Алиса Франц - Наследник для Сурового

— Я не люблю жареный лук.

— Об этом расскажешь не мне, — покачал головой Суровый.

Мужчина приподнялся и взял пульт с небольшой полки на стене.

Щёлкнув на кнопку, он включил телевизор и остановил свой выбор на новостном канале.

Суровый принялся за еду, не говоря ни слова. Мне следовало делать так же как он, но я не решалась ослабить контроль ни на одну секунду.

— Я сказал, не трону тебя. Значит, не трону. Проверял, вдруг ты одна из тех, кто только притворяются овечкой в начале, а потом готовы на всё.

— Готова ли я… вот так… на столе… с вами?! — произнесла я, чуть заикаясь и горя от смущения.

— Ты лишилась девственности не так давно, у тебя не было мужчин, кроме меня, и ты явно пока не знаешь, как и в каких позах тебе нравится, — насмешливо произнёс Суровый, но через секунду он стал серьёзным. — У тебя смазливая мордашка, от которой веет чистотой и непорочностью. Однако ты оказалась в моей постели, и у меня возникли сомнения насчёт тебя. Проверка показала, что ты действительно попала в переплёт по своей наивности, но…

— Но что? — напряглась я.

— Некоторые девицы очень быстро обучаемы. Почуяв запах больших денег, они с лёгкостью расстаются со своими принципами и готовы на всё. И на столе, и под столом, — снова закончил свою реплику с лёгкой насмешкой.

— То есть моя реакция пришлась вам по душе? — окончательно запуталась я.

— Не преувеличивай. Достаточно того, что ты не примеряешь на себя корону профессионалки. Она тебе не к лицу.

Я так и не поняла, похвалил он меня или наоборот, обругал. Но решила, что у этого мужчины есть очень большой изъян.

У Сурового был дефицит доверия к другим людям. Наверное, в его возрасте это уже не подлежит исправлению. К тому же меня совсем не должны волновать его достоинства и недостатки.

Уверена, есть огромное количество девиц, которые с радостью приняли бы его и таким — хамом, с непредсказуемыми перепадами настроения и пугающим поведением.

— Вы удерживаете меня в плену… И…

— Вот как?

Суровый отложил вилку на стол и насмешливо посмотрел на меня, а потому лениво махнул рукой в сторону выхода.

— Можешь идти. Я тебя не держу.

— Очень смешно! Там же дежурит ваша охрана, и мой паспорт, мои документы сейчас находятся именно у вас! Вы отобрали их у меня. Вы не оставили мне выбора. Могу я попросить вас хотя бы не насмехаться надо мной? Моё согласие на ваши требования — не целиком моё решение… Это ваше давление и власть, и… вседозволенность тех, кто имеет власть и деньги.

— Если ты дашь мне желаемое, то есть выносишь и родишь моего ребёнка, я обеспечу тебя всем. Деньгами, роскошной машиной с личным водителем и дорогой недвижимостью… Могу даже подарить действующий, прибыльный бизнес, к управлению которого тебе не нужно будет прилагать никаких усилий. Для полного комплекта.

Суровый говорил размеренно и кажется не шутил, обещая мне всё это.

С каждой минутой я всё больше увязала в нашем странном соглашении и понимала, что это, увы, реальность…

Если утром у меня ещё были некоторые иллюзии на счёт Сурового, то сейчас они окончательно растаяли без следа.

— Твоя жизнь может подняться вот так, — он поднял ладонь, демонстрируя уровень выше моей головы. — Всего лишь будь пай-девочкой и не путайся под ногами.

— Если вы о том, что я прибралась в квартире, то больше я этого делать не стану, даже если… посреди вашей комнаты соберётся мусорная гора. Я не привыкла бездельничать и не имела в виду ничего дурного.

— Я уже понял. Не надо по сто раз повторять. Ешь, Настя. Я не позволю морить голодом Моего Ребёнка.

— И вы не будете ко мне приставать.

Он поднял взгляд с раздражением, которое хорошо ощущалось в глубине его взгляда.

Я чуть было привычно не опустила глаза, но с трудом выдержала его натиск и добавила немного дрогнувшим голосом:

— Даже в плохие дни.

— Особенно в плохие дни. Такой ошибки больше не произойдёт, — заверил меня Суровый.

Мы продолжили ужинать в тишине, которую нарушал только бубнёж диктора новостей.

Но я больше не чувствовала напряжения между мной и Суровым. Надеюсь, что мы договорились и очертили границы, которые не станет нарушать ни один из нас.

Хотя я смело могу вычеркнуть себя из числа нарушителей. Я точно не собираюсь добиваться внимания с его стороны.

— К переезду почти всё готово. Очень скоро я отправлю тебя жить в дом. Он находится за городом, в закрытом элитном посёлке. Он охраняется, там красиво и безопасно.

Суровый произнёс эти слова будничным тоном.

Однако я почувствовала, как моя жизнь летит в неизвестное будущее, а я не выбираю её направления.

Следующий день снова начался в одиночестве. На второй день я встала гораздо раньше, чем накануне.

Я проснулась задолго до звонка будильника. Очень раннее утро, по углам комнаты ещё таился предрассветный сумрак.

Часы показывали 6:20.

Но в квартире стояла идеальная, густая тишина.

Некоторое время я лежала и прислушивалась, ожидая, что Суровый как-то обозначит своё присутствие. Но оказалось, что мужчины нет ни в одной из комнат.

Во сколько же уехал Суровый? Почему я не проснулась и ничего не заметила?

Должно быть, я сильно устала и перенервничала, поэтому спала крепко.

Утро я провела за уборкой. Можно сказать, что в этом почти не было необходимости.

Потому что в квартире царил порядок, а вчера я довела его до состояния идеальной чистоты. Но мне нечем было занять себя и после лёгкой зарядки я скоротала время за уборкой.

Лишь в спальне Сурового я не стала наводить порядок, потому что мужчина был недоволен, что я нарушила его границы и вообще высунула нос, давая о себе знать.

Я лишь приоткрыла дверь и снова закрыла её. В комнате царил порядок и даже постель была почти в идеальном состоянии.

При взгляде на чуть помятое покрывало можно было подумать, что Суровый едва прилёг и почти сразу же встал.

Как человек и как мужчина, Суровый оставался для меня загадкой. Я могла бы целые сутки напролёт ломать голову над тем, что он из себя представляет и какие тайны скрывают его тёмные глаза. Но решила не ломать над этим голову.

Я хотела позавтракать, и как раз в это время зазвонил мой телефон.

Глупое сердце ёкнуло и пропустило удар, когда я заметила имя на экране «Суровый».

Я вытерла мокрые руки о бумажное полотенце и задержала дыхание на несколько секунда, прежде чем ответить на входящий звонок.

— Доброе утро, Настя.

— Доброе утро. Я не заметила, как вы уехали из квартиры.

— Очень ранним утром. А что? — внезапно спросил с усмешкой мужчина. — Хотела проводить меня?

— Ничего подобного я не хотела и вряд ли захочу. Это просто элементарная вежливость.

— Иначе говоря, ты говоришь то, что, как сама считаешь, должна сказать, а не то, что ты хочешь сказать на самом деле. К чему усложнять?

— Если бы я сказала всё, что захочу, то это вам точно не понравилось бы.

В ответ Суровый издал лёгкий смешок, как будто его забавлял наш разговор.

— Плохо спала? Или ещё что-то?

— Всё замечательно. Кроме того, что моей жизнью теперь распоряжаетесь вы.

— Не драматизируй, Настя. Тебе не к лицу.

— Разве у вас не полно своей работы? — спросила я внезапно и с враждебными нотками в голосе.

Суровый ещё не сказал мне ничего плохого.

Но меня раздражала его манера постоянно подчёркивать собственное превосходство и навязывание своего взгляда на жизнь. Он был мужчиной, обладающим большой властью и авторитетом.

Разумеется, он мог позволить себе говорить всё, что вздумается.

Глупо было ожидать того же от меня! Да если бы я только осмелилась высказать ему всё, до последней мысли, мне бы не поздоровилось!

— У меня много работы. Но я звоню тебе не для того, чтобы потрепаться о пустяках.

— Да? Мне так не показалось.

— Сегодня ты бойкая, Настя. Это хорошо. Значит, у тебя полно энергии и переезд пройдёт как нельзя лучше.

Сердце ухнуло куда-то вниз и по телу разлилась предательская слабость. Я присела на стул, чтобы придать себе больше уверенности.

— Переезд уже сегодня? — спросила ослабевшим голосом.

— Да. Я всё уладил. Мой загородный дом в отличном состоянии. Вчера там побывала клининговая компания и навела идеальную чистоту. Тебе не придётся бегать с тряпкой, — снова лёгкая усмешка, отозвавшая по моему телу острыми мурашками. — Комнаты готовы. Охрана предупреждена и усилена. Остаётся только одно — перевезти тебя.

— Не только это, — возразила я.

— Вот как?

— Моя квартира. Квартира, доставшаяся мне от мамы. Я хотела бы побывать там. Забрать свои вещи.

— Тебя обеспечат всем необходимым, — Суровый оборвал меня, не дав развить свою мысль.

Какой тяжёлый, непробиваемый человек. Как же с ним сложно вести беседу и договариваться!

Мне захотелось прикрикнуть, повысить голос. Почему он так сильно выводил меня на эмоции, когда сам оставался равнодушно-холодным.

Я с трудом сдержала наплыв эмоций. В последнее время я всё чаще ловила себя на мысли, что становлюсь излишне эмоциональной, а иногда даже плаксивой. Это меня расстраивало.