— Дина! — испуганно выкрикнул он.

Сильно избит. Лицо ободрано: глубокая ссадина на скуле, губы разбиты. Левая бровь рассечена, кровь натекла на глаз, светлые волоски и ресницы слиплись. Дышал Эмиль неровно, открытым ртом. Только глаза прежние. Этот взгляд… Серый, холодный, пустой — он ни капли не изменился. Взгляд человека, который увидел изнанку этого сраного мира.

Он повернулся, не вставая с колен, и опустил руки. Цепь зазвенела.

По углам охрана — четверо мужчин свирепого вида. Они наблюдали, но не вмешивались.

— Эмиль… — выдохнула я.

Не чувствуя ног, я вошла в подвальную комнату. Перед глазами плыло.

Я добрела до него, рухнула на колени и, забросив руки на шею, разрыдалась в плечо. Такого облегчения я не испытывала ни разу в жизни. Не сдерживаясь, выплакивала груз, что копился с прошлого августа. Гладила напряженную шею, и не верила, что он здесь.

— Тише, маленькая, — перебросив цепь через голову, Эмиль крепко обнял меня. — Ты цела?

Холодные руки дрожали от усталости и перенапряжения. Знаю, Эмиль. Это так тяжело, стоять со сложенными на затылке руками.

Голодными, окровавленными губами, он поцеловал меня взасос. Губы напоминали резину: податливые, безжизненные. Но вот странно, это было приятно. У безумного поцелуя, полного холода и боли, был привкус железа. Будто гранатовый сок попробовала. Только это привкус крови из разбитого рта.

Я чувственно ответила Эмилю, ногтями впиваясь в затылок. Не знаю, сколько в том поцелуе было страсти или любви, а сколько жажды жизни. Мы так плотно прижались друг к другу, что я ранила нежные губы об щетину и зубы, а нос вжался в скулу. Тело напряглось до отказа.

Так целуют, прощаясь. Я отстранилась, задыхаясь, Эмиль приник ко мне лбом. Светлые волосы, слипшиеся от крови, лезли в лицо. Я смотрела мужу в глаза — уставшие, с поволокой. Он так устал от пыток.

— Привет, маленькая. Не бойся, — он улыбнулся, обнажая зубы, испачканные кровью. — Убьете меня, ни хрена не получите! — агрессивно бросил Эмиль остальным. — Я ее опекун. Мы нужны вам оба!

— Опекун… — повторил Владислав и прошелся по комнате, за спиной сложив руки. — Смотрю на тебя, Эмиль, и думаю, как я в тебе ошибся, гнида…

— Я не брал денег! — хрипло проорал он. — Мне нет смысла врать!

От него пахло кровью и потом. Руку, которой муж обнял меня, затрясло от бешенства.

— Ты с ними работал, Эмиль, — Владислав прищурился. — Глеб без тебя лишний раз шевельнуться боялся, каждую операцию с тобой согласовывал… Ты не знал, что происходит?! Что же ты деньги не вернул?

— Ты не оставил мне выбора! — проорал Эмиль.

— Выбор есть всегда, — спокойно возразил Владислав. — Как бабки нашел? Когда?

Эмиль отвел взгляд. Я видела — не хочет говорить.

— Почти сразу, — голос звучал глухо. — Я знаю схемы, по которым Генка работал… Отследил, куда деньги ушли. Он не закончил перевод, они зависли в одной из наших «ям». Я вывел деньги заграницу.

— Сука, — процедил тот, и пальцем кивнул на Эмиля.

Бандит слева от нас неожиданно сделал выпад. Нога врезалась Эмилю в челюсть, и его отбросило на стену. Меня он не выпустил, ладонью накрывая затылок. Удар выбил брызги крови. Он стерпел молча, только открыл кровавый рот, пытаясь отдышаться.

— Не надо! — заорала я, пытаясь закрыть его лицо руками.

Эмиль меня оттолкнул.

— Уймись, — отрезал он незнакомым голосом. Больным, гнусавым, он едва ворочал языком. — Клянусь… Я не крал, просто спрятал.

— Спрятал, — повторил Владислав, рассматривая его, как грязь. — На счетах своей чокнутой жены спрятал? Полгода за нос меня водил? Да?

— Клянусь, — пробормотал Эмиль, удар тяжело ему дался, он уплывал. Взгляд стал мутным. Я обхватила колючие щеки, пытаясь хоть так удержать его на этой стороне.

Я до паники не хотела оставаться одна, если он свалится.

— Дина, не лезь… — пробормотал он. — Послушай, я знаю, что произошло. Глеб всегда таким был… Гнилым… Деньги ему покоя не давали. Говорил, смотри, какими деньгами ворочаем, а пользоваться не можем… Шутил, вот бы пару лимонов…

— Мне почему не сказал? — кивнул Владислав.

Эмиль усмехнулся.

— Это мое направление. Я собирался Глеба заменить.

Он уткнулся мне в висок окровавленными губами, волосы затрепетали от дыхания. Я вела себя тихо: появилась надежда, что Эмиль договорится. И все будет хорошо: меня не отдадут Андрею, а его не убьют.

Признав меня недееспособной, он стал опекуном. Кто бы знал, как сейчас я была этому рада. Я потихоньку поцеловала шею, и Эмиль прижал меня рукой, чтобы я унялась.

— Владислав, я не знал, что Глеб задумал. Я со своей девчонкой, — снова поцелуй в висок, — отдыхал… Глеб с Генкой договорились за моей спиной. Они меня подставили. Хотели бабки вывести. Я проверил, Глеб заграницу собирался. Генка готовился уехать, дела закончил, жену вывез. Ты же сам это знаешь! Они готовились свалить с бабками, но что-то пошло не так!

— Сказать, что? — Владислав выдержал паузу. — Мне позвонили сверху, — он вытянул палец в направлении потолка. — И сообщили, что деньги не дошли по назначению. А затем прислали людей меня контролировать. Ты думаешь, я позволю так с собой обращаться?

Я затаила дыхание, голос прыгнул на октаву вниз. Густая ненависть окатила меня с ног до головы. Кто бы ни послал людей контролировать Владислава, винил он в этом Эмиля.

Я непроизвольно съежилась, прижимаясь к мужу.

— Тут проблема, Эмиль. Они не раскололись. Если деньги были у Генки, он бы сказал.

Эмиль усмехнулся окровавленным ртом.

— Ты прав! Сам Глеб бы не решился. И Генка тоже. У них был покровитель, кто-то из твоего близкого круга. Я не знаю, кто. Но ты договорился со мной. Вспомни, как Глеб завизжал, когда я пришел его убивать… Генка невменяемый был. Они ждали, что им помогут! У тебя в рядах крыса!

— И не одна, — хмыкнул Владислав.

Оттопырив губу, он ходил по комнате. Настороженный взгляд Эмиля следовал за ним. Рука на моем плече напряглась и задрожала, словно он хотел уберечь меня от гнева своего шефа.

— Складно поешь, Эмиль, — кивнул Владислав. — Как всегда.

Он остановился и вздохнул, по очереди оглядев присутствующих. Душа ушла в пятки, когда взгляд остановился на мне.

Его отвлек силуэт, появившийся в проходе.

— Владислав Эдуардович…

— Что? Проверили? — живо спросил он, лицо приняло озабоченно выражение, которые я видела у бизнесменов. Он получил несколько бумаг, бегло их пролистал, кивая. — Пистолет принесли?

Ему протянули ствол рукоятью вперед. Я заметил, что держали его в перчатках. Сердце глухо забилось, и я завозилась у Эмиля в объятиях. Он тоже не понимал, что происходит.

— Ну, смотри, Эмиль… — игнорируя оружие, он обернулся к нам. Покачивался с пятки на носок, сунув руки в карманы. — Реквизиты, что ты дал, проверили. Не соврал. Данные у нас, баба твоя тоже. Получается, ты нам не нужен.

— Я опекун. Без меня деньги не достанете, — веско добавил он.

Владислав с улыбкой подмигнул.

— Девочка твоя выйдет замуж за Ремисова. Он станет ее опекуном. Я готов подождать, чтобы тебя, суку, кончить. Потому что достал ты меня со своими мутными схемами! Отвечать за тебя перед ними, — он кивнул вверх, будто имел в виду кого-то с этажа выше. — Я не стану, тварь!

Кажется, мой муж все понял.

— Я тебя руками разорву! — в приступе бешенства Эмиль рванулся вперед, как кидаются в последний раз, когда терять уже нечего. Мои руки соскользнули с него.

В следующую секунду ударом ноги его отшвырнули обратно и прижали к стене. Он хрипел, как зверь, и скалился, полубезумный, полный первобытной ярости. Я верила: если дадут хоть полшанса — разорвет и руками.

— Хоть сдохни достойно, — бросил Владислав. — Ты же у нас умный, понял, что покойник. Потому что лох ты, Эмиль. А это только пулей лечится. Сюда ее.

— Нет-нет-нет! — завизжала я, когда меня подхватили под руки.

— Дина! — он попытался поймать меня. Нашим пальцам не хватило нескольких сантиметров, и нас растащили в стороны.

— Смотри, девочка! — резко продолжил Владислав. — Получается, он нам не нужен. А раз так, будем разговаривать с тобой. Сделаем вот что…

Он поманил пальцем помощника, который, как робот, стоял, не шелохнувшись с пистолетом Эмиля. Неподвижное лицо, впалые щеки — он словно неживой. Тот шагнул к нам, протягивая оружие.

Эмиль хищно следил за приготовлениями. Дыхание стало тяжелым.

— Один патрон, — закончил Владислав. — Я хочу убедиться, что ты правильно все решила… Убьешь Каца, отдаешь деньги, и пойдешь к Ремисову жить. Ствол останется у нас.

Показалось, у меня выдернули пол из-под ног.

Он пытался провернуть то же самое, что когда-то с Эмилем, заставив его убить партнеров.

— Мы так не договаривались… — я хрипло разрыдалась в ладонь. Обреченно, на разрыв — душу разламывало от боли.

Я все поняла… Уже поняла — нам не спастись. Мне хотелось прижаться к Эмилю, словно муж мог защитить меня. Не мог. Массивная черная рукоять, протянутая навстречу, доказывала — они меня заставят. Сначала я не поняла, зачем, я ведь недееспособная. А затем стало ясно: это надежнейший способ упечь меня. Петля на шею на всю жизнь.

— Бери по-хорошему. Или можно по-плохому, — сказал он. — Эмиля пристрелю сам, а ты все сделаешь и так. Мы об этом говорили наверху.

Он имел в виду насилие.

— Быстро! — зарычал он.

Пистолет забрал тот, кто стоял у меня за спиной. Меня схватили сзади, силой заставив взять оружие. Чужая рука направила ствол на мужа, а палец уверенно лег поверх моего на спуск. Эмиля убьют моей рукой, если я не захочу стрелять.

— Нет, — я не могла отвести от Эмиля глаз, по щекам текли слезы.