- Ну, а женка моя ладка? – подмигнул Каменецкий.

- Женка ладка. Умыкнул небось, охальник?

- Было дело, - признался Кароль.

- А теперь, стало быть, к тестю пробираешься, спину под батоги подставлять. Не бойся, коли повенчались, до смерти не забьет, так уму разуму поучит.

- Ну, успокоил, дед, - хмыкнул Каменецкий, опять покрутив ус.

- А что ж у вас теперь так-то плохо, что вы аж через болота рванули? Люди бают – вражда у вас началась.

- То так, - лицо Кароля сразу стало суровым.

- Вот, значит, как оно аукнулось? По замашкам вижу, ты воин бывалый. Пусть тебя тесть к новому господарю на службу определит, авось прокормитесь.

- Спасибо, старче, за совет.

«Возьмет ли новый господарь?»


Лодка медленно отчалила от берега. Рыбак, умело оттолкнувшись веслом, перекрестился, позволил течению подхватить дощаник и только потом, пристроив весла в уключины, налег на весла. Лодка стрелой полетела, разрезая носом водный пласт. Левый берег отдалялся все дальше и дальше.

София, обнимая дочек, кинула беглый взгляд назад и сразу же отвернулась. «Вперед нужно смотреть, на новое место».

Ветер донес слабое ржание. Кароль встрепенулся. Ржание повторилось, уже громче.

- Стой, дед, стой! - заволновался Каменецкий.

- Я-то остановлюсь, а река-то нет, - проворчал рыбак, - это тебе не лошадь за повод дернуть.

- Любимчик, - обомлел Кароль, - Любимчик живой!

София обернулась: по крутому берегу метался красавец серебряный конь, протяжно призывая хозяина.

- Любимчик, - ласково прошептал Каменецкий, - живой, чертяка. Дед, вы плывите, мы вас догоним.

Кароль стащил сапоги и быстро начал раздеваться.

- Ты куда это? – забеспокоилась София. – Утоните! Не пущу!

- Не утонем, мы за вами поплывем.

- Карольчик, миленький, не надо! - уговаривала жена. - А вдруг это морок, утащит тебя обратно в болота.

- Ну, ты, мать, совсем от страха потерялась. Все хорошо будет, - Кароль плавно сполз в воду и, размашисто вскидывая руки, поплыл обратно к левому берегу.

- Широко, очень широко, - кусала губы София.

- Бедовый у тебя мужик, ох, бедовый, - покачал головой дед и опять взялся за весла.

«Так и начни новую жизнь, если старая все назад тянет». София, не отрываясь, следила за уверенными движениями мужа. Она видела, как он подплыл к крутому берегу, так как от удобного заливчика его уже снесло течением, дальше ловко вскарабкался по песчаному обрыву, азартно по-мальчишески выскочил наверх. Любимчик весело заржал, крутнулся вокруг хозяина, положил ему морду на плечо. Кароль погладил всклокоченную гриву, наверное, при этом говорил что-то ласковое. София чувствовала безбрежную радость мужа, ощущала ее кожей. Даже какая-то легкая ревность пробежала по венам.

Вот Кароль лихо запрыгнул на коня, голыми пятками слегка пнул в бока, пронесся до заливчика, соскочил на землю, взял под уздцы и медленно повел Любимчика в воду. Конь не упирался, послушно погружаясь в реку.

- Да не бойся, - услышала София над ухом голос деда, - мужик твой умелый, гляди, знает, что держаться от коня нужно со стороны течения, чтоб на тебя животину не снесло, под копыта не подставляется, доплывут.

- Уж больно широко, - София боялась даже дышать, - а у него рука поранена, еще не затянуло.

Человек и конь плавно скользили, подхваченные течением. Любимчик довольно высоко выступал из воды, так что не только голова, но и мощная шея торчали на поверхности.

- Сильная коняка, - похвалил дед. – Потеряли что ли? Говорю, потеряли что ли?

- А? Д-да, - растерянно прошептала София, наблюдая, как муж ритмично загребает то одной, то другой рукой.

Время от времени Кароль приостанавливался, касался гривы, направляя коня в нужном направлении. Любимчик, высоко задрав голову, не видел куда плыть и выбирал более удобное направление по течению. Хозяин, понимая, что так путь удлиняется, заворачивал животное к правому берегу.

Лодка причалила в заросли камыша, а Кароль с Любимчком продолжали плыть, борясь с течением, на середине оно оказалось сильнее.

- Их сносит! – вскрикнула София.

- Дальше отмель, - улыбнулся дед.

Конь, наверное, коснулся задними копытами дна, радостно заржал, сделал рывок и встал на обе ноги. Кароль, подхватив повод, повел любимца к берегу. София залюбовалась широкоплечей подтянутой фигурой мужа, он был красив как статуи в королевском дворце в Дарнице. Да что там статуи, разве холодный мрамор может сравниться с ее любимым?

- Откуда ж такой конь дорогой? Чай, мужик твой у князя какого украл? - под руку спросил дед.

- Не знаю, два года живем, все время при нем был, - как можно беспечней пожала плечами София.

- Украл, как есть, украл. Бедовый он у тебя.


Пока старик нашел место, где лучше вытащить дощаник на берег, пока София с девчонками выбирались из лодки, Кароль с Любимчиком успели обогнуть плакучие ивы и выйти им на встречу.

- Смотри, даже не поцарапали, - Кароль погладил серебристый бок. – удрать сумел, вот это сила!

Любимчик выглядел уставшим, в гриве и хвосте засели колючки.

- Намаялся.

Кароль медленно с достоинством стал одеваться, привычным жестом поправил палаш, погладил кончиками пальцев золотой нательный крест и ладанку Софии. Жена помогла натянуть сапоги. Потом София порылась в пожитках и достала позолоченный пояс Богумила, старательно обернула им мужа, завязала искусный узел.

- Так лучше будет, - улыбнулась София.

- А ведь конь-то твой, ясновельможный пан, - опять прищурился дед. - Старею, сразу не рассмотрел, уж прости старика, что за казачка тебя принял.

- Значит, не получается у меня простым казаком обернуться? – подмигнул ему Каменецкий.

- К новому господарю на службу пробираешься, говорят, он крульских панов переманивать станет.

- Так и есть.

- Ну, дай тебе Бог.


Расплатившись с перевозчиком, Каменецкие отправились дальше. В первой попавшейся деревушке Кароль купил дочкам молока, овса для Любимчика и большую корзину.

- А зачем нам плетенка? – усмехнулась София, рассматривая ивовые бока.

- Седла теперь нет, а везти девчонок надо.

- Ты их в корзине повезешь?

- Да, - коротко кивнул муж.

Кароль подстелил на спину Любимчику вместо попоны свой контуш, привязал корзину широким ремнем и закинул в образовавшееся гнездышко девчонок.

- Вот так, и никуда не денутся. В Княженце завтра к утру будем.

Из корзины послышалось робкое хныканье, потом высунулись две макушки - черненькая и русая.

- К рукам уже привыкли, - вздохнула София, – проситься станут.

- Ну, сильно раскричатся – выну. Ночью пойдем, безопасней, авось заснут.

- А нам здесь тоже угрожают? – София тревожно оглянулась по сторонам. Густой еловый лес, наполненный чужими непривычными уху звуками, окружал путников со всех сторон.

- Пока не знаю. Так что лучше ночью, места мне уж знакомые, не заблудимся.

Муж, взяв коня за повод, уверенно зашагал по тропинке.


Немного подремав под утро, зевая и протирая сонные глаза, Кароль и София открыто вышли на княженецкую дорогу. К городу на торг уже спешили многочисленные путники, скрипели телеги, ржали лошади. С этим пестрым потоком и постарался смешаться Каменецкий. В новой столице в условленном месте его должен ждать Яша, а может уже и Юрась.

- Это Княженец? – указала вперед Софийка.

- Да, он.

На высоком холме, в обрамлении узкой тихой речушки стояла могучая деревянная крепость. Из-за черного двухярусного сруба можно было разглядеть только маковки церквей. Кароль следил за выражением лица жены, стараясь угадать ее первое впечатление от ладской столицы.

- Не так как у нас, да жить-то можно, - робко улыбнулась София. – Отец сказывал - в деревянных домах зимой теплее и дров меньше нужно.

- Это так, босыми ногами можно ходить, - ухватился Кароль, - и бани у них хорошие. И места внутри города больше, дерево – не камень, махай топором, да шире строй, внутри даже сады есть. Вышел из дому – яблочко с ветки сорвал. А в Дарнице что? На плечах друг у дружки теснятся да помои на головы прохожим сливают. В Княженце чище. А чтобы при распутице в грязи не утонуть, здесь помосты деревянные по улицам кидают, ходишь и сапог не мараешь, а еще…

- Мне понравится, ты не беспокойся, - прерывая словесный поток, София ласково погладила мужа по плечу. – Все хорошо будет.

Они подошли к распахнутым воротам, перекрестились на образ надвратной церкви.

- Подайте, люди добрые, - прокряхтела нищая старуха, сидящая у ног караульных. Она протягивала к Каролю костлявую немытую ладонь. «Мужички ее не гонят, значит, с ними делится», - хмыкнул про себя Каменецкий, глядя, как вои равнодушно позевывают, не обращая на настырную попрошайку внимания.

- Давай подадим, - шепнула София, - на новом месте с доброго дела начнем.

Кароль, не желая огорчать жену, порылся в кошельке и достал тонкий медяк.

- Возьми, - положил он в раскрытую старческую ладонь монетку.

- Благослови тебя Бог, добрый… - старуха осеклась, ее блеклые глаза, не мигая, уставились на Каменецкого. – Господарь вернулся! Господарь вернулся! Я узнала его! Господарь!

Она кинулась целовать Каролю сапог.

- Сумасшедшая, - попытался отстраниться от нее Каменецкий, пятясь назад.

- Господарь! Господарь! – повалились на колени и караульные.

- Да что здесь происходит? – проворчал Кароль. – Дайте я в город пройду.

- Господарь, дождались! – вокруг все галдели, падали на колени, пытались коснуться Каменецкого руками.

- Тебя, похоже, господарем выкрикнули, - шепнула испуганная всеобщим ликованием София.