- Да, надо выпить за здоровье хозяюшек, - Кароль поднялся. - Пойду, велю Юрасю, принести нашего вина.

Он неспеша вышел из-за стола и пошел к выходу. За спиной Ярек завел песню о королевских винах и наливках.

Внутри у гетмана все бушевало: «Сидят здесь в тепле, зад не могут поднять, палец о палец не ударили, а в меня плюют. Выродок я для них, отец мой для них недостойный, да я благородней человека не видел».

- Юрась! – раздраженно крикнул он, выйдя на двор.

Воин вывернул откуда-то с боку.

- Слушай, Юраська, - понизил Кароль голос, - разведай мне, не живет ли здесь молодая панночка.

- Та с башни? – хитро улыбнулся парень.

- Так ты ее тоже видел? А я уж стал думать, что мне почудилось.

- Да как же почудилось, пан гетман, ежели она о вас все глаза сломала. Видать, вы ей приглянулись.

- Вот и узнай, кто такая. Дочь этого гусака или может полюбовница из холопок, чего он ее прячет?

- Так слуг, наверное, уж предупредили, навряд ли признаются, - Юрась завертел головой, - а вон крестьяне дрова в замок привезли, у них можно порасспросить, только они шибко торопятся, болотников опасаются, темнеет уже.

- Ну, так беги, покуда не уехали. Вот, дашь за труды, - Кароль достал из кошеля тонкую монетку.

Заходить назад в дом не хотелось, пан гетман уселся прямо на ступеньки и стал ждать.

- Есть, есть панночка! – подлетел к нему Юраська. – Дочь пана, Софийкой кличут.

- София?

3

- Крестьяне говорят - чудо как хороша, глаз не оторвать, - Юрась мечтательно улыбнулся.

- Чего ж тогда она прячется? Может умом тронутая?

- Да нет, наоборот, разумница, каких мало. Пани Ядвига к хозяйству не больно охочая, всем юная панночка заправляет, вот и дров еще по ее приказу привезли, мол, по приметам зима суровая будет. Только сейчас она сама как обычно к холопам не вышла, отец не велел.

- Не велел, - задумчиво повторил Кароль, оглядывая чистенький мощенный двор. – Чего еще баяли?

- Приданого у нее нет.

- Да то и так видно.

- Все это, - Юрась широко очертил рукой, - пану Луговому от покойной первой жены досталось, она же дочери при свидетелях отписала большое приданое. Только пан с новой женкой все растратил, вот теперь дочь и прячет. Ежели посватается какой жених, так потребует и приданое за невесту причитающееся, а уж нет ничего. Всем сказывают, дескать, она богомольная, сама в монастырь желает. Уж многим отказали.

- Так ежели она такая красавица, что ж нет соколика, чтобы и без приданого ее взял?

- Так и я об том спросил. Холопы они лучше исповедника все о хозяевах знают. Пан опасается, что жених сначала и без приданого невесту согласится взять, а потом все равно с приставами королевскими пожалует, вот от греха и остерегается. Молодых панчуков тоже надо на ножки ставить. Так вот, - Юрась шмыгнул носом. – Эх, пан гетман, нам бы такую хозяюшку! Уж такая бы женка для вас была, вот уж жалко, что вам жениться-то нельзя.

- Да, хоть и можно было бы, - Кароль зло сплюнул на брусчатку. - Мне такого тестя и с приданым, и с красавицей не надобно.

«Надо же, так старому хрычу молодого тела захотелось, что и дочь родную не пожалел. Ай, да пани Ядвига! Может и хорошо, что у меня жены никогда больше не будет?»

- Послушай, Юраська, - Кароль наклонил голову и снизил голос до тихого шепота, - там у нас, помнишь, королевский подарок - два бочонка с вином и брагой, разбавь вино посильнее брагой, чтобы позабористей стало, и принеси к столу, да побольше, чтоб упиться в стельку.

Парень покорно поклонился, но потом неожиданно кинул в студеный вечерний воздух:

- Нельзя ее обижать, грех большой, она хорошая, и так судьбой обиженная.

- Ты о чем это? – Кароль сузил глаза, окатывая воя холодком.

- Да так, - стушевался парень.

- Раз так, так и ступай!

«Хорошая она, как же. Таким-то откровенным взглядом рассматривала. Коли б была хорошею, так батьки бы приказа слушалась, а не на башне вертелась да заезжим панам глазки строила. А так выходит - бесстыдница, знает, что в монастырь дорога, вот и хочет развлечься напоследок. Так от чего ж мне не помочь, коли я сам не прочь? А что порченная окажется, об том и не узнает никто, брачной ночки-то не будет… Заодно и за «выродка» с гусаком поквитаюсь». Пан гетман убеждал себя, пытаясь унять совесть, жаль, что ее нельзя так же легко прогнать как Юрася. «Ничего, сейчас малость выпью, удали прибавится, и пойду панночку разыскивать… Если только это рыло опять на гетмана не начнет лаять, а то может еще на саблях рубиться придется, а не в постели забавляться».

Кароль тяжелой походкой побрел обратно к столу.

В зале надрывно бренчала лира, это Милош, красный от волнения, старательно извлекал визгливые звуки. Ярек с хозяйкой возле камина сосредоточенно танцевали какой-то мудреный танец. Столичный ухарь показывал движения, Ядвига охотно повторяла. Между ними царило полное взаимопонимание, на губах пани играла смущенная улыбка. За спиной у Милоша тенью стоял младший Василь, наблюдая за каждым движением музыканта. Старая Иванка, хитро прищурив правый глаз, постукивала кружкой в такт мелодии. Хозяин, сыто откинувшись назад, со стороны снисходительно взирал на все действо как на баловство. Ему подражал Мирон, стараясь не терять шляхетского достоинства, он тоже, расслаблено облокотившись о столешницу, с видимым равнодушием смотрел на танцы, но подвижные бегающие глаза выдавали в нем мальчишеское любопытство.

- Ну, что там, пан Гриб, сорока-то принесла чего? – усмехнулась тетка Иванка, завидев Кароля. От ее странного вопроса он невольно вздрогнул, но сразу же взял себя в руки и ответил с легкой ухмылкой:

- Сейчас принесет.

«Поить надо всех: и змееныша, и старуху, они самые опасные». Кароль плюхнулся за стол.

- Крестьяне там дрова привезли, - небрежно бросил он хозяину.

- Дрова? – растерянно пробубнил пан Луговой. – Ну, дрова, так дрова, - подлил он себе еще пива.

«Да, что ж вы делать будете, когда ваша панночка за молитвами уедет? А выпить-то гусак не дурак».

В зал кланяясь вошли Юрась и еще один воин, на столе оказались два огромных кувшина.

- Это от нас за постой, вино из королевского подвала, не побрезгуйте.

- Прекрасное вино, - подтвердил Ярек, подводя Ядвигу к столу.

Все расселись пробовать столичный подарок.

Уже знакомая шустрая холопка стала разливать вино, она налила всем кроме мальчишек.

- Пану Мирону что ж не наливаешь, уж взрослый шляхтич? – подмигнул мальчишке Кароль.

- Я сам не хочу, - резко вскочил Мирон, - я спать, - кинул он отцу, и не дожидаясь ответа, вылетел из залы.

- Чего это с ним? – с издевкой спросил Кароль, сделав вид, что ничего не понял.

- Такой же гусак, как и отец, - ляпнула тетка Иванка, заливаясь недобрым смехом, - то он еще не знает, что в снегу замерзнуть можно.

«Гусак? Так же, как и я, зятя обозвала. Про снег какой-то бает, словно пророчица. Может она ведьма?» Кароль отхлебнул побольше из кружки, комнату сразу повело. «О, хорошо намешали. Больше пить не надо, а то самого вынесут».

- Вот это вино, так вино! – пан Луговой щедро подливал себе рубиновую жидкость.

Не прошло и получаса, как хозяин уронил голову на стол, Иванка начала зевать, Василь с Милошем свернулись калачиками на лавке. И только Ядвига с Яреком продолжали негромкий разговор, прерывающийся хихиканьем хозяйки. Оба тоже казались изрядно хмельными. «Можно разносить».

- Эй, кто там? Сюда идите! – властно крикнул Кароль в темноту стен.

Появились два седовласых холопа и проворная служанка.

- На ночлег уводите.

Слуги подхватили пана Лугового под мышки и поволокли прочь. Служанка как тростиночку перекинула через плечо паненка.

- Я сейчас пана Василя уложу и провожу вас к ночлегу, - улыбнулась она Каролю.

«И эта ничего, но панночка лучше».

- Я сама провожу, - встала из-за стола Иванка, взяв в руки подсвечник. – Пойдемте, паны.

Кароль так же, как служанка паненка, легко перекинул Милоша через плечо и пошел за старухой.

- Спокойной ночи, пани Ядвига. Ярек, за мной, - бросил он не терпящим возражения тоном.

За спиной раздался легкий вздох юнца и звук поцелуя.

«Надеюсь, он ей руку целует».


Комната для ночлега оказалась крохотной и холодной, никто не изволил натопить гостям камин. «Не такая уж и хозяйственная эта панночка».

- Караул на ночь велю сюда поставить, - громко, чтобы слышала старуха, произнес пан гетман.

- Гляди не промахнись, - толкнула его в бок Иванка, поставила подсвечник на пол и исчезла в темноте.

«Не промахнусь». Кароль скинул Милоша на лежанку, тот сразу громко захрапел.

- Я за караулом, - гетман окатил мнущегося посреди комнаты Ярека недобрым взглядом, - узнаю, что ты хозяйку совратил, голову оторву.

«Нечего мне под ногами мешаться». Кароль подхватил подсвечник с метущейся свечой и шагнул в коридор.

- Да я... – что-то начал блеять парень.

- Короля здесь нет, здесь только Кароль, и он велит завязать все узлом и сидеть здесь. Понял?

- Понял, - Ярек с шумом бухнулся на кровать.

«Вот и славно».

- Старикан, - услышал Кароль за спиной негромкое ругательство.

«Ну-ну», - хмыкнул пан гетман и зашагал по узкому переходу.


«Где искать? Раз она смогла выйти на башню, значит комната ее где-то рядом. Башня в том крыле. Туда». Прикрывая свечу, чтобы не погасла, Кароль стал подниматься по винтовой лестнице. Кругом царила давящая на уши тишина. «Глупо, конечно, все. Как мне ее найти? Она, наверное, спит давно. Прохожу полночи как дурак, только не высплюсь». Ответом ему была песня, печальную мелодию выводил женский голос-ручеек. Неведомая девушка пела совсем рядом, где-то за стеной, можно было даже расслышать слова: о любви, о разлуке, о предательстве. Такие песни любят петь юные панночки долгими зимними вечерами.