В полдень она сделала перерыв, потянулась и приготовила себе на обед салат. Когда голова не была сосредоточена на работе, она начинала думать о Трое и о сегодняшней ночи. Они договорились, что она придет к нему около шести. Значит, после того, как Люси заберет детей, у нее будет около двух часов на то, чтобы собраться и приготовить десерт.

В голове у нее все время звучали его слова: «На десерт приноси себя саму». Элайза невольно улыбнулась; на душе стало теплее. Она доела салат и вернулась к работе.

В начале третьего в дверь позвонили, и Элайза насторожилась. В этот час она никого не ждала. Люси приедет только после школы, а Трой сегодня не собирался заходить к ней. В прошлый раз, когда ей вот так же неожиданно позвонили, к ней заявился человек, выдававший себя за электрика. Она встала из-за стола и подошла к окну. Выглянула наружу, но звонивший, видимо, стоял вплотную к двери, из окна его не было видно.

Снова позвонили. Элайза вышла из кабинета и подошла к двери. Сердце глухо забилось в груди. Рука задрожала; она не смогла даже повернуть дверную ручку. Рука бессильно упала вдоль тела.

Она понятия не имела, сколько времени простояла на одном месте, часто дыша. Звонки давно уже прекратились, а она по-прежнему стояла, словно приросла к месту. Наконец она отключила сигнализацию и, сделав над собой усилие, приоткрыла дверь: на крыльце лежал листок рекламы нового китайского ресторана.

Посмотрев налево и направо, Элайза никого не увидела, схватив листок, тут же захлопнула дверь и заперла ее. От страха ее замутило.

Она снова включила сигнализацию и без сил села за кухонный стол.

Может быть, ей просто вернуться в многоквартирный дом?

Тогда тайны старого дома больше не будут угрожать ни ей, ни детям.

Она больше не будет бояться открывать дверь.

А ведь она так радовалась, что ей не придется платить ни квартплату, ни взносы по ипотеке! Она с нетерпением ждала возможности брать немного меньше работы и больше наслаждаться материнством. Если она откажется от собственного дома, придется снова работать днем и ночью… Больше работать и больше беспокоиться из-за финансов.

И разумеется, ей придется уехать от Троя. Но больше всего волновало ее то, что детям снова придется ютиться в тесной квартире.

Ей нравилось, когда Сэмми сидел за садовым столом на заднем дворе и задирал лицо кверху, подставляя его солнечным лучам. Она смотрела, как дети играют с моделями машинок на дороге, которую сами изготовили из утрамбованной земли. Детям очень нравилось, что у них есть свой двор. Элайза не хотела, чтобы они снова жили так, как прежде… и выходили на улицу, только когда она могла брать их с собой на ближайшую детскую площадку.

Она велела себе встряхнуться. Внутри ее поднимался гнев. О чем она только думает? Как можно отказаться от дома?! Ведь это не просто здание. Он стал домом для ее детей. Черт побери, здесь теперь ее дом, и она не собирается бежать отсюда из-за кого-то или из-за собственного проклятого страха.

Ей нужно поскорее разыскать все тайники в доме, и, если в одном из них найдется ожерелье, передать его властям.

Она ни в коем случае не допустит, чтобы их выжили из дому какие-то воры! С этой мыслью она поднялась в комнату Сэмми.

Нельзя просто сидеть сложа руки и ждать, когда придет Трой и поможет ей. Она сама должна помочь себе.

К тому времени, как дети вернулись из школы, ей удалось тщательно осмотреть комнату Сэмми. Она прощупала все стены, но ничего не нашла.

Они с детьми пробыли дома всего минут пятнадцать, когда приехала Люси – невысокая толстушка с кожей цвета красного дерева и улыбкой, способной развеять самый черный мрак. Элайза пригласила ее в кухню.

– Хочешь чашку кофе перед тем, как заберешь моих детей и сбежишь?

– Нет уж, спасибо. Лучше сэкономлю калории и присоединюсь к твоим детям на празднике сладкоежек! – смеясь, ответила Люси.

– Вот спасибо. – Элайза криво улыбнулась.

– Вообще-то я собираюсь взять еду навынос в какой-нибудь закусочной. Потом мы устроим пикник возле детской площадки рядом с моим домом. Кэти нравится лазить там по канатам, а Сэмми любит качаться на качелях.

– Желаю приятно провести время, – сказала Элайза. Она знала: что бы они ни решили делать, Люси отлично присмотрит за детьми.

– Где там мои малыши? – спросила Люси.

– Наверху. Наверное, они не слышали, как ты пришла. Ну как, ты готова?

Люси кивнула, и Элайза подошла к подножию лестницы.

– Эй, ребята! Мисс Люси приехала!

В ответ послышались радостные вопли. Оба сбежали вниз, волоча за собой сумки. Люси обняла обоих и выпрямилась.

– Ну как, вы готовы к ночи полной приключений? – спросила она.

– Да! – закричали оба.

– Мы сегодня будем есть мороженое? – спросил Сэмми.

– Вижу в вашем ближайшем будущем огромные-преогромные стаканы молочного коктейля, – ответила Люси.

Дети снова разразились радостными воплями.

– С посыпкой? – уточнила Кэти.

– С розовой посыпкой, – ответила Люси.

После бурных объятий и поцелуев они уехали, а Элайза осталась одна, с мыслями о грядущей ночи с Троем.

У нее два часа на то, чтобы приготовить десерт и принять неспешную пенную ванну. Всего через два часа она подойдет к его дому.

Пока она готовила песочный торт с клубникой, чтобы взять его с собой, в голове крутился один-единственный вопрос. Займется ли она сегодня с Троем любовью?


Просто безумие какое-то – так нервничать из-за предстоящего ужина с красивой женщиной. Трой не мог понять, что заставляет его расхаживать туда-сюда – тревога или возбуждение.

В доме было чисто. Ужин подогревался в духовке. Он принял душ и поменял постельное белье… просто на всякий случай. Одно он знал наверняка. Сегодня Элайза будет все решать. Если она не захочет спать с ним, так тому и быть. Они вкусно поужинают и приятно проведут время вместе.

Почему же ему так тревожно? В глубине души он знал ответ.

Через неделю годовщина гибели Энни… Сегодня он запрещал себе думать о плохом. Сегодняшний вечер он намеревался посвятить Элайзе.

Ровно в шесть в дверь позвонили. Он открыл, увидел ее – и едва не лишился дара речи.

– Ты выглядишь… потрясающе, – сказал он, беря у нее блюдо.

Ее темно-серое открытое платье без рукавов подчеркивало все ее изгибы и выпуклости и идеально сочеталось с цветом ее глаз.

Круглый вырез был достаточно глубоким, чтобы он увидел верх ее полных грудей, а волосы темными блестящими волнами спадали ей на плечи.

– Спасибо, – ответила она. – Пахнет очень вкусно.

– Ужин почти готов.

Он провел ее в кухню и жестом пригласил к столу; там уже был накрыт ужин на двоих.

– Надеюсь, ты проголодалась.

– Умираю с голоду.

– Вот и хорошо. Я весь день стоял у плиты, и все уже готово. Выпьешь вина?

– С удовольствием.

Трой налил ей красного вина. Пока он доставал из холодильника салат и нарезал чесночный хлеб, она рассказывала о Люси Уайт:

– Хорошо, что она появилась в жизни детей. Она для них как бабушка, которая во всем им потакает, или любимая тетя…

Он достал из духовки блюдо с лазаньей, и Элайза лукаво улыбнулась:

– Знаешь, если хочешь, чтобы женщина поверила, что ты весь день стоял у плиты, не стоит разогревать еду в контейнере из ресторана навынос.

Трой ответил ей такой же широкой улыбкой:

– Попался! Зато салат я резал сам.

– Салат очень вкусный, – ответила она.

– А в ресторане «Гароцци» делают отличную лазанью.

Ужин прошел в самой приятной обстановке. Элайза с аппетитом поедала лазанью; они говорили о политике и о футбольных командах. Она всю жизнь болела за «Канзас-Сити Чифс», он же предпочитал «Оукленд Райдерз».

Они говорили о тех местах, куда хотели бы съездить в отпуск; у обоих на первом месте оказались Гавайи.

Трой узнал, что ее любимый цвет – персиковый и что она мечтает завести для Сэмми собаку-поводыря, когда ему исполнится шестнадцать. Кроме того, он узнал, что муж никогда не любил ее по-настоящему.

Когда ужин закончился, они взяли кофе и перешли в гостиную, на диван.

– Все было просто замечательно! – сказала она. – Я люблю детей, но всегда приятно провести немного времени без них, во взрослой компании.

– Хвала небесам за Люси Уайт.

Элайза улыбнулась:

– Да, хвала небесам за Люси…

– Чем ты обычно занимаешься, когда она забирает детей к себе с ночевкой?

– Принимаю ванну. Я всегда очень долго принимаю ванну. Ванна – один из многих капризов, от которых приходится отказываться, когда становишься мамой.

Он придвинулся к ней и погладил по голове. Ему очень хотелось приласкать ее с той минуты, как она вошла в его дом.

– Готов поспорить, ты любишь пенную ванну.

– Конечно. Обожаю пузырьки… – У нее пресеклось дыхание, когда он медленно погладил ее пальцами по щеке. – И свечи.

Он представил себе ее в ванне, полной пены… голые плечи поблескивают в пламени свечей. Избавиться от наваждения можно было только одним способом: принять ванну вместе с ней.

– Я уже говорил тебе, как ты сегодня потрясающе выглядишь? – Его теплое дыхание ласкало ей шею.

– Что такое, мистер Андерсон? Вы, кажется, пытаетесь меня соблазнить?

– Определенно, – ответил он. – И как, получается?

– Невероятно хорошо получается, – прошептала она.

Тогда их губы встретились. Поцелуй усмирил какую-то часть его души – он и не знал, что так изголодался, пока не коснулся ее губ своими.

Прижавшись к нему, она открыла рот; поцелуй затянулся и стал более страстным. Его руки потянулись вверх; пальцы зарылись в мягкие, шелковистые пряди ее волос.

Он не просто хотел эту женщину. Она была ему нужна как воздух, чтобы дышать.

Вскоре он понял, что одними поцелуями не удовлетворится. Он отпрянул от нее и заглянул ей в глаза. С радостью узнал в их серых глубинах то же голодное желание.