— В очередной конкурс приглашаются свидетель и свидетельница!

— Нет! — воскликнула я.

— Да! — хором ответила толпа.

А Маринка, нисколько не жалея меня, подтолкнула, призывая выходить вперёд. В её глазах светилось то самое озорство, которое я так ценила раньше и которое почти исчезло под гнетом забот. Я сдалась и встала.

Толпа заулюлюкала, и меня под белы рученьки вытащили вперёд. Я оглянулась — так же тащили и Руслана. Маринка, бессовестная, смеялась. Все смеялись, одной мне не смешно. Ну и Руслану похоже. Ни капельки, блядь, не смешно. Нас вытолкнули на свободное пространство перед столами. Гости кричали, многие уже пьяными голосами. Оглушительного орала музыка.

Я с тоской посмотрела на небо. Солнце только клонилось к горизонту, тучи нисколько не притемняли. Позориться буду при свете дня, чтобы уж точно увидели все.

— Свидетель и свидетельница! — торжественно объявил Федор и затряс своими надувными сиськами под музыку. Я обречённо вздохнула. — Есть в зале супруг свидетельницы?

— Есть! — крикнул Антон и встал со своего места.

Вот ему неймется. Я посмотрела мельком на Руслана, но тот был совершенно невозмутим, словно не стоит на потеху перед пьяной толпой. Антон обошел столы и вышел, встал рядом со мной.

— Супруга свидетеля!

— Я! — крикнула Анька и вскочила со стула, тряхнув грудью. — Правда, ещё не супруга.

Руслан поджал губы, но промолчал. Видимо, по той же причине, что и я — не устраивать скандал на празднике. Будущая супруга моего любовника встала рядышком. Из зала вытащили Филю и ещё какую-то совершенно незнакомую мне тощую девицу. Может, он женой обзавелся за те годы, что я штурмовала столицу.

— Три пары соревнуются за главный приз! Какой — узнаем в финале. У нас три этапа. Давайте зажжем друг в друге страсть и ревность!

Рыжий паренек, помощник Федора притащил три стула и миску яиц. Я застонала уже в голос, ибо подобные игрища уже лицезрела на чужих свадьбах. А вот если бы ведущим был Вячеслав, все бы танцевали вальс. Или хоровод водили. Что угодно, лучше этого.

Меня поставили напротив Руслана, дали в руку яйцо. Аньке и тощей девице тоже. Снова бахнула музыка, ещё громче прежнего, кстати, Сердючка. Взрыв хлопушки, и Анька азартно бросилась к штанам Антона. Я вскинула взгляд на Руслана, он смотрел на меня, вздернув одну бровь, приподняла волны платья и склонилась тоже. Яйцо катилось по штанине достаточно гладко, я старалась не думать о том, что на меня смотрит сто человек, даже мама моя. К тому моменту, когда яйцо добралось до яиц, такая вот тавтология, Анька уже закончила под рев толпы. Я отключила мозг, и мысли о том, что только утром лицезрела то, что эта ширинка прячет и явственно выпячивается, усложняя мою работу, и пропихнула-таки яйцо. Дальше больше, оно просто скатилось вниз, в мою подставленную ладонь. Обе пары к тому моменту со своим яйцом покончили и нетерпеливо ожидали нас. Даже Антон оживился, а может, ему просто Анька понравилась. Наверняка, сверху открывался замечательный вид на её сиськи.

— Следующий этап — поедание банана!

— Нет! — снова крикнула я и попыталась сбежать с импровизированной сцены.

Филя ржал, ему явно нравились мои терзания. И я решила — будь что будет. Попросила минутку, подошла к столу, взяла первую попавшуюся бутылку и налила из неё добрых полстакана прозрачной, дарящей забвение жидкости.

— До дна! Да дна! — дружно заскандировала охочая до зрелищ толпа.

Водку пить, это вам не минет делать на потеху публики. Я выдохнула и выпила залпом. Огненная жидкость прокатилась в горло, встала там ежом и едва не ринулась обратно. Я закашлялась, не в силах перевести дыхание.

— Что, что за дрянь? — прохрипела я.

— Так мой первач, — улыбнулся дед с ближайшего стула. — Сам принёс. Семьдесят градусов.

Я почувствовала, как все семьдесят градусов бушуют в моём оголодавшем организме. Зато смелости прибавилось. По крайней мере, должно было прибавиться. И шагнула к мужчинам, которые уже сидели на стульях с бананами, торчащими между бедер.

— И начали!

Хлопушка хлопнула, я склонилась и откусила кончик банана зубами. Прихватила краешек кожуры и потянула на себя, освобождая мякоть. Все кричали, алкоголь жег желудок, а я подумала, что вот, ура. Хоть банан сожру.

Мои руки были за спиной, как и у остальных конкурсантов, я повернулась в сторону и увидела, что Анька так здорово укоротила банан, что почти уткнулась носом в ширинку моего бывшего мужа. Посмотрела на Руслана — он разглядывал меня задумчиво. Это было бы смешно, если бы не было так грустно. Я отключила мысли, слух, мозг и доела этот банан.

— И вновь победила пара Антона и Ани! А теперь прошу всех подойти друг к другу.

Мы столпились кучкой, я понадеялась, что в следующий-то этап позориться мужчинам.

— Неудивительно, что муж тебя бросил, — толкнула меня Анька. — Минет ты, судя по всему, делать не умеешь.

На Аньку мне было плевать и на все её слова тоже. Зато вот следующая фраза Фильки заставила меня споткнуться.

— Неудивительно то, что Мышь в Москву удрапала. Да, Мышка? Если ты так же отсасывала тогда Руслану, в придачу к тому, что у тебя и сисек то нет, трахнуть тебя и забыть было лучшим для него решением. Да, Руслан?

И заржал, пьяно, глумливо, так, что затрясся живот, изрядно подросший за последнее десятилетие. Волна ярости прокатилась по моим венам, как совсем недавно алкоголь, опаляя, не оставляя ничего на своём пути.

— Ты, — повернулась я к Руслану. — Ты и ему рассказал?

Мой голос звучал достаточно тихо, но, судя по всему, его расслышали все, несмотря на раскаты очередной весёлой песенки. По крайней мере, Руслан слышал точно. Он приподнял руки, сделал шаг назад. Для меня это было доказательством. Признанием вины. Я шагнула к нему навстречу, потом ещё раз. Эхом в ушах отдавался чей-то смех, мне показалось, что смеются надо мной. Надо мной, конечно, над кем же ещё. Над жалкой лабораторной мышью.

— Света, — сказал Руслан.

И именно то, что он обратился ко мне по имени в этот долбаный момент, решило все. Я завизжала и бросилась на него. Расцарапать щеки, вырвать глаза, задушить, нахер, его же галстуком. Тёплая, разогретая весенним днём, так знакомо пахнущая кожа легко подалась ногтям, мой светло персиковый маникюр окрасился ярко-красным.

Кто-то громко, надсадно закричал. Кто-то засмеялся. Мне было безразлично. Все, что я хотела сейчас, — это добраться уже до чёрных глаз, которые вечно прятали самое важное, выцарапать их, проникнуть внутрь, до самого дна, и разом разгадать все их загадки.

Я попыталась вцепиться в его волосы, но гладкие, шелковистые, они просто выскальзывали из пальцев. Я почувствовала, что теряю превосходство, внезапность нападения. Руслан уже вышел из состояния шока, и его сильные, крепкие руки удерживали, пеленали меня, не давая развернуться. Я готова была завыть от бессилия и задергалась, пытаясь вырваться из захвата. Не тут-то было.

Руслан подхватил меня на руки и понес. Семьдесят градусов первача вперемежку с бананом, единственное, что я успела съесть за последние часы, взбунтовались в моём желудке.

— Отпусти! — сдаваясь, попросила я.

Руслан промолчал.

— Я говорил, что она чокнутая! — крикнул Филька. — Я видел тот ролик на ютуб!

А Руслан нёс меня и молчал. Я попыталась вывернуться, пусть упаду на землю, главное — освободиться. Посмотрела на него — по расцарапанным щекам текла кровь. Она пахла так знакомо, так безнадёжно. Для меня кровь всегда будет ассоциироваться с умирающим в утробе ребёнком.

— Куда ты меня несешь?

— Уже принёс, — коротко ответил Руслан и разжал руки.

Я взвизгнула от неожиданности, попыталась ухватиться за отвороты его пиджака, но не успела. Пролетела вниз какие-то доли секунды, а казалось — часы. И упала в воду. Холодная мутная вода затопила меня с головой. Я закричала снова и в результате нахлебалась грязной воды. Вынырнула на поверхность, воздух, серое вечернее небо, поросший травой крутой берег и Руслан, стоящий на нем. Позади него виднелись и остальные гости. Всем, блядь, было интересно, как Мышь швырнут в воду.

Я отплюнула воду, закашлялась, нащупала дно под ногами. Глубина всего мне по грудь.

— Остыла? — спокойно спросил Руслан.

Цензурного ответа у меня не находилось. Я приценилась — вполне могла бы вскарабкаться на берег сама. А потом подумала, стоит ли? Ледяная, обжигающая поначалу вода теперь казалась терпимой. Я покашляла ещё, для убедительности, и ушла с головой под воду. Задержалась подольше и вынырнула, жадно вдыхая воздух.

— Руслааааан, — позвала я.

— Не дури.

Вот же наглец. Я нырнула снова, чувствуя, как холодная вода смывает напряжение, панику, страхи. А когда вынырнула, увидела его протянутую руку. Испугался, гад. Я застонала, и он спустился на корточки, потянулся ближе ко мне. Я уперлась ногами в дно, вытянула руку ему навстречу, обхватила его ладонь холодными пальцами, как следует ухватила, покрепче, и дёрнула на себя что есть сил. Вскрикнула какая-то девушка, а Руслан, словно в съёмке замедленной, полетел вниз, на меня. Раздался плеск, такой, словно не один умеренно тяжёлый мужчина упал, а по меньшей мере слон. Меня обдало брызгами воды, это привело в чувство. Я вдруг представила, что сейчас он вообще меня здесь утопит, и начала карабкаться на берег, хватаясь за стебли травы. Они впивались в кожу до боли, вырывались с корнями, земля обваливалась, я скользила по ней вниз. Наконец залезла и обернулась. Руслан вынырнул у другого берега и сейчас возвращался обратно, рассекая воду широкими гребками. Я выжала подол платья, противно налипшего к телу. Куча знакомых и незнакомых людей рассматривали меня, как очередное чудо света, а я чувствовала, как выпирают под тонкой тканью мои соски. Прекрасно.