– Как тот, что принес ему Оскара?

– О, тот я видела.

Отец Мег был тройной угрозой. Всемирно известный киноактер, драматург, удостоенный Пулитцеровской премии, и автор книг-бестселлеров. При таких суперуспешных родителях разве можно винить ее в полнейшей никчемности? Нет ребенка, способного вынести подобную наследственность.

Кроме двух ее младших братьев…

Бёди поправила бретельки своего облегающего черного платья с горловым вырезом в форме сердечка, которое было ей несколько тесновато в талии.

– Ваша подруга Люси – хорошенькая маленькая штучка. – Это вовсе не звучало как панегирик.– Надеюсь, она понимает, как ей повезло с Тедди, и ценит его.

Мег сдерживалась изо всех сил.

– Я уверена, она ценит его так же, как и он ее. Люси очень непростая личность, она особенная.

Бёди ухватилась за повод обидеться.

– Не такая особенная, как Тед, но чтобы это понять, вам нужно пожить здесь.

Мег решила не вступать в перепалку с надоедливой женщиной, как бы ей этого ни хотелось, поэтому ее улыбка осталась на месте.

– Я живу в Лос-Анджелесе и много чего понимаю.

– По любому, то, что она дочь президента, не делает ее выше Теда и не значит, что все должны по-особому к ней относиться. Тед - лучший парень в штате. А она должна еще заслужить наше уважение.

Мег едва удерживалась, чтобы не сорваться.

– Люси не должна заслуживать ничьего уважения. Она милая, умная, утонченная женщина. Это Теду повезло с ней.

– Вы хотите сказать, что он не утонченный?

– Нет, я только отметила…

– Может быть, Уинетт, штат Техас, для вас ничего не значит, но это очень даже утонченный город, и мы не любим, когда всякие чужаки приезжают и презирают нас только потому, что мы не вашингтонские шишки. – Бёди защелкнула свою сумочку. – Или голливудские знаменитости.

– Люси не…

– Здесь каждый сам должен что-то значить. Никто не собирается лизать чью-то задницу из-за знаменитых родителей.

Мег не разобралась, о ком Бёди говорит: о ней или о Люси, но ей уже было без разницы.

– Я посетила множество маленьких городков по всему миру, и те, которым нечего было доказывать, всегда относились к приезжим доброжелательно. Это только жители захолустных городишек, давно утративших свой лоск, видят в каждом чужаке угрозу их самомнению.

Нарисованные красно-коричневые брови Бёди взметнулись вверх.

– В Уинетте нет ничего захолустного. Это она так считает?

– Нет. Это я так считаю.

Лицо Бёди исказилось.

– Ну, это о многом говорит, не так ли?

Дверь распахнулась, и в нее просунулась голова девочки-подростка с длинными светло-каштановыми волосами.

– Мам! Леди Эмма и другие ждут тебя фотографироваться.

Метнув в Мег последний убийственный взгляд, Бёди вылетела из туалета, исполненная решимости пересказать этот разговор всем, кто захочет ее выслушать.

Мег скорчила рожу. В своих попытках защитить Люси она принесла больше вреда, чем пользы. Этот уик-энд, похоже, никогда не кончится. Она перевязала узел у себя на плече, пропустила пальцы сквозь короткие, диковато выстриженные волосы и заставила себя вернуться к остальным.

В то время как толпа гостей с энтузиазмом наслаждалась барбекю, и смех рассыпался над верандой, Мег, казалось, была единственной, кто не веселился. Когда она очутилась наедине с матерью Люси, то поняла, что должна что-то сказать, но, хотя она осторожно выбирала слова, разговора не получилось.

– Ты в самом деле полагаешь, что Люси не должна выходить замуж за Теда? – Нили Джорик произнесла это тоном, который приберегала для представителей оппозиционной партии.

– Не совсем. Но только…

– Мег, я знаю, ты переживаешь трудный период, и мне в самом деле очень жаль, но не позволяй своему эмоциональному состоянию бросить тень на счастье Люси. Она не могла сделать лучшего выбора, чем Тед Бодин. Уверяю, твои сомнения беспочвенны. И я хочу, чтобы ты пообещала держать их при себе.

– Какие сомнения? – произнес голос с легким британским акцентом.

Мег обернулась и увидела мать Теда, стоящую у ее локтя. Франческа Бодин выглядела как Вивьен Ли наших дней: лицо в форме сердечка, облако рыжевато-каштановых волос и короткое блекло-зеленое платье, ловко охватывающее ее до сих пор изящную фигуру. Все три десятка лет существования телепрограммы «Франческа сегодня» она соперничала с Барбарой Уолтерс[2] за звание королевы прайм-тайма среди самых популярных интервьюеров.

Нили быстро сгладила неловкость:

– Пустяки, волнения подружки невесты… Франческа, вечер просто великолепен, не могу передать, как нам с Мэтом здесь хорошо.

Франческа Бодин не была дурой. Она бросила на Мег холодный оценивающий взгляд, затем увела Нили к группе гостей, среди которых выделялись «леди-гидрант» из дамской комнаты и Эмма Трэвелер, жена лучшего друга Теда, Кенни Трэвелера – еще одной суперзвезды профессионального гольфа.

После этого Мег отыскала среди массовки самого непрезентабельного субъекта, какого только смогла найти, – байкера, прикидывающегося одним из друзей Теда, но даже эта великолепная коллекция мускулов не смогла поднять ей настроения. Вместо этого байкер навел ее на мысль о том, как обрадовались бы ее родители, приведи она домой кого-нибудь, хотя бы отдаленно похожего на Теда Бодина.

Люси права. Он совершенен. И он ей совершенно не подходит.

* * *

Как Люси ни поправляла подушку, ей все казалось неудобно. Ее сестра Трейси мирно спала рядом - она непременно хотела провести эту ночь в одной постели с Люси.

"Наша последняя ночь, когда мы только вдвоем…"

Трейси, однако, вовсе не печалила предстоящая свадьба. Она обожала Теда, как и все остальные.

Люси и Тед были обязаны своим знакомством матерям.

– Он невероятный, – так сказала о нем тогда Нили. – Сама увидишь, когда встретишься с ним.

И он оказался невероятным. Мег не надо было поселять в ее душе все эти сомнения. Сомнения гнездились там уже несколько месяцев, хоть Люси и пыталась избавиться от них разумными доводами. Какая женщина в здравом уме не влюбится в Теда Бодина? Он ослепил ее.

Люси отбросила ногой простыню. Это все Мег виновата. Вечно с ней так. Она все переворачивает вверх тормашками. Люси прекрасно видела все недостатки Мег, хоть та и была ее задушевной подругой. Мег была избалованной, неугомонной и безответственной. Она искала цель за новыми и новыми горными вершинами, вместо того, чтобы поискать ее в себе самой. Но она была также порядочной, заботливой, верной – лучшей наперсницей, какая только была у Люси. Каждая из них нашла свой собственный способ выживания в тени знаменитых родителей: Люси - подчиняясь и приспосабливаясь, а Мег – мотаясь по всему свету в попытках стряхнуть с себя родительское наследие.

Мег не осознавала своих сильных сторон: унаследованного замечательного интеллекта, который она, однако, не сообразила обратить себе на пользу, и неординарной внешности, делавшей ее гораздо притягательнее любой стереотипно красивой женщины. Мег столько всего умела, что причислила себя к ни на что не способным. Она безропотно приняла на себя роль всеобщего разочарования, и никто – ни ее родители, ни Люси – не мог разрушить ее предубеждение.

Люси спрятала лицо в подушку, пытаясь вытеснить из памяти тот ужасный момент сегодняшнего вечера после возвращения в гостиницу, когда Мег порывисто обняла ее.

– Люс, он чудесный, – прошептала она. – Все, как ты говорила. И ты ни в коем случае не должна выходить за него замуж.

Это предупреждение Мег и близко не было таким пугающим, как ее собственная реакция.

– Я знаю, – услышала она собственное бормотание. – Но мне все равно придется. Слишком поздно отказываться.

Мег яростно ее встряхнула.

– Еще не поздно. Я тебе помогу. Что-нибудь придумаю.

Люси отстранилась и поспешила в свою комнату. Мег ничего не уяснила. Она выросла в Голливуде, где скандалы были обычным делом, но Люси взрослела в Вашингтоне и понимала это консервативное сердце страны. Общественности обещана эта свадьба. Люди наблюдали, как дети Джориков росли, они их поддерживали, помогая преодолеть не одну ошибку юности. Информационные агентства со всего мира готовы освещать бракосочетание, и Люси не могла отозвать все назад по причине, которую даже сформулировать толком не в состоянии. А кроме того, если Тед ей совсем не подходит, разве этого кто-нибудь уже не заметил бы? Ее родители? Трейси? А разве сам Тед, который все так ясно видит, не сообразил бы этого?

Убежденность в непогрешимости Теда Бодина успокоила ее настолько, что помогла погрузиться в неглубокий беспокойный сон. Но к полудню следующего дня это последнее утешение испарилось.


Глава 2

Притвор уинеттской пресвитерианской церкви благоухал старыми псалтырями и давно съеденными обедами вскладчину. Снаружи царил организованный хаос. Специально выделенная сбоку секция для прессы кишела репортерами, отведенные для зрителей импровизированные трибуны напротив храма были забиты битком, ну а те, кому мест не хватило, выплеснулись на соседние улицы. Свита невесты выстроилась в шеренгу, готовясь проследовать к алтарю. Мег оглянулась на Люси. Тщательно подогнанное кружевное платье очень ей шло, но даже искусно нанесенный макияж не мог скрыть напряженное выражение лица. Подруга весь день была такой нервной, что Мег не решилась добавить еще хоть словечко об этом опрометчивом бракосочетании. Да и возможности такой не представилось, ведь Нили Кейс Джорик следила за каждым ее шагом.

Камерный ансамбль доиграл прелюдию, и трубы возвестили о начале шествия невесты. Две самые младшие сестренки Люси стояли впереди, за ними Мег, а потом восемнадцатилетняя Трейси, назначенная главной подружкой невесты. Все они были одеты в простые платья из шелкового крепдешина цвета шампанского, дополненные подаренными Люси сережками с дымчатыми топазами.