— Я уезжаю домой, — сказала я. — Я так не могу.

Мэггс перестала смеяться и уперла руки в бока.

— А по тебе не скажешь, что ты собираешься уезжать, — возмутилась она. — Совершенно не скажешь. Каков был план? Понять, чего он на самом деле от тебя хочет? Кажется, он тебе открылся. Но это не значит, что ты не можешь повеселиться со своими подружками.

— О, я знаю, чего он от меня хочет, — произнесла я, чувствуя себя просто отвратительно. — Он хочет, чтобы я была его собственностью.

Все девушки завизжали, а Мари попыталась меня обнять.

— Это же обалденно! — сказала Эм.

Я замотала головой, а они застыли в непонимании.

— Он сказал, что, если я буду спать с другим парнем, он отрежет его член и скормит его ему, — ответила я. — А еще сказал, что не собирается давать никаких обещаний о том, что сам не будет трахаться с другими. Только пообещал, что не будет приводить их в дом. Как полагаете, я должна этому радоваться? Э, нет.

— Блин, — пробормотала Мари. — Такое не пройдет.

— Не-а, — отозвалась Мэггс. — Хотя я понимаю, где он этого набрался. От этих парней, которые трахают все, что движется. У них старухи сидят дома, задницу оттуда не показывают, а все остальные притворяются, что ничего не происходит.

— Как кто-то может думать, что это нормально? — спросила я. — Я этого не понимаю.

— Я тоже этого не понимаю, — ответила Мари. — Но это совершенно не мое дело — учить, как жить другим. Я знаю, что сделаю с Хосом, если у него появятся такие мысли. К тому времени, как я с ним закончу, он будет молить о смерти.

— Это точно, — беспощадно подтвердила Эм. — Мари чертовски хороша с пушкой.

— Да, я просто буду отстреливать ему член, по миллиметру за выстрел, — уверила она. — И поверь, он это знает.

— Мне безразлично, как живут другие, — сказала я. — Если они позволяют своим мужчинам трахаться на стороне, это их дело. Но я этой хрени позволить не могу. Это не приемлемо для меня, и я не хочу, чтобы Ноа рос с мыслью, что с женщинами можно так обращаться. Ругер может взять свое предложение и подтереть им задницу. Сейчас мне нужно найти работу и какое-нибудь жилье, потому что я окончательно решила не жить больше с ним.

Мэггс кивнула, полезла в задний карман штанов и выудила тоненькую фляжку.

— Это лекарство, — серьезно заявила она.

Я отвернула крышку, понюхала и тут же чихнула.

— Что это, черт возьми?

— Мой собственный рецепт, — выгибая бровь, ответила она. — Поверь, это не решит проблем, но, знаешь, что может сделать эта штука?

— Что?

— Отвлечет тебя, — сказала она. — Ты будешь слишком занята, пытаясь избавиться от пламени, которое охватит горло. До дна!

Я сделала глоток. Мать твою, а она была права.

Спустя четыре часа горло все еще пылало от лекарства Мэггс собственного рецепта. Я решила не уходить, девочки убедили меня, что я не должна позволять ему выиграть, убежав.

Убедиться, что Ругер не выиграет, стало одним из моих основных приоритетов.

Вечеринка была неожиданно веселой. Мы с Мэггс держались вместе, так как обе на этот вечер были без пар. На ней был жилет с нашивкой собственности Болта, так что парни к ней не приставали. У меня же было колье из засосов, которое потемнело и разрослось с наступлением сумерек. Возможно, это должно было послужить той же цели. Наверное, я должна была чувствовать себя полностью униженной, но я уже решила, что не собираюсь обращать никакого внимания на идиотские порядки Риперов.

Вокруг курсировало много девиц, включая и блондинку с кухни Ругера. Она поприветствовала меня средним пальцем. Они все подходили и подходили, плодясь, словно кролики. На самом деле, большинство из них казались вполне милыми, но я уже приняла для себя решение ненавидеть их.

И все гадала, скольких из них трахал Ругер.

А вот старухи — их в общей сложности было около десяти — были абсолютно другими. Они мне очень нравились, и я сожалела, что не смогу узнать их лучше. Мэггс и Мари, должно быть, рассказали всем о моей ситуации, потому что никто не задавал надоедливых вопросов. Девчонки так загрузили меня работой, что времени задуматься о своем унижении не было.

И я узнала несколько интересных вещей.

Первое, Мэггс поделилась со мной, почему Болта посадили. Отвратительная история. На самом деле его обвинили в изнасиловании девушки, работающей в «Лайн». Мы сидели на складных стульях у площадки, присматривали за детьми, когда Мэггс начала говорить об этом так буднично, что я сперва подумала, что не расслышала ее.

— Э... — произнесла я, отчаянно пытаясь найти что-нибудь, на что можно отвлечься.

А что можно ответить, когда кто-то рассказывает тебе, что ее мужик в тюрьме за изнасилование?

— Он этого не делал, — она пожала плечами. — Его подставили.

Я посмотрела в сторону, думая о том, как такая, казалось бы, умная женщина может быть так глупа. Как можно оставаться в отношениях с насильником? Если его посадили, доказательства против него были достаточно вескими.

— Нет, — сказала она, беря меня за руку и пожимая ее. — Я вижу, о чем ты думаешь. Но все не так. Я была с ним, когда все случилось.

— А ты копам это рассказывала? — округлив глаза, задала я вопрос.

— Конечно, — отозвалась она. — Но девчонка его опознала, и был еще один свидетель, который видел, как они вместе садились в машину. Они так и не провели анализ на ДНК, хотя наш юрист и требовал этого. Он сказал, что вытащить Болта из тюрьмы станет лишь вопросом времени. Анализ ДНК будет отрицательным, но чтобы в криминалистической лаборатории штата зашевелились, должно произойти чертово чудо. Копы говорят, что я вру, пытаясь прикрыть своего мужа. В суде выставили меня настоящей преступницей и шлюхой.

— Вот же черт, — сказала я. — Мэггс, это ужасно.

— Ты мне об этом говоришь? — горько заметила она. — Черт, я так сильно его люблю. Болт прекрасный человек. Он делал некоторые безумства, но он не гребаный насильник. А вот быть старухой байкера? Для копов это означает, что ты не больше, чем клубная шалава. Когда они закончили меня допрашивать, мои показания уже ничего не значили. В любом случае, через год его должны освободить по условно-досрочному, но я хочу очистить его имя.

— Почему же они не проверили ДНК?

— Хороший вопрос, — пробормотала она. — Каждый день новые оправдания. Чертовы обвинители.

Да уж...

Я понятия не имела, что на это сказать, поэтому молчала. Но вот чего я не сделала, так это не ушла и не отвернулась, потому что как только я познакомилась с Мэггс, я ей поверила. Глупой она не была, и слабой тоже.

Страшно даже при одной мысли, что система может быть настолько прогнившей.

— Они точно подставили Болта, — сказала Мари, плюхаясь на стул рядом, — но не все местные обвинители такие плохие. Мое дело в прошлом году признали самозащитой, после разборки с моим братом.

Я с любопытством таращилась на нее, но, кажется, она уже потерялась в своих мыслях. Я решила, что эта история может подождать и до другого дня. Если такой день будет. Девочки, безусловно, мне помогли, но сможем ли мы стать хорошими подругами на продолжительный срок — это еще вопрос. У меня сложилось впечатление, что, однажды покинув клуб, тебя вычеркивают из его жизни... а я его покинула, даже не успев вступить.

Мы начали болтать о другом, небо становилось все темнее. К девяти все дети уже ушли, а события начали развиваться более дико. Музыка становилась громче, с женщин начали пропадать футболки, что совершенно не расстраивало моих новых друзей. Парни развели огромный костер и вынесли еще один бочонок выпивки. Парочки начали исчезать в темноте. Я старалась не сильно присматриваться, боясь, что Ругер уже нашел себе кого-нибудь нового для траха. Он был свободен делать то, что ему взбредет в голову. Но это не значит, что я должна смотреть на это.

Кажется, настал самый подходящий момент для моего отъезда, если не считать, что я так и не поговорила с Баком о работе. Чем больше я думала о работе в «Лайн», тем менее реалистичным мне все это представлялось. Наверное, стоит просто забыть об этом... Я упомянула об этом, когда помогала Мари, Мэггс и Эм убирать со столов. Дансер забрала своих мальчиков домой к своей матери некоторое время назад, и пока так и не вернулась.

— Почему бы не поговорить с Баком и не решить после этого? — предложила Мэггс, складывая недоеденные пачки чипсов в картонную коробку. — Я помогу тебе его найти. Но для начала закончим тут. Все это дерьмо нужно отнести на кухню.

— Давай мне коробку, — предложила Мари, подходя к ней. — Софи, можешь взять вон ту?

— Конечно, — ответила я, поднимая коробку.

Мари действительно была милой. Она полвечера проговорила про свою свадьбу, которая должна была состояться через три недели. Она очень четко дала понять, что хочет, чтобы я пришла, независимо от того, что у нас с Ругером.

Теперь я следовала за ней в Оружейную, проходя через заднюю дверь и мимо нескольких уборных, входя в огромную кухню. В ней не было ничего особенно, никакой профессиональной техники. Но, тем не менее, она была большая, как в церкви. Три холодильника, много стоек и большой, круглый мусорный бак, который был переполнен, а мусор рассыпался по полу.

Мы обе остановились, глазея на это.

— Господи, поверить не могу, какими же свиньями могут быть мужики, — пробормотала она. — Вынесите чертов мусор, если бак полон. И дураку должно быть понятно.

— Думаешь, мы справимся? — спросила я, оценивая бак.

Он был так заполнен, что с трудом закрывался.

— Есть только один способ выяснить, — ответила она.

Мы убрали еду, засунули в бак столько мусора, сколько было возможно, и каждая ухватилась за свою сторону. Легко не было, но мы вынесли бак с кухни в большую гостиную Оружейной, которую я еще не видела.

— Вот дерьмо, — обратилась я к Мари, округлив глаза.