Пока я думала, тетя Ира, ещё что-то прощебетав, отключилась. Макс убрал телефон от уха, посмотрев на меня, я так и стояла в кресле, да ещё ведь в одной его футболке и трусиках. Резко отстранилась, продолжая на него смотреть. Макс окинул меня долгим взглядом сверху вниз, задержавшись на ногах, и я почувствовала себя абсолютно голой. Это ощущение вместе с неловкостью подарило возбуждение, глядя на Макса, я тяжело выдохнула и подумала: надо спасаться.

— На работу пора, — пискнула и хотела слезть с кресла, но, поскользнувшись, чуть не упала.

Макс подхватил меня под попу, я обняла его за голые плечи. Кожа у него была горячая, я невольно скользнула по ней ладонями и только потом перевела взгляд на Макса. Сейчас его глаза казались слишком темными, а взгляд заставлял кожу покрываться мурашками.

Мы так и стояли, глядя друг на друга, Макс, криво усмехнувшись, вдруг сказал:

— Это предложение или как вчера?

Наверное, я должна была смутиться, но вместо этого сделала то, что хотелось: поцеловала его.


Макс

Что у неё в голове — загадка. Вчера она просит себя целовать и отворачивается, сегодня целует сама. Что я должен думать? Нашла во мне орудие мести, отвечая мужу той же монетой? Ищет утешения? Я понимал одно: происходящее неправильно. Просто потому, что это я и Надька — уже два таких факта, которые перевешивают любые доводы. В довесок ещё ее муженёк, будь он неладен.

Но вот она меня поцеловала, а я не смог оторваться, остановиться. Не смог и не захотел, сминал ее губы, стараясь сдерживаться, но понимая: нежностью не пахнет. Да какая к черту нежность? Я ее так хочу, что тело сводит, думать не могу. Руки сами скользнули по ее коже, чувствуя, как разбегаются мурашки, я прижал Надю к себе так, что, кажется, она сломается. И все-таки разорвал поцелуй, тяжело дыша, уставился в ее мутные блестящие глаза, опустил взгляд на губы: припухшие. Какие же они вкусные!

— Надь, — сказал хрипло, и она губу закусила, точно решила добить меня, — если это шутка, то пора заканчивать, потому что ещё чуть-чуть, и я не смогу остановиться.

Эти слова подействовали на неё неожиданно: она тяжело вздохнула, прижимаясь ко мне, обхватывая ногами ещё сильнее, вызывая волну возбуждения.

— Так не останавливайся, — шепнула мне на ухо, и это сорвало последние тормоза. Потом будем разбираться, как это случилось и что делать дальше. Сейчас есть только Надя и я.

Сам не помню, как мы оказались в моей комнате, как я стянул с неё футболку. Кажется, ее кожа горела от моих прикосновений. Надя притягивала меня, подаваясь навстречу, а я медлил, изучая губами ее тело, сводя этим с ума нас обоих. А потом она прошептала:

— Макс, пожалуйста… Я больше не могу.

И все, в висках застучало, импульсы понеслись по телу, и мы с Надькой соединились в единое целое, перестав существовать на какое-то время.

Но реальность это реальность. Когда все закончилось, и я отдышался, уткнувшись носом в ее ключицу… Нет, не так, когда надышался ей, уткнувшись носом в ее ключицу, поднял голову, встретив ее взгляд, сразу понял: легко не будет.

Будет дико неловко, потому что единое целое снова развалилось на Ельцову и меня, а мы ни фига не умеем сосуществовать вместе. Потому я просто встал и ушёл в душ, ну не голым же, лёжа на ней, вести разговоры.

Черт, вот если бы все было иначе. Надька была бы просто знакомой или незнакомой, и я бы наслаждался тем, как мне от неё крышу сносит. А сносило знатно: от ее поцелуев, желания, стонов. Что она там болтала тогда на даче про крики? А сама… От воспоминаний я снова возбудился. Представил, что Надька могла бы стоять сейчас рядом со мной, смешно втянув шею, когда я направлю на неё воду. Я бы нашёл, чем с ней заняться. Блин, все эти мысли совершенно не помогают!

Душ пришлось принять контрастный. Надьку в комнате я не обнаружил, но услышал, как она прошмыгнула в ванную. Посмотрел на часы: е-мое, рабочий день в самом разгаре. Мобильный оповестил, что Анька звонила двенадцать раз. Надеюсь, ничего не случилось.

— Вы где пропадаете? — спросила обеспокоенно. — Все в порядке?

— Да, в течение часа буду, — я говорил, прижав трубку к уху и доставая рубашку, — все нормально?

— В целом, да. Просто вас потеряли. Надежды Дмитриевны тоже нет, мобильный отключен.

— Надежда Дмитриевна тоже приедет в течение часа. Мы тут вместе были… на встрече.

— Поняла. Тогда ждём, всего доброго.

Когда я вышел из комнаты одетым, Надька стояла в гостиной, облаченная во вчерашнее платье.

— На работу надо, нас уже ищут, — буркнул я, окинув ее взглядом и отвернувшись. Надька молча кивнула.

Ехали мы тоже молча, молча разошлись по этажам. В общем, полная лажа. Когда-нибудь нам придётся проговорить. Я честно выждал пару часов, занимаясь делами. А потом пошёл к ней. Нужно просто расставить точки над и, иначе мы совсем не сможем общаться, а нам волей неволей приходится делать это.

Возле ее кабинета замешкался, но, собравшись с силами, постучался и открыл дверь. Что бы я ни рвался сказать, делать этого сейчас не стоило: Надька сидела в кабинете с мужем.

Я невольно окинул его взглядом и понял: она ему все высказала. Даже интересно, как он оправдывался?

Мой отец был уверен: этот парень женился не на Надьке, а на ее деньгах. Я вспомнил, как папа говорил это незадолго до свадьбы. Но Надька казалась счастливой, и я не придавал этим словам значения. А сейчас подумал: тихушник вроде него вполне мог. Ельцова ещё такая дура была, что считала себя некрасивой. Кто только вдолбил ей эту мысль?

Сейчас Олег сидел, как будто сжавшись, теребя в руках салфетку. Точнее, не теребя, а разрывая на маленькие кусочки. Надька сидела суровая и непробиваемая. Я бы сам ее испугался, ну окажись на его месте. Правда, поймав мой взгляд, она все же немного смутилась.

— Извините, — выдал я, закрывая дверь. Замер в коридоре, ловя себя на мысли, что хочу подслушать их разговор. По-детски? Может быть. Ну а чем я не ребёнок? Просто взрослый.

— Значит, развод, — услышал Олега, — Надя, может, ещё подумаешь? Я ошибся, не спорю, но все понял.

— Ошибся три года назад? И все три года ошибался несколько раз в неделю? Олег, не смеши меня. Наши отношения себя изжили. Будем смотреть правде в глаза: мы друг друга не любим и никогда не любили. Да, у нас были хорошие отношения, но это не отношения мужа и жены. Скорее уж, брата и сестры.

— Ты так говоришь… на себя не похожа. У тебя… У тебя кто-то есть?

И я затаил дыхание, ожидая ее ответа.

Глава 9

Надя

Олег додумался позвонить секретарю, и та сделала ему пропуск, даже не сообщив мне. Уволю к чёртовой матери. Когда в дверь постучали, я была уверена, это Макс, а уж точно не муж. К этому я готова не была. Но работать надо с тем, что имеем, потому я велела себе собраться. Олег был растерян и встревожен.

— Надя, что случилось? Почему ты не ночевала дома, отключила телефон? Я не знал, что думать. Родителей твоих поднял, перепугал. Где ты была?

Я смотрела на него и думала: интересно, он эту речь подготовил и заучил? Теперь все в нем: каждый жест, взгляд, слово — казалось ложью. Я не спорю, мы сами виноваты в том, что так вышло, но я, по крайней мере, никогда ему не врала, не обманывала, не… изменяла?

Макс. Самая моя большая проблема на протяжении всей жизни. Что я натворила? Что теперь делать? Так, стоп, отложим самобичевание, и так все утро им занимаюсь. Сейчас вопрос в другом. Посмотрев на Олега, спросила:

— И как давно ты мне изменяешь?

Он нелепо замер, часто, растерянно моргая, словно не понимая. Но я видела: понимал, и не просто понимал, а испугался. Все-таки за столько лет худо-бедно я его изучила.

— Ты… С чего? Откуда… — Олег выдохнул, сложив пальцы у переносицы, потёр ее. Он всегда так делает, когда пытается собраться с мыслями.

А мне вдруг стало больно от осознания того, что вот это все, такое родное, такое мое, теперь уже в один миг стало чужим. А может, оно моим и не было никогда, может, так только я считала.

— Откуда знаешь? — спросил Олег, усевшись на диван, в глаза не смотрел, стыдился.

— Видела тебя с ней. Это она — твой новый рекламный проект, что отнимает столько времени и сил?

— Надя…

Нет, я даже слушать не буду объяснения и оправдания. Не сейчас, по крайней мере.

— Как давно вы с ней? Отвечай честно, если хочешь сохранить какие-то остатки моего уважения.

Олег вздохнул, сложив пальцы в замок.

— Три года.

Я выронила ручку, которую держала в руках для успокоения. Она покатилась по столу и свалилась на пол. Мы молча наблюдали за ее падением.

Три года. Я-то думала, это так… лёгкая интрижка на стороне, вызванная кризисом наших отношений. А тут вон что. Тут уже не кризис, а самое настоящее дно.

Я как-то сразу вспомнила вечера, когда он задерживался, говоря, что работает, как увиливал от секса. Или не увиливал. Сначала с ней спал, потом со мной. Мерзость-то какая.

— Гад ты, Олег, — сказала просто, он затараторил:

— Надюш, ты должна меня простить. Сейчас я понимаю, что это ошибка, когда вот сижу тут и вижу, что могу тебя потерять. Думал, ты всегда рядом, не ценил. А Оля… Сам не знаю, привычка, не больше. Дай мне шанс, Надя.

— Я подаю на развод.

Олег как-то даже съёжился, и мне стало его жаль. На мгновение. А потом я подумала: нечего жалеть. Иногда правильно поступить больно, но не поступить правильно ещё больнее.

Тут снова постучали. И на этот раз Макс, за разговором с Олегом я успела отвлечься от томительного ожидания его прихода, которым была охвачена все утро. Сердце екнуло: пришёл! Вот чему оно радуется? Макс, увидев Олега, тут же ретировался.

— Значит, развод, — сказал муж, возвращая меня в реальность, — Надя, может, ещё подумаешь? Я ошибся, не спорю, но все осознал.