— Я рад, что у тебя такая бурная личная жизнь, — шепнул Руслан в моё ухо. — Но я не очень люблю групповушки, особенно такие, в которых на троих мужчин одна маленькая баба.

И спустил меня на ноги. Достаточно аккуратно.

— До свидания, Татьяна Сергеевна.

Мама открыла рот, потом закрыла снова. Помахала ему рукой, хотя видеть он уже не мог — сбегал по лестнице.

— Завтра в десять! — проорала я ему вслед.

И усмехнулась. До чего же мне нравилось дергать тигра за усы. Так жизнь приобретала хоть какой-то смысл.

— Что случилось? — наконец спросила мама и закрыла за мной дверь.

— Ничего страшного, Руслан просто немного меня покалечил.

— Вы подрались? — воскликнула она, заметив мою ногу.

— Мама, если бы мы подрались…

Я не стала договаривать. Пропрыгала мимо мамы по коридору в свою комнату. Плотно прикрыла дверь — на ней не было замка, а мне, как назло, хотелось забиться куда-то, спрятаться. Упала на постель, нечаянно задев больную ногу. Прижала ладони к лицу. Они все ещё чуть пахли пирогами. Проклятье. В желудке заурчало, голод умеет отодвигать на задний план все остальные проблемы.

— Мам? — крикнула я. — А пирожки ещё остались?

И засмеялась. Глупый смех бурлил пузырьками внутри и не хотел успокаиваться. Смеяться было куда легче, чем плакать. Лучше.

А ночью, смыв с себя этот день и запах, который меня преследовал, затихла, свернувшись калачиком под одеялом. Когда-то давно, именно на этой постели, я лишилась девственности. Именно на ней я провела сотни и сотни ночей, мечтая о чем-то несусветном. Сейчас мне не хотелось даже мечтать. Видимо, вышла из возраста, когда грезы могут скрасить реальную жизнь. Теперь из-за каждой мечты выглядывает, сурово грозя пальчиком, действительность.

Я не понимала, что я делаю. Зачем мне это нужно, как быть дальше. Квартира, в которой я выросла, показалась вдруг до странности чужой. Я не могла найти себе места в ней, несмотря на то, что к моим услугам была отдельная комната. Когда я была замужем и делила жильё с Антоном, я чувствовала себя на своём месте, даже не имея ни единой возможности уединиться.

А тут я чувствовала себя гостем. В этой квартире многие годы была счастлива моя мать, счастлива со своим мужем. И теперь, когда я выросла, понимаю, что это дом их семьи, несмотря на то, что сама когда-то являлась её частью. Сложное чувство, не поддающееся объяснению.

В итоге я весь вечер ловила мамины любопытные взгляды. А мама моя на редкость проницательна. Впрочем, к каким выводам она придёт, если я сама не понимаю, что происходит? Я сидела в кресле, поджав ноги, мама тоже в кресле, соседнем. Бубнил телевизор, я пыталась просматривать новостную ленту вк, но понимала, что мне просто неинтересно. Мама читала книгу и очень редко перелистывала страницы. Тоже думала.

В конце концов я сдалась и ушла к себе. И теперь уже третий час мучаюсь, пытаясь уснуть. Не вспоминать, как здорово сидеть позади Руслана, имея повод обнять его крепко-крепко, и самое страшное — ловить от этого кайф. Я уже стала бояться своих будущих снов.

К счастью, обошлось вовсе без них. Просто я выключилась в определённый момент, а когда открыла глаза, было уже утро. Привычно отпустила ноги на пол, поморщилась от лёгкой боли, охватившей лодыжку. Я всего-то ехала к трём многодетным семьям, но так тщательно я не накладывала макияж уже давно. Долго думала, что надеть. Разброс вариантов — от коротких шортов до вечернего платья. Но в итоге надела привычные джинсы и футболку. И замерла на кухне, стараясь не смотреть поочередно на часы, телефон и в окно.

— Может, пирожок? — улыбнулась мама.

— Нет, спасибо, — передернулась я. — Хватит с меня пирожков.

Поерзала на стуле, в очередной раз сверилась с часами.

— Прошло всего тридцать секунд, — подсказала мама.

Наконец с улицы раздался звук клаксона. Я открыла окно и перегнулась через подоконник.

— Спускайся, — крикнул Руслан.

— Ты меня покалечил, — напомнила я.

Руслан негромко — я не разобрала слов — выругался и вышел из машины. Как всегда слишком хорош, даже обидно становится — не должны быть такими красивыми мужики. Посмотрел на часы, потом, задрав голову наверх, на меня. Я ослепительно улыбнулась, он скривился, словно лимона отведал.

— Света, — покачала головой мама. — Что-то мне подсказывает, что ты можешь спуститься самостоятельно.

— Не порть мне удовольствие, мама, — попросила я и попрыгала к двери.

— Ты бы с Антоном сначала разобралась, — попыталась вернуть меня на землю она.

Но где Антон, а где я? И пусть я сейчас в очередной раз издеваюсь над своей жизнью, но боже, как это весело. Хуже не станет. А даже если и станет…У меня нет сил, чтобы отказаться от этой игры сейчас.

Интересно, когда же ему надоест? Я лениво размышляла на эту тему и пыталась не плавиться от жары. Из-за своего глупого упрямства, а ещё, конечно, из-за того, что Руслан был весьма высокомерен на вид, мы ехали не в его машине с кондиционером, а на папиной Волге. Именно я на этом настояла, прямо рогами уперлась.

Руслан смотрел на меня с жалостью, как на дурочку. Но в его памяти ещё свеж был мой распростертый на полу образ, а в окно выглядывала любопытная мама, так что он сломался и сидел сейчас в пыльном салоне Волги вместе со мной. Ха-ха.

Машину так трясло, что моя нога разболелась по-настоящему, но я усиленно делала вид, что все прекрасно, я всем довольна и вообще жизнь удалась. Поэтому на каждый взгляд Руслана я сверкала улыбкой.


— Приехали, — сказал Руслан и притормозил у длинного многоэтажного дома, почти полностью скрывающего солнечный свет. Китайская стена, да и только. — Вытряхивайся.

Открыл скрипнувшую дверь, вышел на улицу и выругался.

— Что? — поинтересовалась я.

— Дерьмо, — простонал он. — Собачье.

— Прежде чем взять меня на руки, пожалуйста, оботри ботинок получше.

Руслан посмотрел на меня так, что я почувствовала навязчивое желание бежать прочь, забыв про больную ногу. Я даже поерзала на сидении, пытаясь убедить себя, что ничего мне не будет и убивать меня никто не собирается. Если только мечтает. Я открыла свою дверь, впуская свежий, относительно свежий, если учитывать чистоту двора, воздух. Руслан с остервенением очищал подошву ботинка о траву. Потом отобрал у меня бутылку воды и полил из неё.

— Извини, средств для дезинфекции я с собой не захватила, — покачала головой я. — Не впадай в маразм, ты сам собакодержатель.

Руслан открыл рот, видимо, намереваясь ответить, но не успел. Подоспела моя команда из троих человек, двоих из которых я видела впервые. Молодой лохматый парень, студенточка в очках с огромным рюкзаком, и фифа в коротеньком платьице и на каблучищах. Видимо, будет внушать оптимизм многодетным отцам всем своим видом. Руслан довольно оскалился, скользнув взглядом по ножкам девицы, я закатила глаза.

— Вика, — представилась фифа Руслану, я-то с ней познакомиться уже успела. — Я очень рада, что вы решились пойти с нами, несмотря на ваше бедственное финансовое положение, — многозначительно посмотрела на Волгу.

Я, признаться, тоже разозлилась, но когда увидела, как сжимает зубы Руслан, то довольно улыбнулась. Один этот день будет стоить десятка моих мучительных лет, которые длились вплоть до того, как я Руслана трахнула. Потом…наши отношения изменились.

— Идемте? — хлопнула в ладони Вика, и меня опять взяли на руки.

Вся троица уставилась на нас, все, кто был во дворе, тоже. А и пофиг. Сегодня это моя лошадь, и я на ней езжу. Завидуйте. Я сделала вид, что всегда передвигаюсь таким образом.

— Он так меня обожает, — развела я руками. — Я просто не могу отказать ему в такой малости.

И погладила его по голове. Мой носильщик буквально проскрипел зубами.

— Главное, чтобы ты была счастлива, дорогая, — улыбнулся он, а я вцепилась в его футболку на случай, если он решит снова меня уронить.

— Я счастлива даже просто дышать с тобой одним воздухом, — начала я, но Вика вежливо покашляла, напоминая, что мы собрались здесь не в красноречии упражняться.

Мы поднялись наверх, в квартиру, и окунулись в сумасшедший дом. В мир пеленок и штанишек, сушившихся в коридоре на длинных верёвках, детских обиженных и сердитых криков, запаха подгорелой каши.

Вика поморщилась брезгливо. Я подумала: а зачем ты тогда это делаешь? Тоже обещала небесам? Меня аккуратно поставили на пол. Я, похрамывая, прошла по коридору мимо девочки лет восьми, которая открыла нам дверь, и теперь, смотря с молчаливым вопросом во взоре, шагнула на кухню и выключила газ под кастрюлькой с дымящей кашей.

А когда повернулась, на меня смотрела три ребёнка сразу.

— Привет, — помахала я рукой.

А через пять минут решила, что теперь можно не печалиться по поводу того, что у меня не будет детей. Зато я не буду забывать расчесываться, умываться и есть, как эти измученные мамы.

Это было непросто. Все мы смущались — Вика фальшиво улыбалась, студенты молчали, Руслан делал вид, что его дело малое, лишь меня носить. Поэтому за всех отдувалась я. И дарила подарки, и говорила с детьми, и пыталась не плакать, когда один из детей на бегу врезался в мою больную ногу. Я с тоской вспоминала Толика, который теперь казался таким милым.

К тому времени, как мы подъехали к третьему дому, студенты и Вика испарились. Мы сидели в машине, от испарины футболка прилипла к моей спине, и Руслан выглядел так угрюмо, что мне было почти его жалко. Почти.

— Ну что, пойдём? — спросила я, и кивнула на последнюю многоэтажку.

Дверь в очередной раз за сегодня скрипнула. Меня снова подхватили на руки, а я подумала, что начинаю привыкать. К хорошему быстро привыкают. Подумалось, что уже скоро вечер, скоро Руслан доставит домой и меня, и мою машину, а потом уедет. И этот день закончится, а позвонить ему завтра я не решусь. Да и не было у меня его номера телефона. Никогда. Вот потеха. И останется лишь приятным воспоминанием в череде приключившегося со мной дерьма. Побыла принцеской, и будет.