Я вспомнила свою свадьбу, совсем не такую. Нам казалось, что наша любовь выше. Утонченнее. Правильнее. Мы не хотели шумного застолья и пьяных гостей. Мы сделали свадьбу лишь для себя. Эгоизм чистой воды, но мне до сих пор кажется, что наша свадьба была самой чудесной. Оттого вдвойне горче сейчас.

Блядь. Ну обещала же не думать об этом. Уж не сегодня точно. Тем более Руслан и его придурочная ненависть неплохо отвлекали, и все равно ударилась в воспоминания. В дверь постучали, очень вовремя. Вспоминать своего мужа и одновременно сдерживать ненависть Руслана — зряшное занятие, не стоит и пытаться не сломаться.

— Можно войти? — спросил бархатный мужской голос.

— Да, конечно, — встрепенулась я, оторвала взгляд от своих коленей в потертых джинсах, подняла голову.

И обомлела. Это он. Именно таким должен быть ведущий на свадьбе. Лет около пятидесяти, но не расплывшийся, а подтянутый, стройный мужчина. Красивое породистое лицо, аккуратная ухоженная бородка. Дорогой костюм, умные глаза. Что ещё нужно?

— Мы вас берём, — выпалила я.

— Согласен, — сказал Руслан и снова посмотрел на часы.

— Может, сначала ознакомитесь со свадебной программой? — засмеялся мужчина.

— Вячеслав, — представился он.

Пожал руку Руслану, а мою — представьте себе! — поцеловал. Я хотела растаять и стечь под кресло от восхищения, но поймала насмешливый взгляд Руслана и передумала. Раскрыла папку, зашелестела бумагами. Буквы сливались в единое пятно — слишком много всего за один день. Слишком много Руслана. Наверное, я не справлюсь. Испорчу всю свадьбу, Маринка меня возненавидит, мне придётся убегать в чужой город и начинать все сначала. А я для этого слишком, слишком стара. Все, не годятся такие финты.

— Все прекрасно, — сказала я. — Лучше вас мы никого не найдём. Сегодня уже поздно, Руслан Олегович через полторы минуты выгонит нас из кабинета, но, может, завтра встретимся и обговорим все детали?

— Замечательно, — улыбнулся Вячеслав, а я подумала: какого хрена мне раньше не нравились бородатые мужики?

— До завтра, я вам позвоню!

Вячеслав ушёл, а я вдруг поверила, что все у меня получится. И Маринкина свадьба будет идеальной. И я смогу начать жизнь заново, в этом городе, из которого когда-то уехала. Я собрала бумаги, которые сама не так давно разложила на столе и вдруг засомневалась. Как мне уходить? Наверное, с ним надо попрощаться? С Русланом? Сказать пока? А не выглядит ли это наивно? Вообще я растеряла весь пыл. Я даже не знаю, как попрощаться с человеком, который только и делал, что усиленно ненавидел меня двадцать лет. Да ему премию надо дать и медаль за упорство. А я из себя пока не могу выдавить.

— Время, — напомнил Руслан. — Твои сорок минут истекли. Можешь катиться обратно в свою жизнь, напиваться и изливать горе чужим собакам.

Я вспыхнула. Ещё переживала, как корректнее с ним попрощаться.

— Ты такой милый, — сказала я. — Почти как твоя собака.

Прижала папку к груди, не защищаясь, нет. Просто…дистанцируясь.

— Вали, — поморщился Руслан и уткнулся в компьютер.

Я не стала прощаться. Просто ушла молча. Трусливо сбежала. Бравада, с которой я ввалилась в кабинет час назад, вдруг закончилась, испарилась. Я снова стремительно превращалась в девочку, которой достаточно взгляда, чтобы слёзы, поганые глупые слёзы вдруг покатились по щекам. Ненавижу себя. Ненавижу Руслана.

Прошла мимо Леночки, которая делала вид, что не видела меня в упор. По узкому коридору полному открытых дверей. Из них доносился многоголосый монотонный гул, люди работали. У всех есть своя команда, даже у Руслана. Одна я осталась не у дел, никому не нужной, отброшенной. Двадцать четыре ступени — и я спустилась в широкий холл первого этажа. Вывалилась через стеклянные двери на улицу.

Остановилась, вдыхая в себя весну. Ту, что только готовится обрушить на тебя жару и буйство зелени. Терпко пахнущую смолой, смутной зелёной дымкой, накинутой на деревья. Обещаниями. Весна горазда их раздавать. И каждый раз веришь, как дурочка. Что ничего не кончилось, все может возродиться, так же, как природа после зимы. И жить хочется — а зря. Зачем?

Хотя я знаю, зачем. Конкретно на этой неделе. Для того, чтобы исполнить все данные судьбе обещания. Посидеть с Толиком. Поиграть в волонтера. Незамысловато, правда? Зато держат на земле. Не позволяют раскисать. Не думать о том, что мне двадцать восемь, а моё единственное имущество — ржавеющая машина, которую привезли на эвакуаторе и за которую я никак не могла выбить страховку. Я живу с мамой, по выходным сижу с ребёнком своей кузины, которую терпеть не могу с детства. Далеко, в другом городе, остался мой муж, мои надежды и крохотная могилка на подмосковном кладбище. Там, с дедушкой моего мужа, — я боялась хоронить ребёнка рядом с чужими людьми, пусть это и абсурдно — похоронен гигантский кусок моей жизни. Моих нервов, слез, ожиданий. Мой ребёнок не был просто плодом, безымянным эмбрионом. Он был маленьким человеком. С маленькими пальчиками, с плотно сомкнутыми веками, на которых были ресницы, с тонкой кожицей, через которую просвечивали сосуды. Мой ребёнок был. У него даже имя было, которое вписано на маленький обелиск на далёком подмосковном кладбище.

Я встряхнулась — все так же стояла у дверей чужого офиса. Не хватало ещё разреветься тут. Руслан будет просто счастлив. Он получает какое-то извращенное удовольствие от моих слёз. Впрочем, когда я вспоминала о ребенке, не могла плакать. Слёзы словно исчезали. Вот из-за чего угодно, да, даже из-за сломанного каблука. А малыш, оставшийся так далеко, нет. Это моя боль, которую никто не поймёт и не разделит, да и делиться ею я не намерена. Это моя ноша, сокровенная.

Я торопливо пошла прочь. Офис находился в чудесном уголке — окраина города, та самая, где засилье промзон перетекает в многочисленные сады и рощи. Само здание утопало в вишневых деревьях. По одну сторону от него тянулся бесконечный бетонный забор, по вторую — улочка с двух-трехэтажными многоквартирными домами с палисадниками, на которых чернела свежевскопанная земля. В дорожной пыли, у моей припаркованной в тени Волги спал беспородный пес. Увидев меня, он поднял голову и лениво забил по земле хвостом, взметнув пыль и остатки прошлогодних листьев.

— Хоть кто-то мне рад, — пробормотала я. — Здравствуй, собака.

Дверь машины, протяжно скрипнув, открылась. Несмотря на то, что жара ещё не накрыла город, а Волга стояла в тени, воздух в салоне был раскаленным, пахло разогретым пластиком и чуть бензином. Я села, уткнулась лбом в руль и закрыла глаза. Не хотелось никуда ехать. Изображать, что мне интересно жить, тоже. Марина. Я должна устроить ее свадьбу.

Я высыпала хвостатому товарищу остатки печенья из упаковки и тронулась. Позвонила Ане. Сомневаюсь, что Руслан поможет мне с проведением выкупа, следовательно, конкурсы и частушки буду подбирать вместе с его бывшей пассией. Анька была на редкость мила. Мы с ней были ровесницами, но никогда не общались в детстве. А теперь почти родственницы. Она бывшая жена моего сводного брата и сестра будущего мужа моей подруги. Ха-ха. Неисповедимы пути господни. Телефон, отброшенный на соседнее сидение, завибрировал. Номер не был сохранен — я поменяла телефон. Но помнила его наизусть. Каждую циферку. На мгновение задумалась, брать трубку или нет? Хотя кому я вру, если не возьму сейчас, то потом жалеть буду так, что впору о стенку биться головой. Я задержала дыхание. Притормозила, приткнув Волгу к обочине пустой дороги. Каких-то пять секунд — и сердце колотится как бешеное. Интересно, Антон, который слушает гудки, так же волнуется? Я схватила телефон, пока не прервалась его нетерпеливая трель, взяла трубку.

— Да? — спросила я, не слыша собственных слов из-за набата мыслей.

Почему так тяжело отбросить прошлое? Только вот ты думаешь, как жить дальше, а стоит прошлому к тебе достучаться, и все, пиши пропало. Отчего хреново-то так, кто скажет?

— Привет, — ответил Антон. — Ты поменяла телефон, мне пришлось звонить Татьяне Сергеевне.

— Да, — снова сказала я. — Поменяла.

— Как у тебя дела?

— Хорошо, — соврала я.

Ну не говорить же ему, что я реву по три раза в день и никак не найду смысл жизни. И что очень хочу отмотать время назад и не возвращаться в тот день раньше с работы. Иногда незнание — это благо. Если бы не знала, что мой муж мне изменяет, я бы не выбросила его компьютер в окно и не попала на ютуб. Хотя, если честно, в окно мне хотелось выбросить именно мужа, а ещё бабу, которая с ним трахалась. Если бы я задержалась хоть на час, мне не пришлось подавать на развод, не пришлось бы возвращаться, чтобы зализать раны, в родной город, не встречаться Русланом. Я бы приехала на Маришкину свадьбу, как королева, — в красивом платье, с мужем, с шикарным подарком. Мне бы все завидовали. А потом я бы вернулась в свою благополучную жизнь.

Однако будем смотреть в глаза правде — я все же пришла в тот день раньше с работы, поэтому имею то, что имею.

— Правда? — спросил Антон, словно удивившись.

Я чуть не вскипела.

— Маринка, ты помнишь её? Выходит замуж. Я буду свидетельницей. Я устроилась на работу и ищу новую квартиру. Все чудесно.

Надеюсь, он не понял, что я лгу.

— Я рад за тебя. А мне…представляешь, так одиноко. Никогда раньше не думал, что ты занимаешь столько места в моей жизни.

То, что я испытывала ранее, херня. А вот то, что сейчас, это ненависть. Чистая. Если только с маленькой толикой дикой надежды. И отчаяния.

— Извини, мне надо бежать, — сказала я. — Приятно было…поболтать…

И сбросила звонок. Боже, будто марафон пробежала. Ещё немного, и я стала бы умолять его пустить меня обратно. В свою жизнь, квартиру и постель. Но мне хочется ещё сохранить хоть ту каплю гордости, что ещё сохранилась. Не втаптывать себя в грязь ещё больше. Не входят в одну реку дважды. Надо просто идти дальше. А если надо будет, то ползти. Лелея глупую гордость, которая мешает быть счастливой, зато повышает самооценку. Господи, какая же я дура.