Остин Сигмунд-Брока - Навеки не твоя

Несмотря на то, как успешно прошло наше с Уиллом свидание, в понедельник я отправляюсь в школу не в самом лучшем расположении духа. Когда я вернулась домой в субботу, после двух часов свидания и последующих жарких поцелуев у полки с книгами Шекспира, то случайно услышала, как папа говорил по телефону. Он был на громкой связи, и я успела услышать, что они с Роуз говорят с риелтором, которого наняли для предпродажной оценки дома. Для того, чтобы повесить ценник на семнадцать лет домашних ужинов, дней рождения, ссор, слез и воспоминаний.

Впервые я сдержалась, чтобы не отправить по привычке смс Маделайн. Есть часть меня, и немаленькая, которая хочет рассказать ей о том, что я подслушала. Но затем я вспоминаю, что не разговариваю с ней. Что она не такая подруга, какой я ее считала.

Я не обращаю на нее внимания на уроке английского и прохожу мимо, не глядя, на переменах. В конце концов я замечаю, что точно так же ведет себя Энтони по отношению ко мне. Но меня может отвлекать от этого Уилл, и с этим заданием он справляется с помощью впечатляюще искусного владения языком, так что день идет нормально. До обеда.

Я иду к холму снаружи театрального класса, зная, что Маделайн будет там. Я не собираюсь с ней разговаривать. Ни за что. Но я решила, что не буду прятаться. Не дам ей возможности украсть у меня и парня, и любимое место для обеда в придачу.

Я шагаю прямо к центру группы и сажусь рядом с Оуэном.

– Привет, Меган, – просительно говорит она. – Давай поговорим? Я пыталась до тебя дозвониться на выходных.

Не глядя на нее, я разворачиваю свой сэндвич с курицей, который Роуз настоятельно приготовила мне с собой.

– Я не просто так не отвечала на звонки.

Не желая продолжать этот разговор, я демонстративно поворачиваюсь к Кейси Марковиц, на год меня младше, которая играла Оливию в «Двенадцатой ночи».

– Кейси, я знаю, что ты не старшеклассница, но я бы хотела, чтобы ты поучаствовала в моей постановке. Я собираюсь изменить пол Счастливчика Ломана, и мне кажется, ты бы в этой роли блистала.

Она краснеет, явно польщенная, но Маделайн влезает в разговор.

– Неужели ты меня и правда просто игнорируешь сейчас? – ее тон сменился с умоляющего на раздраженный.

Я наконец поворачиваю голову к ней.

– Извини, но я не в настроении сейчас болтать со своей бывшей лучшей подругой, которая кувыркалась с моим парнем за моей спиной.

У сидящего рядом с ней Тайлера расширяются глаза, и я задумываюсь на секунду, сказала ли она ему, что я теперь все знаю.

Все замолкают, и щеки Маделайн разгораются. Торопливо она бросает свою кружку-термос в сумку и вскакивает, расправляя юбку дрожащими руками. Тайлер смотрит на меня виновато:

– Мне надо… – Он машет рукой в ее направлении. – Прости, Меган, – говорит он и уходит вслед за Маделайн. Не знаю, за что он извиняется – за то, что уходит от разговора, или за то, что изменил мне тогда. Как бы то ни было, сейчас я не готова разбираться со своей яростью к Тайлеру.

Все постепенно возобновляют беседы, иногда посматривая в мою сторону. Все, кроме Оуэна, который склоняется ко мне.

– У меня такое ощущение, что что-то… изменилось с тех пор, как мы поговорили о Тайлере и Маделайн.

«Что, правда? Сейчас?»

– Вытаскивай блокнот, Оуэн. У меня для тебя накопился отличный материал, – рычу я.

Он отшатывается.

– Что? Нет. – Он выглядит потрясенным, даже обиженным. – Я не пытаюсь собрать материал. Я пытаюсь поговорить с тобой как друг.

Я чувствую укол вины. Конечно, Оуэн просто пытается поговорить со мной как друг. Это он и делал с самого первого дня нашего знакомства. Я выдыхаю.

– Получается, что я была дурой, потому что не верила в то, что все мне говорили. Маделайн проговорилась на выходных, что они с Тайлером целовались за месяц до того, как мы с ним расстались.

– Это… – Оуэн подбирает слова, – очень неприятно.

– Я не удивлена поступком Тайлера, честно говоря. Но Маделайн… Она единственный человек, в чью порядочность я верила. – Я уставилась в землю и рассеянно обрываю травинки. – Самое ужасное в том, что часть меня хочет делать вид, что ничего не случилось. Ситуация с папой развивается, и я хотела бы иметь возможность с ней говорить, приглашать к себе на ночь, как тогда, когда мои родители разошлись.

Он кивает.

– Что ты собираешься делать? – спрашивает он спокойно.

– Делать? Мне-то ничего делать не нужно. Я бы хотела, чтобы она… Ну не знаю. Придумала, как это исправить.

– Она придумает, – говорит Оуэн твердо.

Я смотрю на него недоверчиво.

– Откуда ты знаешь?

Он опускает глаза, будто размышляет над этим.

– Я не знаю, – признает он. – Но она придумает, если она настоящая подруга.

На это у меня нет ответа. Я хотела бы верить, что Маделайн такая подруга, которая бы хотела помириться. И я в это верю. Я бы простила ее, если бы она показала мне, что я значу для нее больше, чем то, что она продемонстрировала тем своим поступком.

У меня засосало под ложечкой. Не одна я заслуживаю такого отношения. Энтони значит для меня куда больше, чем я показала, когда торопила его. Ему следует строить свои отношения с Эриком – или флирт, или что угодно еще – с той скоростью, с какой он сам хочет.

– Знаешь, – говорит Оуэн, и я осознаю, что он терпеливо ждал, пока я размышляла, – я, конечно, не Маделайн, и приглашать меня к себе на ночь было бы странно, но я рядом, если тебе понадобится поддержка.

Я смотрю в его темные, задумчивые глаза.

– Приглашать тебя на ночь не было бы странно, Оуэн… Если только ты не задумывал делать что-то «странное», – подмигиваю я. Прежде чем он начнет заливаться румянцем, я понижаю голос и говорю от души: – Но вообще-то спасибо.

* * *

После обеда у меня тригонометрия. У двери в класс мистера Паттона я решаю прогулять урок. Я знаю, что он будет скучным, и кроме того, у меня есть срочное дело. Я разворачиваюсь и иду против потока в коридоре, пока не оказываюсь в крыле естественных наук, где жду еще пятнадцать минут после звонка, пока коридор не опустеет.

Когда мисс Хауэлл выходит из класса углубленной физики, я торчу около двери в туалет и старательно делаю вид, что я имею право тут находиться. Я знаю, куда мисс Хауэлл направляется. Я ходила в прошлом году на ее вводные уроки физики и знаю, что она неизменно ходит на парковку покурить через пятнадцать минут после начала каждого своего урока после полудня.

Я проскальзываю в класс за ее спиной. И вижу абсолютный хаос. Ученики вооружены неоново-фиолетовыми игрушечными арбалетами. Игрушечные болты летают по комнате, а ученики бегают за ними с блокнотами и измерительными лентами. Один болт влетает мне в затылок, и я слышу, как кто-то жалуется, что я мешаю сбору данных.

Я не трачу времени на извинения. Я здесь по одной причине, и эта причина в дальнем конце класса.

Голова Энтони склонена над блокнотом. Он не поднимает ее, когда я облокачиваюсь на стол рядом с ним.

– Я вообще-то на уроке, Меган, – говорит он без эмоций.

– Я знаю. Мне нужна одна секунда.

Он медленно отрывает взгляд от своих бумаг и раздраженно смотрит на меня.

– А что, тебе еще не надоело вмешиваться в мою жизнь?

Я морщусь.

– Прости, – торопливо продолжаю я, зная, что у меня мало времени, пока он снова не отвернулся. – Мне не следовало тебя торопить. Ты был прав, хотя и наговорил мне много обидной ерунды.

Энтони отводит взгляд, но не игнорирует меня.

– Что ты тут делаешь, Меган?

– Я хочу быть хорошим другом. Настоящим. Ты всегда был хорошим другом мне, и я хочу все исправить. – Я делаю глубокий вдох. – Мне жаль, что заставила тебя торопиться.

– Что мне твои извинения, – немедленно отвечает он, жестко, – если ты не понимаешь, насколько я не похож на тебя. Я знаю, что ты хотела помочь, но ты никогда не задумывалась, какая именно помощь или поддержка нужна мне. У меня нет твоего бескомпромиссного отношения к романам и никогда не будет. Ты бесстрашная, и это здорово, – продолжает он, и в глазах его мелькает уныние. – Но я испытываю боль и, честно говоря, разочарование, когда ты пытаешься заставить меня строить отношения так же, как строишь сама.

– Я понимаю, – мой ответ, – по крайней мере, пытаюсь понять. Я буду продолжать пытаться, если ты мне позволишь. По правде говоря, я не то чтобы толкала вас с Эриком в сторону спальни, – отмечаю я, и глаза Энтони заблестели. – Ты и сам не робкий, когда дело доходит до парней. Но я знаю, что я неправильно к этому отнеслась, – спешу добавить. – Мне жаль, что я все испортила с Эриком. Я больше никогда не буду вмешиваться в твои отношения. Обещаю.

Его лицо начинает смягчаться.

– Это не ты все испортила, – говорит он тихо. – Это моя вина и Эрика, а не твоя. Мне тоже жаль. Я позволил себе пару подлых слов по поводу твоих романов, и я на самом деле не считаю так, как говорил тогда.

Я осторожно улыбаюсь.

– В них была доля правды, но все равно спасибо. Я не собираюсь тебе говорить, что делать, но знай, что если тебе нужна поддержка, я рядом.

– Я бы хотел пока поставить на паузу ситуацию с Эриком, – говорит он, помолчав. Я понимаю по его поникшим плечам и дрогнувшему голосу, что ему неприятно это признавать.