— А знаешь, какое главное свойство всех львов?

— Нет. — Я качаю головой.

— Верность, — говорит он, улыбаясь и показывая мне свою восхитительную щель между зубами. — Неважно, как далеко друг от друга мы окажемся. Независимо от расстояния или времени я никогда не буду любить никого, кроме тебя. Никогда.

Я грустно киваю.

В его глазах появляется дразнящий блеск.

— И еще знаешь что? Они действительно не прочь растерзать своих львиц. — Он в шутку набрасывается на меня, тормошит и рычит мне в уши.

Я смеюсь, визжу и шикаю на него:

— Лео! Ты перебудишь весь дом! — Я откатываюсь от него и снова хохочу, когда он скашивает глаза и бросает на меня свирепый взгляд.

— Ты сошел с ума, — говорю я, когда мы снова ложимся рядом, держась за руки. Но я чувствую себя лучше. Он мой и всегда будет моим.

Глава 24

Следующие дни проходят без всяких событий. Воскресенье и понедельник я провожу дома, мне кажется, что небольшой перерыв в новых отношениях не помешает. Джейк, похоже, не согласен, но не особо и возражает.

Дела снова зовут его в офис в Сан-Диего, и он уезжает во вторник утром, чтобы весь день проводить встречи. Меня немного беспокоит его отъезд, я ведь помню, что произошло во время его последней поездки, но стараюсь выбросить это из головы.

Он звонит мне несколько раз, с дороги и между встречами, и каждый раз, когда я вижу его имя на экране телефона, сердце у меня екает. Боже, мне действительно нужно взять себя в руки. Уже не в первый раз я думаю, что отношения с Джейком вышли далеко за пределы моей зоны безопасности. А вдруг он все-таки решит, что я не подхожу ему, как я переживу это? Когда эти мысли начинают одолевать меня, я останавливаю себя и делаю глубокий вдох; каким-то образом я не позволяю себе вернуться в свой безопасный кокон. Вместо этого я продолжаю работать, бегать и дочитывать книгу, которую забросила, потому что на середине меня застигли известные события.

Во вторник днем я иду на обед с Николь и просвещаю ее на предмет своей жизни, внезапно ставшей интересной. Мы хихикаем, как школьницы, и мне приятно разделить с ней свое счастье. Я расспрашиваю ее об отношениях с Майком — раньше у меня никогда не хватило бы на это смелости, да и необходимости не было.

Я: Это нормально — все время хотеть секса?

Николь: В начале да; но после пяти лет брака, когда ребенку четыре года, уже нужно не так много.

Я: Могла бы ты влюбиться в мужчину, с которым знакома меньше месяца?

Николь: Ну, это скорее вожделение, чем любовь, но все равно радуйся.

Мы смотрим на наши календари, и она спрашивает, смогу ли я прийти к ней на ужин через субботу.

Мы договариваемся об этом, и она, быстро обняв меня на выходе из ресторана, добавляет:

— И Джейка прихвати.

— Хорошо, — говорю я, улыбаясь и предвкушая, как познакомлю его еще с тремя людьми, которых я знаю и люблю больше всего на свете.

Вечером я звоню Джейку в гостиничный номер, и мы говорим в течение часа, пока я не начинаю от усталости засыпать на ходу.

В среду утром я прихожу на работу в десять и поднимаюсь на верхний этаж, чтобы убрать люкс в пентхаусе. Я трижды стучу в дверь и жду, а когда никто не отвечает, вхожу, открыв номер электронным ключом. Вкатив за порог свою тележку, я в замешательстве озираюсь.

В номере безупречный порядок. Ясно, что здесь никто не жил, и это странно, потому что я знаю, что меня бы не отправили здесь убирать, если бы накануне вечером никто не бронировал номер.

Я хватаюсь за свою рацию и собираюсь нажать кнопку, чтобы вызвать менеджера, сидящего в офисе внизу, и тут слышу из спальни какие-то звуки. Я хмурюсь и кричу: «Эй!» Никто не отвечает, и я делаю несколько шагов в сторону комнаты. Если там засел какой-нибудь серийный убийца, я вырублю его этой тяжелой рацией по голове. Заодно я прихватываю баллончик с отбеливателем, на случай если мне понадобятся дополнительные боеприпасы.

Я выглядываю из-за угла, вытягивая шею, и что я вижу? В дальнем дверном проеме, засунув руки в карманы, стоит Джейк и ухмыляется.

Не знаю, то ли это шок от встречи с ним, то ли я просто излишне эмоциональна, но я тут же бросаю свое «оружие», издаю счастливый вопль, бегу через комнату и кидаюсь ему на шею. Он ловит меня, смеется и кружит по комнате, между тем как я осыпаю поцелуями его лицо. Я визжу, обхватывая его лицо ладонями, и целую в губы, смеясь вместе с ним. Он отвечает на поцелуи, и мы ведем себя так, будто не виделись целую вечность. Собственно, у меня как раз такое чувство. Как будто не видела его много лет, во всяком случае, радость, которую я не могу сдержать, неподдельна. Я просто прижимаю его к себе и наслаждаюсь ощущением его присутствия в моих объятиях.

Я ужасно по нему скучала. И это безумие. Ведь прошло всего два дня! Но он, кажется, считает мою реакцию совершенно нормальной и продолжает целовать меня, снова и снова повторяя мое имя; мы оба захвачены странной радостью этой встречи. Не хочу ничего анализировать. Просто купаюсь в радости.

Наконец я замираю, но не отпускаю его и продолжаю прижимать к себе. Закрываю глаза и просто наслаждаюсь его хрипловатым голосом у моего уха, его запахом — неповторимым запахом Джейка — и биением его сердца рядом с моим. Не могу этого объяснить, но знаю, что, если бы могла остановить время прямо сейчас и жить в этом чувстве вечно, я бы так и сделала.

Наконец мы успокаиваемся, и я выскальзываю на пол, глядя в его теплые карие глаза.

— Что ты здесь делаешь, Джейк?

— Я хотел сделать тебе сюрприз. Когда мы разговаривали в воскресенье, ты сказала, что на этой неделе твоя очередь убирать пентхаус, если он занят, и мои зловредные винтики начали крутиться. — Он усмехается. — Я забронировал его во вторник утром, прежде чем уехал из города. Сколько нужно времени, чтобы здесь убраться?

Я хмурю брови.

— Ты заказал этот номер, чтобы провести со мной время, которое потребуется… на уборку? — удивленно спрашиваю я.

— Ну да.

Ага, ну ладно.

— Хм, сколько времени уходит на уборку? Ну, если гости настоящие неряхи, то полтора часа.

— Они патологические грязнули.

Я тихонько смеюсь.

— О, тогда и двух часов мало.

Он начинает расстегивать на мне платье.

— Что ты делаешь, Джейк?

— Не теряю времени даром.

Вот-вот.

— Хм, Джейк… — начинаю я, но он делает что-то с моей шеей, и мне так приятно, что я забываю, что собиралась сказать.

Я беру его за руку и веду к большому мягкому креслу в другом конце комнаты, по пути запирая дверь спальни. Если нас поймают, это будет плохо. Я толкаю его вниз, а его глаза уже стали томными, и, боже мой, я от этого уже мокрая. Знает ли он об этом?

Я сажусь на него сверху, гляжу ему в глаза, беру его лицо в ладони и прижимаюсь губами к его губам, слегка покусывая их, прежде чем скользнуть языком ему в рот. Джейк перехватывает инициативу, его поцелуй становится голодным и настойчивым. Наши языки сплетаются, танцуют, и его руки снова берутся за молнию моего платья и решительно дергают ее вниз. Он стягивает платье с моих плеч, и я опускаю руки, чтобы освободиться от одежды, не переставая целоваться. Когда платье падает мне на бедра, я прерываю поцелуй и встаю. Джейк откидывается на спинку кресла, наблюдая за мной темными глазами, в глубине которых тлеет огонь.

Одна его рука перекинута через подлокотник кресла, другая лежит на коленях.

Его бедра раздвинуты, черные брюки натянуты от эрекции. Он выглядит как воплощение всех моих мокрых снов, и мое сердце трепещет при одном взгляде на него.

Я опускаю платье на бедра и позволяю ему упасть на пол. Он провожает глазами мою униформу и снова переводит их на мое тело. Я вижу, как его член подпрыгивает в штанах, и готова уже заскулить от желания, но мне удается сдерживаться, пока я расстегиваю лифчик и позволяю ему соскользнуть с моих рук и упасть на пол. Теперь трусики. Я сую за пояс большие пальцы и стаскиваю их.

Наконец я сбрасываю туфли и стою перед Джейком голая, позволяя его глазам скользить по мне. Откровенная признательность в его взгляде — единственное, что позволяет мне уверенно стоять перед ним голой, чего я раньше не делала. Он наклоняется, расстегивает брюки и раскрывает ширинку, освобождая член. Джейк медленно поглаживает себя, продолжая смотреть на меня горящими глазами, и тут я ничего не могу с собой поделать и издаю стон.

О господи. Блаженство.

— Потрогай себя, Эви, — говорит он сдавленным, едва сдерживаемым голосом. Я на таком взводе, что аж трясусь от желания, и, не колеблясь, делаю, как он говорит. Я подношу руки к груди, ощупываю свои соски и закрываю глаза, запрокинув голову и со стоном приоткрыв рот от удовольствия. Затем я опускаю руку к низу живота, там скользко от возбуждения. Я гоню влагу от отверстия к клитору, описывая пальцем медленные круги и уже без стыда испускаю стоны.

— Черт, мне нужно в тебя, детка, — выдыхает Джейк, хватая меня за бедра и снова усаживая на себя верхом, теперь мои колени на кресле рядом с его бедрами. Он резко дергает меня вниз, насаживая на свой твердый член, и я кричу от удивления и удовольствия, когда он заполняет меня полностью.

Я подтягиваюсь вверх, оставляя в себе только кончик его члена, а затем обрушиваюсь на него; он стонет, запрокидывая голову: «Боже, как хорошо». Я тоже вскрикиваю от удовольствия, которое дает мне эта поза. Затем я повторяю маневр: медленно приподнимаюсь и падаю на него снова.

Да, боже, да!

Я представляю, как мы сейчас выглядим: я голая и верхом на нем, он полностью одет подо мной, и от этой картинки окончательно шалею от страсти.

Я начинаю двигаться вверх и вниз, не думая ни о чем, кроме гонки к оргазму, его рот прижимается к моей груди, почти грубо втягивая сосок.