Карла Кэссиди - Не беги от любви

– Элайза, ты ведь знаешь, как я тебя хочу.

– А я хочу тебя, Трой. – Губы у нее дрогнули.

Он встал и протянул ей руку:

– Пойдем наверх?

Она не сразу встала. Что ж, если она еще не готова, он отнесется к ее желаниям с уважением. Он понимал, что она не из тех женщин, которые легко прыгают в постель с мужчиной.

Но после паузы она встала и взяла его под руку.

Никто из них не произнес ни слова, пока он вел ее по лестнице в свою спальню. Сердце у него билось сильно и часто.

Когда они вошли в его спальню, он заключил ее в объятия и снова поцеловал, а она прижалась к нему всем телом.

Ее груди прижались к его груди, он чувствовал идущее от нее тепло, и желание взмыло на огромную высоту.

– Давай разденемся и ляжем в постель, – простонал Трой, с трудом отрываясь от Элайзы.

– Я очень хочу лежать раздетой в твоей постели, если ты будешь со мной, – ответила она.

Он осторожно обошел ее и расстегнул молнию платья у нее на спине, а затем стянул с плеч бретели. Платье с тихим шорохом упало на пол к ее ногам; она осталась лишь в белом кружевном бюстгальтере и прозрачных белых трусиках.

Он разделся за несколько секунд; вскоре оба уже лежали в постели.

Их губы снова отыскали друг друга.

Как он был нетерпелив! Вскоре барьеры в виде ее кружевного белья и его трусов стали раздражающими препятствиями. Он снял с нее остатки одежды и сбросил трусы.

И вот они оба – обнаженные, на чистых белых простынях. Он ласкал ее груди языком, лизал по очереди тугие соски, а она стонала от удовольствия.

Элайза перебирала пальцами пряди его волос; потом ее ладони скользнули вниз по его спине, и каждое прикосновение все сильнее воспламеняло его. Его обволакивал и пьянил ее аромат, чудесный аромат, присущий только ей.

Наконец его ладонь опустилась ниже, и он проник в ее нежные складки. Она ахнула и вздрогнула, а потом шире развела ноги. Он ласкал ее лоно пальцами, сначала медленно, потом все быстрее, чувствуя, как в ней нарастает возбуждение. Она вцепилась ему в плечи, и все ее тело застыло. Она со стоном произнесла его имя, а потом затрепетала и обмякла.

– Возьми меня сейчас, Трой, – прошептала Элайза.

Он подчинился, но сначала, ненадолго оторвавшись от нее, достал из верхнего ящика тумбочки презерватив. Быстро надел его на возбужденный член, устроился между ее ног и легко вошел в нее. В первое мгновение он не двигался; только закрыл глаза и наслаждался ощущениями, от которых у него захватывало дух.

Он открыл глаза и начал двигаться, глядя на нее сверху вниз. Ее глаза затуманились; волосы казались темной тучей на белой наволочке.

От одного ее вида он возбудился еще больше и задвигался чаще и интенсивнее. Она отвечала ему, крепко держа его за плечи.

– Ох… да, да! – вскрикнула Элайза.

Трой понял, что снова довел ее до оргазма, и сам взлетел на пик наслаждения.

Потом он лег рядом с ней и улыбнулся:

– Лучшего десерта я в жизни не пробовал.

Она рассмеялась:

– Ты еще не пробовал мой фирменный клубничный торт!

– Заранее могу сказать, что клубничный торт, каким бы вкусным он ни был, не может конкурировать с тобой. – Он убрал с ее лба прядь волос. – Останешься на ночь? Я хочу спать, обнимая тебя.

Она колебалась всего секунду, а потом кивнула:

– С удовольствием!

– Хорошо… не двигайся, я сейчас вернусь. – Он вылез из постели и поспешил в примыкающую ванную. Умывшись, надел купальный халат, а второй халат принес в спальню. – Вот, надень; мы спустимся и будем есть твой клубничный торт.

– Неплохо придумано! – согласилась она, села, накинула халат, и они вместе вышли из спальни.

– Я чувствую себя как девчонка, которая ночью крадется в кухню, чтобы наесться запретных сладостей, – пошутила Элайза.

– Я тоже, – рассмеялся Трой.

Пока он варил кофе, она нарезала торт.

– Очень вкусно! – сказал он, когда оба сидели за столом. – Вкуснее, чем обычный клубничный торт.

– Спасибо. У меня есть секретный ингредиент.

– Какой?

В ее глазах заплясали веселые огоньки.

– Если я тебе скажу, он уже не будет секретным.

– Какие еще секреты ты от меня утаиваешь? – поинтересовался он, откусывая еще кусок.

– Никаких, – простодушно ответила она. – У меня нет никаких темных, мрачных тайн. А у тебя?

Разговор, который начался так легко, принял другой оборот. Он думал о тайне, которая обременяла его душу.

– У меня есть тайна, которая делает меня плохим, – ответил он.

Элайза отложила вилку и посмотрела на него в упор, как будто почувствовала, как его вдруг окутал мрак.

– Не представляю, чтобы ты сделал или подумал что-то настолько плохое.

Трой отодвинул тарелку. Аппетит у него сразу пропал.

– Я так ненавижу одного человека, что желаю ему смерти.

Она улыбнулась:

– Трой, твое желание не делает тебя плохим. Оно всего лишь свидетельствует о том, что ты – человек. Я целиком разделяю твою ненависть и желание, чтобы тот человек умер.

Он с удивлением посмотрел на нее. Он ожидал сурового приговора, по меньшей мере, слов о том, как плохо лелеять в сердце ненависть. А она его поняла. Это его удивило и, как ни странно, еще больше приблизило к ней.

– В следующую субботу будет три года со дня убийства Энни. – Всю прошлую неделю он ощущал повышенное напряжение. Как будто приближалась темная туча, которая грозила закрыть весь свет в мире.

Элайза накрыла его руку своей.

– Чем я могу тебе помочь, чтобы пережить страшный день?

Он снова посмотрел на нее в изумлении:

– Что ты хочешь этим сказать?

– Может быть, мне устроить пикник или еще что-то, чтобы помочь тебе пережить этот день? Или, если ты собирался весь день работать, может быть, вечером придешь ко мне, чтобы твоя голова была занята другим?

– В такой день я обычно не стремлюсь к общению. Предпочитаю проводить его в одиночестве.

– Хорошо, но, если передумаешь, ты знаешь, где меня искать. – Она сжала его руку и выпустила ее.

Именно в тот миг Трой понял, что влюблен в Элайзу.

Элайза лежала на голой груди Троя. Они только что занялись любовью во второй раз, и она чувствовала насыщение каждой клеточкой своего тела. Он оказался невероятным любовником, страстным и требовательным и в то же время нежным и преданным. Блейк был эгоистом в постели; он заботился только о собственном удовольствии. Тогда она считала, что все мужчины одинаковы. Но не Трой. Ее никогда еще так чудесно не поднимали на вершины страсти. Последние минут пятнадцать они беседовали, пока не почувствовали, что сейчас заснут.

– Сегодня кто-то позвонил мне в дверь, – сказала Элайза. Она рассказала о рекламке ресторана на крыльце.

– Я нашел у себя такую же, когда вернулся с работы, – кивнул Трой.

– Да, но я так разозлилась из-за того, что боюсь открывать дверь! – ответила она. – Нельзя чувствовать себя такой беззащитной в собственном доме.

Он мягко погладил ее по голове.

– Я рад, что ты проявила осторожность. Охранная сигнализация не сработает, если ты сама впустишь кого-то домой или если откроешь дверь незнакомцу.

– Но бояться, находясь в своем доме, неправильно, – возразила она. – Я так расстроилась, что даже подумала, не вернуться ли в квартиру, где нет тайников в стенах.

– Надеюсь, ты это несерьезно. Не хочу терять такую соседку, как ты. – Он поцеловал ее в щеку.

Элайза улыбнулась:

– Я думала об этом целую минуту, а потом рассердилась и пошла обыскивать комнату Сэмми и хорошенько ее осмотрела.

– Насколько я понимаю, ты ничего не нашла.

– Абсолютно ничего, – досадливо ответила она. – Но тайны не выгонят меня из дома! Сейчас меня больше волнует другое. Если мы проверим весь дом и ничего не найдем, как нам дать понять плохим парням, что в доме нет ни ожерелья, ни других драгоценностей?

Трой долго молчал, видимо задумавшись.

– Не знаю. Возможно… когда мы убедимся, что никаких драгоценностей у тебя нет, придется связаться с каким-нибудь репортером. Очень может быть, кто-то заинтересуется нашей историей и где-нибудь появится репортаж.

– Но откуда нам знать, смотрят ли плохие парни телевизор и читают ли газеты?

– У меня чувство, что, если нам удастся привлечь к твоему дому команду телевизионщиков, плохие парни об этом узнают.

Она нахмурилась:

– Мы все время говорим о «плохих парнях» во множественном числе, но пока драгоценностями интересуется только Митчелл, – ответила она. – Думаешь, он работает с кем-то еще? – Ее передернуло от страха.

Он крепче обнял ее:

– Мы ни в чем не можем быть уверенными.

– По-твоему, он следит за домом?

Потянувшись к ней, он быстро поцеловал ее в губы.

– По-моему, этот тип туповат для того, чтобы следить за нами, пока мы не отправимся спать.

– Ты прав, – согласилась Элайза. Сейчас ей хотелось думать совсем о другом: как чудесно они подходят друг другу, как замечательно они занимались любовью и как сильно она в него влюблена. Она закрыла глаза, а он продолжал нежно гладить ее по голове.

Она не сомневалась, что их ждет долгое совместное счастье. Он гладил ее по голове, пока она наконец не провалилась в сон.

Дом шумно дышал вокруг нее, издавая хриплые стоны; с каждым вдохом он становился все теснее и враждебнее. Она сидела посреди кровати, держа за одну руку Кэти, а за другую – Сэмми. В комнате было почти темно, и все же не настолько, чтобы она не видела, как с места на место передвигаются большие тени. Они застыли на кровати, не в силах убежать в безопасное место, а темные тени все приближались и комната уменьшалась.

– Убирайтесь! – закричала она. Сердце билось так часто и сильно, что ей казалось, оно вот-вот взорвется. Ей нужно оставаться сильной ради детей. Ей нужно защитить их от зла… а в комнате она ощущала ужасное зло. – Никаких драгоценностей здесь нет! Убирайтесь и оставьте нас в покое! – Но, как бы громко она ни кричала, тени все приближались и стены комнаты смыкались вокруг них. Вдруг Сэмми исчез, мрак всосал его из ее объятий. Потом исчезла и Кэти, и Элайза поняла, что дом забрал их у нее, и тогда из нее вырвался первобытный крик.