Софи затянула меня в чертов узел.

Даже перспектива минета от одной клубной шлюхи не помогла. Она только начала расстегивать мне штаны, а я уже думал о Софи и Ноа, и все закончилось, не начавшись. Прошлой ночью я был в компании тридцати лучших друзей и братьев, пьяный намного сильнее, чем когда-либо мог выпить, девочки были уже наготове, а я так и не смог разрядиться. Все, чего мне хотелось — пойти домой, почитать Ноа перед сном, а потом вытрахать из Софи все дерьмо.

Пикник двинулся на стуле, и этот скрип вернул меня из моих мыслей.

Мы совещались уже около двух часов, и пока никто не изменил своего мнения относительно перемирия. Большинство братьев хотели попробовать. Я был с ними согласен. Я прекрасно понимал, что Джеки были ходячими кусками дерьма, но, по крайней мере, мы их изучили. Мы понимали их стиль жизни, другие сопутствующие детали, в конце концов, они были байкерами. Я не был готов отказаться от войны с Дьявольскими Джеками, но отступить на какое-то время? В этом был смысл.

Дик был не согласен. Категорически.

— Кто-нибудь еще хочет высказаться? — спросил Шейд.

Большой человек с торчащими в разные стороны светлыми волосами и уродливым шрамом на лице был всеобщим Президентом — должность, которую он занимал меньше года. Я плохо его знал, но репутация у него была хорошая. Шейд жил в Бойсе, хотя и поговаривал о переезде дальше на север.

— У меня есть, что сказать, — объявил Дак, поднимая с дивана свое большое тело.

В возрасте под семьдесят Дак был самым старым членом отделения в Кёр-д'Алене, да и просто одним из самым старых членов всего клуба. Он не был офицером, но никто не был настолько глуп, чтобы сказать ему, что он не мог говорить. Я знал, что бы он ни сказал, это могло в корне все изменить.

— Я ненавижу Джеков. Они засранцы и ублюдки, мы все это знаем. Вот почему мне еще больнее признавать это, но, я думаю, мы должны попробовать установить перемирие.

Я приподнял голову — такого я никогда не видел. Ветеран Вьетнамской войны, воюющий с самого первого дня, Дак никогда не голосовал за перемирие.

— Вот в чем штука, — продолжил Дак. — Этот маленький ушлепок Хантер в чем-то прав. По большей части мы люди одного типа. Мы точно знаем, что такое жизнь, прелесть свободы ездить на байке и жить по своим собственным правилам. Мы присоединились к этому клубу, потому что нам и дела нет до гражданских и их правил. Я всегда брал то, что хотел и когда хотел, без всяких извинений. Я живу свободно. Любые законы, встречающиеся на пути — фигня.

Братья вокруг забормотали в знак поддержки, даже Дик.

— Эти ребята, пришлые, они не такие, как мы, — сказал Дак, оглядываясь и одаривая каждого сидящего в комнате ответным взглядом. — Они. Не. Такие. Как. Мы. У них нет свободы, нет причин жить, кроме денег. Они просыпаются каждое утро, планируя, как нарушить закон, а это означает, что закон владеет их жизнями. Я не боюсь драться, все вы это знаете, но зачем драться, когда мы можем позволить Джекам сделать это за нас? Мы живем, чтобы ездить, и ездим, чтобы жить. Это не просто слова, братья. Все, что не связано с жизнью и ездой — пустая трата времени, включая и борьбу с картелем.

По всей комнате разлетелись одобрения. Дик покачал головой, я знал его достаточно, чтобы понять, что его выбесили эти слова. Это выбивало почву из его ног, а Дик не был тем, кто проигрывает. А Ток? Его недовольство было практически ощутимо, он был просто взбешен. По крайней мере, он держал язык за зубами — такие, как он, здесь говорить не могли.

— Мы все за это будем платить, — сказал портлендский Президент. — Но мы должны прояснить это дело. Больше нет причин это обсуждать. Проголосуем и покончим с этим.

— Кто-то не согласен? — спросил Шейд.

Я озабоченно бросил взгляд на Тока. Никто не заговорил.

— Тогда ладно. Все за?

Нестройный хор с ответом «да» эхом разнесся по комнате, проголосовало порядка сорока человек.

— Против?

Только шестеро парней были не согласны, четверо из Портленда и двое из Айдахо-Фолс. Как и предполагалось, Ток был одним из них. К несчастью, подумал я, это голосование давало ход предложению Хантера. Не то чтобы я был в восторге от этого парня, но он мне нравился куда больше других Джеков, которых мне доводилось встречать. А то, что он сказал о картеле — это была большая проблема, с которой нам придется рано или поздно иметь дело. Я не хотел этого дерьма на своей территории. Братья, кажется, тоже не хотят. Пусть уж лучше Джеки станут пушечным мясом для картеля.

— У нас будут с этим проблемы? — прямо спросил Шейд Дика.

— Если они уберутся с нашей дороги, у нас проблем не будет, — заявил Дик после паузы. — Правильное ли это решение или нет, но мы Риперы. И мы держимся вместе.

— В этом я тебя поддержу, брат, — отозвался Шейд.

— Девушки очень старались, готовя для нас еду, — сказал Пикник, поднимаясь и обращаясь к собравшимся в комнате. — Свинина будет готова только через час, но выпивка уже ждет вас. Спасибо всем за то, что приехали сюда. Мы всегда рады сбору. Риперы навсегда, навсегда Риперы!

— Риперы навсегда, навсегда Риперы! — эхо прокатилось по комнате и отразилось от окон.

Ток не выглядел счастливым, но я знал, что он сделал все, что мог. Некоторые парни разговаривали, другие спускались по лестнице на вечеринку, третьи собирались в группки.

— Поговорим? — спросил меня Пикник прежде, чем я сумел улизнуть.

Я остановился и повернулся к своему Президенту.

— Что такое? — спросил я.

— Эм сегодня утром мучилась от похмелья, — сказал Пик. — Что с твоей девушкой?

— Она не моя девушка, — проворчал я, — и я понятия не имею. Не возвращался домой прошлым вечером.

— Правда? — спросил Пикник, приподняв бровь. — Потому что у тебя были дела тут, или потому что дома все херово? Эм кажется, что все херово. Это может стать проблемой для клуба?

— Кажется, Эм слишком много болтает, — ответил я, сузив глаза.

— Эм до сих пор никак не поймет, что не может одурачить своего папочку, когда пьяна, — пояснил Пикник. — Для меня это полезно. Она думает, что ты собираешься заявить права на эту девушку, как на свою собственность. Сказала, что ты приказал ей не общаться ни с одним парнем. Не поделишься этой историей?

— Не думаю, что это как-то тебя касается, — заявил я, а напряжение тем временем возрастало. — Софи знает всю ситуацию, я ее тоже знаю. Этого достаточно.

— Это прекрасно, но только пока не случится какого-нибудь недопонимания, — сказал Пикник. — Если она твоя, тогда ладно. Если же нет? Здесь сегодня много парней, парней, которых обычно здесь не бывает. Если ты не можешь объяснить эту ситуацию мне, как ты планируешь объяснить ее им?

— Это не станет проблемой, — ответил я спокойным голосом. — Я для нее все прояснил, она знает, как себя вести.

Пикник одарил меня задумчивым взглядом.

— Отправь ее домой, — сказал он. — Приведи ее на семейную вечеринку, начни с малого. Посмотри, как пойдет. Сегодня ты кидаешь ее в самую гущу, и это может отразиться на тебе.

— Ты имеешь в виду, это может напугать ее? — спросил я. — Возможно, это и к лучшему. Я понятия не имею, какого черта мне от нее нужно.

— Ты хочешь ее трахнуть, — прямо заявил Пикник. — Ты можешь почувствовать это, когда у тебя твердеет член, разве не знал? Возможно, тебе это и трудно понять, ведь, кажется, по большей части времени ты только дрочишь, но большинству парней нравится засовывать член...

— Заткнись на хрен, — сказал я, гадая, плохой ли знак для меня посылать своего Президента на глазах стольких свидетелей.

Скорее всего. Но это того стоило.

Пикник засмеялся.

— Так ты отправишь ее домой? — спросил он.

Я помотал головой.

— Если отправлю ее домой, она выиграет, — ответил я.

Пикник же поднял бровь.

— Вы что, школьники? Ты мужик, объясни ей все.

Я глубоко вздохнул, вынуждая себя думать, вместо того, чтобы просто огрызаться. Мне нужен был хороший бой или что-то в этом роде, что-нибудь, чтобы выплеснуть напряжение. Позже будут боксерские поединки. Это поможет... Должно помочь.

— Если я ей все объясню, она выиграет, — наконец выдал я, хмурясь и проводя рукой по волосам. — В этом-то и проблема. Она может выбесить меня, и я ничего не могу с этим поделать. Если заставлю ее уйти, это будет равноценно тому, что я признаю, что она была права насчет того, что клуб опасен и может плохо повлиять на Ноа. Уже не говоря о том, что при этом я буду выглядеть как баба из-за того, что не могу утрясти ситуацию, чтобы она была здесь.

— Первое, ты придурок, — сказал Пикник. — Второе, она права. Клуб опасен для женщины, на которую не заявили прав, особенно сегодня.

— Это я понимаю, — ответил я. — Поэтому и собираюсь ее защитить. У тебя есть рецепт, как перестать быть придурком? Должен признать, эта часть меня задела.

— Нет, — сказал Пикник, хлопая меня по плечу. — Но у меня есть кое-что, что облегчит для тебя эту ситуацию.

— И что же это?

— Сэндвич со свининой, — ответил Пик. — Пиво. А потом... если ты умный, в чем я совершенно точно уверен, ты уведешь куда-нибудь свою девушку и затрахаешь так, что она не сможет нормально ходить. Возможно, она и выиграет, но кому будет до этого дело, если в обозримом будущем она будет сосать твой член? Думаю, такой план отлично сработает.

— Ты чертова задница.

— С радостью с этим соглашусь.

Софи

На следующий день у меня не было жесткого похмелья, но и пить снова желания тоже не было. Было терпимо. Помимо своего развязанного алкоголем языка, вечеринка, кажется, прошла без происшествий. Я погуглила адрес и вечером отправилась в Оружейную, после того как завезла Ноа к Кимбер. Для нее вечеринка закончилась на моем диване, и пробуждение было куда хуже, чем мое.

Я предполагала, что как только она сможет избавиться от детей, тут же ляжет в постель снова.