– Серебряков, ты здесь остаться решил? – злится полицейский, устав ждать меня возле двери камеры.

– Всю жизнь мечтал, – поднимаюсь, на негнущихся ногах отправляюсь на выход. Из-за сорванного голоса слова получаются тихими, так что я остаюсь неуслышанным.

Закрыв после меня решетку на замок, полицейский ведет к выходу.

– За тебя залог внесли, – для чего-то озвучивает он. Можно подумать, меня по доброте душевной выпускают. Молчу. Понимаю, что мне плевать. Кто, сколько внес. В голове только одна мысль: «Найти ее. Как можно скорей. Успокоить. Поговорить. Объяснить, что этой ситуации нет моего умысла». Черт. Как я мог допустить, довести все до такого? Полный бред.

Забрав в дежурке вещи, толкаю ногой входную дверь. Утреннее солнце слепит, заставляя щуриться. Спустившись по ступенькам, замечаю припаркованную тачку Наза. Направляюсь к машине. Открыв дверцу, усаживаюсь в салон.

– Ты нашел ее? – сходу перехожу к единственному волнующему меня вопросу.

– Выглядишь дерьмово, – ухмыляется Наз, окидывая меня придирчивым взглядом. Но сейчас мне плевать даже на его стеб. Аня. Практически целые сутки я ничего не знаю о ней… И после всего, что я сделал, даже мысль о том, как ей плохо, заставляет меня ненавидеть себя.

– Ты нашел ее? – повторяю вопрос.

– Нет, – хмурится друг, отворачиваясь к дороге. – Дома так и не появилась. На полигон с утра ездил, но со мной даже говорить не стали. Ее родственники чокнутые, – с обидой в голосе.

– Бл*дь. Куда она делась? – вырывается усталый вздох. Откинувшись на спинку сиденья, прикрываю глаза, пытаюсь взять себя в руки, сосредоточиться. Чувствую, что начинаю заводиться, а сейчас нужно действовать с холодным рассудком.

– С Мишей виделся? – раздается в тишине голос Назара.

– Нет, и лучше бы ей не встречаться на моем пути. Увижу, замочу суку, – сжимаю кулаки от злости.

– Ну, зря ты так, трах*лись то вы оба, – пожимает плечами Рахманов.

– Да не трах*лись мы! Бл*дь, нах*р она мне нужна? – срываюсь на друга. Бесит ненужная правда. Очевидный факт, из-за которого удавиться охота.

– Так трах*лись или нет? – продолжает издеваться.

– Не помню, я пьяный был. Мы с Аней на вечере поцапались. Я себя как муд*к повел. Она убежала, я еле сдержался, чтобы за ней не пойти. Понимал, что надо остыть. Вот и пошел в бар, не то сорвался бы к ней и дел наворотил, – сжимаю виски, загинаясь от усталости. Только бы найти ее, поскорей. Потом все улажу. Только бы найти…

– Да уж, все беды от баб, – вздыхает Назар.

– Кончай меня учить, едем на полигон.

* * *

Дверь открыл ее отец. И судя по выражению его лица, делиться со мной информацией он не собирался. Плевать. Сам зайду, разворошу там все до сантиметра. Я должен объясниться. А там ей решать.

– Где она? – произношу надсадным голосом. В ответ – тишина. Только вороны, каркая, взлетают ввысь. Назару, видимо, больше заняться нечем, только птиц гонять.

– ГДЕ ОНА? – повторяю вопрос, выделяя каждый слог. Ей богу, устал от всего этого дерьма. Я просто хочу увидеться со своей невестой.

– Артем, Аня не хочет тебя видеть, – отвечает мужчина без единой эмоции. Ублюдок. Теперь и он будет вставлять мне палки в колеса?!

– Где она?! – из груди рвется рев. Меня начинает трясти. Пытаюсь игнорировать вибрацию, бегущую по телу.

Отец что-то говорит мне. Но я них*ра не слышу. Перед глазами пелена все застилает. Он пытается вытолкнуть меня подальше от дверей. Кривится, что-то высказывая.

– Убери руки и скажи, где моя невеста, – рычу сквозь зубы, из последних сил контролируя себя.

– Ты потерял право так называть ее, Артем. Я говорил тебе, если обидишь мою дочь, никогда больше не увидишь. Я костьми лягу, но вы больше не встретитесь. Ты все понял?

– Нихр*на я не понял и не собираюсь понимать. Она – МОЯ. И одна ошибка не изменит этого. Я люблю твою дочь! И скорее сдохну, чем позволю забрать ее у меня! – схватив его за ворот куртки, встряхиваю с такой силой, что он бьется головой о дверь. Сзади раздается чей-то крик. Замечаю краем зрения Аниного братца. В его руках калаш. Чертов ссыкун. Пусть в голову обойму мне высадит, я не отступлю.

– Артем, пойдем, – раздается над ухом голос Назара. Схватив меня за плечи, пытается оттянуть.

– Где Аня? – не отпускаю глаз отца.

– Артем, ее здесь нет. Да и они не скажут. Уходим, давай, – Назар не унимается. Я не знаю, откуда вдруг у него столько сил. Но кажется, будто он без труда утягивает меня к машине. Все это время я не отпускаю взгляда Ильи. Старик смотрит на меня как на кусок дерьма. Упрямый ублюдок не отступит. Я чувствую, как начинаю сдуваться. Злость вдруг отступает, оставляя после себя дикое разочарование и отчаяние. Кажется, вот она, так близко, нужно только прорваться сквозь них. А потом понимаю, что не захочет, не станет слушать меня. И будет права. Я на самом деле последний ублюдок. Я предал ее. Можно уговаривать себя, оправдывать кучей способов, но правда не поменяется. Я предал ее.

Назар прав. Но я не собираюсь так быстро сдаваться. Я поселюсь здесь, под воротами, пока она не выйдет и не поговорит. Когда остынет, когда поймет, что готова. Я не отступлю. Ведь Она все, что у меня есть.

* * *

Если бы я знал, что в тот день я в последний раз увижу единственное, что могло мне дать надежду найти ее… Если бы я знал, что уже к вечеру, когда я вернусь на полигон в полной готовности во что бы то ни стало увидеться с Аней, там никого не останется. Ни Ильи, ни Вани. Только доходяга-охранник, от испуга едва ли не наложивший в штаны.

И тогда меня накрыло. Осознание полной беспомощности… Вот тогда-то и настал мой личный ад, затянувшийся на долгие полтора года.


Я столько раз перематывал в голове события того дня… Столько раз пытался переиграть все, сделать правильно. Я все не мог поверить, что она ушла. Исчезла. Я думал всегда, что держу свою судьбу в руках. И уж точно, женщину свою смогу вернуть. Но каким идиотом я был… Судьба, будто в насмешку, опустила меня на самое дно, лишив единственного, что было так дорого мне.


Не хочется даже вспоминать это время… Тошно от самого себя, от понимания собственного ничтожества. Я потерялся. Без нее, как маленький мальчик в темном лесу.

Я потерял счет времени и дням. В первые месяцы единственным ориентиром были темные окна ее квартиры и пустой полигон. Я ждал ее. До последнего, даже когда уставал верить, что она вернется. Как бездомный пес, бродил, околачивался возле ее дома, надеясь увидеть ее. Столько раз репетировал речь в своей голове, столько раз прогонял в воображении нашу встречу. Но она не возвращалась.

День за днем проходил… Бессмысленного ожидания. Я опустился на самое дно. Бросил спорт после проигранного боя. Мне тогда здорово надрали зад. И не сказать, что противник сильный. Мне было наср*ть. Выиграю я или нет. Не было голода победы, не было злости. Я выдохся, стал абсолютно пустым. Помню, лежал с переломанными ребрами и разбитым лицом, захлебывался собственно кровью и понял, что сломался. Не было ни сожаления, ни желания встать и идти.

Начал пить. Напивался по-черному, до галюнов. Уничтожал себя специально. Мне казалось, что по-другому теперь никак. Неизвестность. Она убивала больше всего. Она заставляла сгорать от угрызений совести.

Сколько стадий я прошёл, уже не сосчитать. И ее винил, думал, как смогла уйти? Исчезнуть? Неужели я настолько ублюдок, чтоб вот так, не оставив даже шанса? А потом умирал от мысли, что случилось с ней что-то. Такие ужасы себе рисовал, тошно становилось. Выть хотелось от беспомощности. Ненавидел всех вокруг. Себя, ее, отца ее упрямого. Но впоследствии понял. Во всем виноват я. Недосмотрел, не смог сохранить…

А потом появился маленький огонек надежды. Крошечный, едва заметный, но этот свет помог мне выбраться из дерьма. В тот день Назар сообщил, что ее отец решил продать полигон. Он должен был вернуться вскоре. Я подал заявку, мои люди созвонились с ним. Он назначил встречу через неделю, но не приехал. Не отвечал на звонки, на сообщения. Либо передумал, либо догадался, что это я?

Не знаю. Но этот случай, нервная встряска помогла мне взять себя в руки. Я понял вдруг, что у меня все еще есть шанс. И когда я найду ее, я должен быть готов.

Я вернулся в спорт. Словно с цепи сорвался. Тренировался сутками. Набрал новую команду, остался в России. После всего произошедшего я понял, что главное не то, кто с тобой работает и ведет к победе, главное – КТО ТЫ. Не изменять себе важно, своим принципам. То, что произошло у нас с Аней, отчасти стало последствием моего отъезда в Америку. Миша… Ничего бы не было, не свяжись я с ней изначально. Для меня было неважным все дерьмо, что она творила, я слепо верил в то, что смогу контролировать ситуацию.

Я выиграл три боя. Через три месяца состоится мой главный бой. Я возьму реванш у Мясникова. И эта мысль дает мне некое спокойствие, служит ориентиром. Что будет дальше, я пока не знаю. Но попытаюсь найти серьезную цель, чтобы бороться, не потерять стимула.

Я был в спокойствии до вчерашнего дня. Пока со мной не связались ребята. Анин отец снова решил взяться за продажу полигона. И не имея возможности приехать лично, он отправляет свою дочь. Надо ли говорить, что всю ночь я глаз не сомкнул? Все пытался успокоиться, взять себя в руки. Продумать каждое слово, каждое действие. Спустя полтора года мне, наконец-таки, выдался шанс. И я не должен его упустить.

* * *

Она передо мной. Стоит на берегу озера, прижав к груди руки. Худенькая, хрупкая, сколько боли она вынесла за это время, сколько страданий. Смотрю на нее, и не верится глазам. Полтора года… и вот, наконец-то, она здесь. Передо мной.