Александр отомкнул ключом дверь и легко поднялся в кабину. Уселся за штурвал агрегата, воткнул в уши наушники, нажал на кнопку плеера с любимой музыкой. Всю ночь лил дождь, и в глубине котлована образовалось небольшое озерцо. Тяжелая, спрессованная веками глина не хотела вот так легко пропускать сквозь себя влагу. Саша опускал ковш, проводил им по дну будущего бассейна и, зачерпнув слой глины пополам с водой, относил ковш в сторону, с трудом сбрасывая налипшую рыжую массу. Прошло несколько часов скучной работы. Дождь припустил с новой силой, и строители, возившиеся у естественного грота – большого фрагмента скальной породы, когда-то отделившегося и свалившегося сюда, вниз, от скалы под названием «Сахарная голова», поспешили в укрытие, под навес. Они покурили, посовещались, глядя на небо, по всей вероятности, надолго затянутое тучами, и решили разойтись по домам.

Саша слушал музыку и занимался нудной, монотонной работой, когда с площадки ушёл последний строитель, махнув ему на прощанье рукой. Александр размеренно вёл ковшом по дну, слой, за слоем срезая почву, и вдруг ковш застрял, споткнувшись о преграду, не желая двигаться дальше. Саша поднял тяжёлую железяку и под другим углом попробовал снова провести от начала и глубже захватить затесавшийся в глину, как ему тогда подумалось, каменный валун. Но посередине котлована ковш опять упёрся в препятствие и, неприятно проскрежетав, остановился. Саша чертыхнулся и, накинув капюшон куртки, собрался выходить под дождь и осматривать препятствие, чтобы оценить его масштаб и свои дальнейшие действия. Он открыл дверь и спрыгнул на землю.

С первого взгляда, издали, он решил, что наткнулся на кусок какого-то металла, но подойдя ближе к котловану, сразу увидел крышку ржавого железного сундука. На крышке просматривался незамысловатый рельефный рисунок. Саша не поверил своим глазам, не хотел даже впускать догадку, которая, как и сотни предыдущих, обернётся пустышкой, иллюзией, и отогнал её прочь – нет, не надо искушаться. Может, это старый сундук без дна или же набитый ржавыми гвоздями или какой-нибудь рухлядью?

Саша не спеша обошёл котлован, примерился, с какой стороны лучше поставить лестницу, и почувствовал, как от нетерпения у него подрагивают руки, а сердце словно подпрыгнуло и погнало кровь с большей скоростью. Нет, это не какая-нибудь рухлядь, это то, что он искал все эти годы, с детства – сколько себя помнил! Не зря всё сложилось именно так. Он, а не его отец был связан с Эгрегором кладов, неспроста отец заболел и остался сегодня дома! Саша должен был сидеть в кабине этой машины, и дождь, зарядивший как из ведра и прогнавший лишних свидетелей его находки, не случаен!

Александр опустил лестницу в котлован, бросил туда лопату с ломом и торопливо спустился сам. Он не помнил, сколько прошло времени с момента, когда он начал откапывать свою находку, – может, двадцать минут, может, два часа. Он копал без перчаток – сначала стоя, потом присел на корточки, потом на колени, бережно соскребал слой за слоем почву, чтобы не повредить свою находку. Саша не замечал, что стоит по колено в грязи, что стесал до крови ладони шершавым железным ломом и грубым древком лопаты, под усилившимся проливным дождём. Сначала откопав сантиметров на тридцать в глубину, Саша понял по форме и периметру предмета, что перед ним не крышка, а целый, неповреждённый сундук, и скорей всего не пустой. А если даже и пустой, то залёгший на такой глубине предмет, такой формы и древности будет сам кое-чего стоить. Он обкопал свою находку полностью, подцепил снизу ломом и осторожно, боясь повредить, попытался приподнять. Сомнений не было: сундук не мог быть пустым и таким тяжёлым.

Саша снял куртку, накинул её сверху на крышку, чтобы не скользили руки, снова попытался поддеть снизу ломом – и сундук поддался, повернулся набок. Перевернув его и уложив на куртке, плотно запахнул полы, крепко перевязал рукавами и под узлом просунул лом. Так, за своеобразную ручку, он с трудом поднял свою ношу и осторожно преодолевая прогибающиеся под ногами перекладины лестницы, выбрался наверх. Не с первой попытки он втащил находку в кабину, влез сам, взял тряпку и, вытирая руки, только сейчас заметил сбитые в кровь ладони и почувствовал, как они саднят. Улыбнувшись, вспомнил специальные прорезиненные перчатки, брошенные в гараже за ненадобностью после оставленных им поисков.

Он ещё не знал, даже одним глазком не увидел, что лежит в этом сундуке, но уже почувствовал себя сказочно богатым. Ему захотелось крикнуть так громко, как, наверное, кричал древний человек, нашедший, настигнувший и заваливший мамонта. И Саша не смог сдержать в себе этот радостный, распирающий грудную клетку, торжествующий победный крик! Он запустил двигатель и ещё долго под дождём копал этот замечательный, потрясающий, уникальный котлован для бассейна, громко подпевая своему плееру, пока плотная, вязкая темнота не опустилась на приморский городок. Необходимо было закончить работу, чтобы вывезти отсюда экскаватор вместе со своей находкой. Пройти пешком через охраняемые ворота, сгибаясь под такой ношей, и остаться незамеченным было нереально.

Он не чувствовал ни голода, ни усталости, когда поставил экскаватор перед домом и выгрузил свой клад. Мысленно похвалил себя за утомительные и своевременные тренировки с железом в спортзале – пригодились: сундук в конце рабочего дня показался ему вдвое тяжелее.

Не заходя домой, Саша прошёл в гараж, включил свет и осторожно поставил сундук на пол. Развязал куртку, провёл рукой по выпуклой, в комках глины, резной крышке, спустился в смотровую яму и спрятал свой клад в дальнем углу, прикрыв старыми журналами и тряпками. Безусловно, он очень, очень хотел взять кувалду и сбить этот древний навесной замок, открыть крышку и увидеть, что лежит внутри. Но ему пришло в голову растянуть это блаженство – предвкушение открытия. Саша чувствовал: такое случается лишь однажды в жизни. К чему спешка? Всё уже случилось. Так почему бы не потренировать силу воли?

Он вошёл в дом, сбросил в прихожей верхнюю одежду, прошёл в ванную и открыл кран с горячей водой. Пока набиралась вода в ванну, тщательно вымыл руки над раковиной и смазал йодом раны на ладонях. Затем разделся и шагнул в тёплую воду. Основательно согревшись и расслабив натруженные мышцы, он вышел, обернувшись полотенцем, прошёл в кухню. Мама, уходя на ночное дежурство в санаторий, оставила ужин в духовке. Александр, открыв дверцу плиты, увидел своё любимое блюдо – запеченный картофель с мясом по-домашнему. Наложив полную тарелку, достал из холодильника солёные огурцы, налил в высокий стакан холодной газированной воды и уселся на уютный диван за стол. Он делал всё медленно, неторопливо, сдерживая свой внутренний ритм: сначала выпил воду, включил телевизор в противоположном углу, нашёл музыкальный канал и, поглядывая на экран, с удовольствием принялся за трапезу. Покончив с ужином, Саша ещё немного посидел за столом. Переключая каналы и не найдя ничего занимательного, поднялся, вымыл тарелки и выключив свет, прошёл в зал.

Отец, весь в растирках, обёрнутый пледом, лежал перед телевизором и дремал. Когда Саша вошёл, он открыл глаза и, поприветствовав сына, поинтересовался делами. Сын отрапортовал об успешном завершении работы. Пожелав спокойной ночи, пошёл в свою спальню. Выключив свет и прокрутившись в кровати некоторое время, безуспешно пытаясь уснуть, резко вскочил, впопыхах натянул спортивный костюм и почти бегом помчался в гараж, приговаривая себе под нос: «Сила есть, воля есть, а силы воли нет, блин, нет, ну нет у меня! Ну и ладно!»

Он спустился в гаражную яму, устроил переносную лампу поближе к сундуку и, вытерев слегка подрагивающими от нетерпения руками свою находку ветошью, несколькими ударами большого молотка сбил подвесной замок. Спаянная патиной времени крышка сначала не хотела поддаваться. Он обстучал её молотком по периметру снизу, а затем поддел крышку. Сундук открылся, из него повеяло вековой сыростью. Саша поморщился, – от времени и влаги, разложившиеся фрагменты то ли дерева, то ли ткани, лежали сверху полусгнившей чёрной массой. Он обернулся и поискал глазами что-нибудь из инструментов, подходящее для исследования. Нашёл набор новых шампуров, недавно купленных для пикника, и, вытянув один из связки, опустил его в центр сундука. Шампур легко прошёл сквозь слой столетий и упёрся во что-то твёрдое. Саша надел перчатки и осторожно сгрёб верхний слой исторического мусора в сторону.

Под верхним слоем покоился деревянный ларец, перехваченный широкими металлическими скобами. При виде находки у Саши замерло сердце. Он осторожно вынул ларец и поставил на полку. Почерневшее от времени дерево было сырым и податливым на ощупь. Казалось, оно вот-вот раскрошится в его руках.


Самолёт заходил на посадку, казалось прямо на море, спускаясь между огромных яхт, рискуя задеть их паруса. Взлётную полосу экономные итальянцы построили на берегу, отвоевав у воды твердь. Лика с шефом – Петром Викторовичем, прилетели всего на два дня, остановились, к её большому разочарованию, на квартире его друга и компаньона, а не в отеле с длинным названием на букву S.

За два дня она провернула кучу дел, пересмотрела горы образцов тканей и фурнитуры для дома заказчика, и в последний вечер перед вылетом уставшая и удовлетворённая своей работой ужинала на открытой террасе ресторана с шефом и его компаньоном, когда мимо прошла троица и расположилась рядом на диванчике за столом. Две молодые, русоволосые, славянской внешности женщины и смуглый мужчина. У одной была роскошная пшеничная коса, на руках она держала черноглазого малыша. Мужчина – итальянец. Они сразу привлекли внимание Лики. Во-первых большая редкость такая шикарная коса, но кроме того, женщины между собой говорили на русском. И только одна из них на итальянском, видимо, со своим мужем. Они сидели совсем рядом и до Лики доносились обрывки их разговора. Невольно она прислушалась, спокойная интонация, фраза и голос: «нет, тебе показалось, всё хорошо», прозвучала очень знакомо. Где-то недавно она уже слышала этот голос. Лика повернулась и в упор посмотрела на девушку. Да это же та молчаливая незнакомка, с которой они месяц назад ехали из Крыма. Конечно, и коса и голос, вот теперь можно и лицо рассмотреть. Красивая, но печальная. И Лика встретившись с ней взглядом, помахала приветственно ей и улыбнулась. Девушка выдавила из себя удивлённо-непонимающую улыбку и поспешила отвезти взгляд. Странная она всё-таки– подумала Лика. Но как же мир тесен! Это ж надо тут её встретить! Ей не дано было знать, что этот небольшой эпизод будет для Марины Ковалевской последней каплей в её путешествии.