Алиса Франц - Наследник для Сурового

— Откуда?! — я густо покраснела.

— У меня в доме полно камер видеонаблюдения. Так что я заметил на записи, как ты стояла и прислушивалась.

— Мне стыдно…

— Да уж. Шпионаж тебя не красит. Но зато ты теперь знаешь, что у Рашидова много причин ненавидеть меня, помимо того, что он мой конкурент. У него не хватает сил выдавить меня с рынка, не хватает решимости убрать меня. Рашидов может лишь мелко пакостить. Но не следует сбрасывать его со счетов. Он опасный и подлый человек. Решил давить на тебя, посчитав, что так легче удастся запугать тебя и вывести из равновесия меня.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍— Ему удалось напугать меня.

— Он попытался сделать это. Удар направлен не на тебя, а на меня. Он не может достать меня сам и пытается действовать через других. Тебе неприятна эта ситуация. Но ты в безопасности. Поверь… Больше он тебя не потревожит.

Суровый был довольно ласков в разговоре со мной. Но он не стал говорить на тему договорного брака, явно не желая слышать моё мнение по этому поводу.

Да и кто я такая, чтобы он считался со мной?!

Суровый

Рашидов наглядно продемонстрировал Суровому, что не забыл о своей дочери и не собирается забывать. Покупка комплекта украшений, точь-в-точь такого же, какой был на Дине в момент её гибели, был знаком.

Суровый, даже если бы хотел, не мог изменить прошлое. Он встречался с дочерью Рашидова. Но это были одни из тех временных отношений, которых у него было несчесть. Он баловал Дину, не больше и не меньше всех прочих.

Дина была раскованной и досталась Суровому уже не девственницей. Он терпеть не мог измены и не связывался с теми, кто сидит на наркоте. Как только он узнал, что Дина в клубах глотает таблетки и втягивает белые дорожки кокаина, он сразу же с ней расстался.

Капризная и избалованная Дина не привыкла получать отказы. Вместо того, чтобы исправиться, она отправилась в загул и попала в аварию. Но перед этим успела порыдать всем, кому только можно, что именно Суровый разбил ей сердце.

Отчасти горе Рашидова было понятно Суровому. Чисто по-человечески. Но он точно знал, что в смерти Дины была виновата только она сама.

Рашидов осмелился отправить язвительный привет для Сурового через Настю. Девчонка не на шутку перепугалась. Неизвестно, какие ужасы пришли ей в голову! Только за это Суровому хотелось прибить Рашидова на месте.

Он отдал приказ и одно из предприятий Рашидова оказалось разорённым. Суровый надеялся, что этого будет достаточно, чтобы мужчина больше не пытался вредить ему.

Вопрос, поднятый Русом, насчёт договорного брака оставался нерешённым. Суровый был бы не прочь сотрудничать с Алиевым, но без условий женитьбы на его дочери. Однако Алиев хотел не только заключить договор о сотрудничестве, но и породниться, считая, что так связи укрепятся.

Суровый пока прямо не отказывал Алиеву, но думал, что откажется. Навязанный брак был не для него.

Но Руслан советовал не торопиться с отказом. Руслан был его братом, но не родным. Руслан рос в одной из приёмных семей, где Суровый задержался дольше, чем обычно. Их пути разошлись, но потом снова сошлись и можно сказать, что Суровый считал Руслана близким человеком. К тому же у них были совместные дела, а по бумагам так вообще Руслан числился братом Сурового.

Руслану легко было говорить: женись по договору! Сам он ещё не был женат и никто не предлагал ему такие сделки, в которых и согласие, и отказ были одинаково нежеланны и опасны.

Суровый надеялся, что найдёт выход из непростой ситуации.

Гораздо больше его заботило состояние Насти. Поскольку теперь девушка сидела дома, она снова принялась за дистанционное обучение, и привыкла встречать его на пороге вечером и провожать ранним утром, когда он ночевал в доме.

Незаметно для себя Суровый чаще начал бывать в загородном доме. Казалось, он стал теплее и приветливее.

Прошло недели три с момента, когда Рашидов попытался насолить Суровому. Настя повеселела и больше не выглядела напуганной тенью. Это радовало Сурового и поднимало ему настроение.

В очередной день он задержался в доме, даже больше положенного. Проспал, чего с ним не случалось очень давно, проспал почти до самого обеда, и потом решил остаться, руководя делами из кабинета.

Суровый провёл целый день в доме, поздний завтрак и обед прошли в компании Насти. Девушка расцветала буквально на глазах, сапфиры, покачивающиеся в серьгах-капельках, подчёркивали небесный цвет её глаз.

Ему с трудом удалось отвести взгляд в сторону и сосредоточиться на текущих заботах. Ситуацию спас Заур. Надо было приехать на один из объектов и поговорить с застройщиками, затягивающими срок сдачи здания в эксплуатацию.

Всё вышло спонтанным. Он забыл телефон, а Настя подала его, задев пальцами запястье Сурового. Его словно током шибануло, пробрало до самых костей и он, усмехнувшись, сказал:

— В последнее время ты встречаешь и провожаешь меня, как верная жёнушка. А поцеловать на прощание?

Это всего лишь была шутка.

Суровый никогда не был силён в юморе, у него в запасе не было ни одного анекдота, смешного до колик, которым можно было бы очаровать девушку или заставить компанию друзей смеяться до слёз.

Но сейчас он пошутил и это вырвалось совершенно случайно, неожиданно для него самого.

Он не рассчитывал на положительный результат и не думал, что эта девочка, поселившаяся в его мыслях, сделает шаг вперёд. Шутка с намёком на флирт…

Да если бы кто-нибудь сказал, что он на такое способен, Суровый бы смерил недоумённым взглядом этого человека и подумал, что тот ошибся.

Настя застыла напротив Сурового, ноздри её тонкого носа трепетали от быстрого и частого дыхания, даже прядка волос шевелилась. Такие светлые волосы, с золотисто-русым отливом, пленяющие его своим блеском.

Он втайне мог часами любоваться только этими переливами, но ни за что не признался бы в этом даже самому себе.

Движение Насти было резким, быстрым, но вместе с тем естественным, как будто они каждый день так прощались, стоя на пороге, и она без всякого стеснения могла сама вставать на кончики пальцев, приподнимаясь к его губам для поцелуя.

Но ей всё равно недоставало роста и Суровый, совершенно не задумываясь, наклонился, чтобы встретиться с её пухлыми, манящими губами.

Они целовались. Но за секунду до поцелуя Суровый успел заметить, как она смотрела на него, каким желанием горели её глаза, как они потемнели от страсти.

Это был сладкий миг неопределённости. Тогда ещё можно было отказаться и не давать волю чувствам. Но Суровый упустил его. Нарочно или непреднамеренно? Было уже не важно.

Взаимное притяжение поглотило их обоих и стало совсем неважно, кто из них сделал первый шаг, а кто позволил его сделать.

Как только мягкие, пахнущие джемом губы Насти коснулись его губ, Суровый коротко и мучительно выдохнул, выпуская с этим выдохом скопившееся напряжение.

Он мгновенно приподнял руки и обхватил Настю за талию, одна рука поползла вверх, по её спине, перебираясь на шею.

А потом…

Потом его пальцы жёстко и по-мужски, испортили красивый хвост, растрепав его. Суровый впился глубоким, алчным поцелуем в рот девушки, а его пальцы крепко-крепко сжимали волосы у корней.

У него была назначена важные переговоры с застройщиками, потом он планировал встретиться с одним из посредников. На кону стояла масштабная поставка товара и очень прибыльная сделка, которую в любой момент могли перехватить конкуренты.

Но Суровый забыл обо всём, целуя Настю, утоляя жажду по ласке и таким поцелуям, когда один поцелуй становится вторым, а потом третьим, а затем и вовсе получается, что на юном стройном теле девушки нет ни одного клочка одежды, а он жадно и крепко прижимал Настю и брал её у стены остервенело и вместе с тем нежно.

Так нежно, как только был способен быть нежным после всех этих лет проживания в панцире циника.

После всех одноразовых встреч и коротких встреч с продажными женщинами, Суровый, казалось бы, уже забыл, что такое заниматься любовью с понравившейся девушкой.

Но сейчас всё было жарко на грани и так сладко, что хотелось продолжать это безумство, от которого хорошо было не только телу, но и сердцу, бьющемуся в груди чересчур быстро и колко.

Почти больно, но всё же хорошо. Да, хорошо.

Настя, подстраиваясь под его темп, тоже повторяла, как заведённая:

— Да… Да… Да…

Суровый потерял счёт времени. Он и сам потерялся в спутанных волосах, которые зажимал в кулаке, в податливых, ответных сжатиях и сладкой истоме, от которой дрожало тело Насти, заражая его ответными чувствами.

Так хорошо… Так правильно… Так по-настоящему.

Трудно было поверить, что это происходило в реальности, а не в одном из жарких снов, терзавших его ночами. Но когда Настя, после финала, снова поцеловала его, глубоко и нескромно, его сомнения развеялись окончательно и он… очнулся.

Очнулся и понял, что натворил.

Непоправимое.

Я сидела в своей спальне и писала реферат для учёбы. Оставалось лишь подбить список использованной литературы и работу можно было считать сделанной.

Но я словно нарочно оттягивала этот момент. Я боялась, что как только я закончу, мои мысли снова станут свободными и устремятся в запретном направлении.

К Суровому.