Чок Кедик - Не дам тебе уйти

— Нет, — произнесла она тихо, но твердо.

Что? — Николай был удивлен. Все и всегда шло по его плану в отношениях с женщинами. Ему и голову не приходило, что кто-то может ему сказать обычное слово «нет». Такое короткое и такое раздражающее. Нет, я не могу полностью отключиться так надолго! — попыталась прибегнуть к помощи логики, объясняя свой отказ, Стефания. Одновременно стараясь отодвинуться от него хоть немного. Увы… Он держал ее крепко и надежно.

Надежность? Это когда не надо ничего бояться?

О, какое сравнение и именно в этот момент!

Однако именно так чувствовала себя Стефания на самом деле. Надежно с ним, как будто так и должно было быть на самом деле. Он наклонил голову, его губы смяли ее сомнения, подчиняя, причиняя сладостную муку и обещая еще большее наслаждение. Стефания прекратила свои попытки отодвинуться и, наоборот, сама придвинулась ближе. Вот теперь она прижималась к нему всем телом.

Странно и нелепо все это, но от этого не менее реальны и прошедшая ночь, и мужчина рядом, и этот дом…и даже абрикосы, которые пахнут грушами.

Всего лишь поцелуй, а Стефания уже растаяла. Руки дотронулись до его крепких плеч, нежно сжали их и замерли. Николай не останавливался, продолжая исступленно целовать ее. Он взял проверенный курс на ее совращение, унося в мир наслаждения, где было место только для двоих.

Нам пора, — с трудом оторвавшись от ее губ, прошептал Николай. Куда? — недоуменно переспросила Стефания, пребывая в сладком полузабытьи. В кроватку, — плотоядно улыбнулся он, по-прежнему не выпуская ее из стальных объятий. Но я не хочу спать, — удивленно запротестовала Стефания. Но поняв, что сболтнула глупость, нахмурилась и покраснела. Ведь понятно, что он имел в виду и чего хочет от нее. Это ты так думаешь, — ответил Николай весело и повел Стефанию за руку в дом. Подожди, — попыталась вырвать руку Стефания.

Правая темная бровь взлетела вверх:

Бунт? И так скоро?

И тут же, не выдержав грозного вида, рассмеялся, оторвал от земли и, перекинув через плечо, быстрым шагом пошел по направлению к дому. Одна рука придерживала ее за ноги, а вторая с нежностью поглаживала ягодицы. Ее длинные волосы рассыпались по его спине.

Отпусти меня, немедленно отпусти. Это нетерпимо!

Николай продолжал уверенно шагать, не обращая внимания на протесты Стефании. Со стороны все выглядело так, как будто ничего необычного и не происходило, а она всегда исключительно таким вот образом, вниз головой, заходит в дом.

Ни за что на свете, — хмыкнул он весело, продолжая подниматься по лестнице на второй этаж со своей драгоценной ношей.

Но не в спальню, а в другую комнату, которая была расположена слева от лестницы. Узкая лакированная дверь закрылась за ними, и они оказались в кромешной темноте. Темнота. Повсюду. Ничего не видно.

Стефания чувствовала только животом его мощное плечо и сильную руку, по-прежнему поглаживающую ее ягодицы. Ее опустили на… пол, ноги скользнули по чему-то твердому и прохладному. Сандалии Стефания потеряла еще во дворе.

Где мы? — она задала вопрос в темноту, ничего не видя перед собой.

Что он задумал? Почему здесь нет света?

Там, где есть только ты и я. Здесь ты сможешь быть сама собой, без любых ограничений и запретов. Зачем? — ее начинал бить озноб.

Вот именно, зачем?

Я всегда своя! Разве не так?

Зачем еще темнота?

Она попыталась хоть что-то разглядеть, привыкая к темноте. Но напрасно — ничего. Пустота…

Тебе страшно? — прозвучал совсем близко дьявольский голос, по привычке растягивающий слова. Но вопрос в точку!

Озноб снова прошелся по телу Стефании, но не от страха, а от ожидания чего-то невероятного. Того, что ждет ее прямо сейчас. Николай собирался ее во что-то посвятить. У Стефании кровь прилила к лицу, ладони вспотели в предвкушении…

— Иди ко мне, — позвал его бездонный голос. Стефании показалось, что голос звучит отовсюду.

Куда? Я ничего не вижу.

Его голос начал отдаляться, приглашая за собой, неодолимо маня и обещая невероятное наслаждение.

Сюда. Не вижу, — повторила она, вытянув руки перед собой. Иди на мой голос, почувствуй меня.

Это невозможно!

Или возможно?

Секунды шли, и Стефания, наконец привыкнув к темноте, начала различать тени или полосы темноты. Слева от себя она увидела Николая с протянутой к ней рукой, чуть далее что-то еще находилось. Стефания не верила своим глазам! В такой кромешной темноте видеть что-то? Невероятно. Все чувства были напряжены и обнажены до боли. Он не стал дожидаться ее руки и сам потянулся к Стефании, взяв ее за руку, притянув ближе к себе. Она все это видела, но как зачарованный зритель, не хотела ничего в этой сцене менять.

Откройся для меня, — шептал он, — давай. Сейчас…

Его сильные руки притянули ее еще ближе, прижали к телу. Стефания чувствовала даже через платье его обнаженную горячую кожу.

Он голый?!

Когда он успел раздеться? Значит, и мне недолго быть в платье?!

Ладони Николая мягко заскользили по ее рукам, очень нежно обняли за трепетные плечи. Поцелуй лениво-уговаривающий, и в то же время язык, жадно исследующий ее приоткрытый рот. Руки, настойчиво ласкающие ее тело, ускоряли темп, еще больше возбуждая.

Платье мешает, раздражает кожу. Я хочу скорее снять его.

Может раздеться? Не шокирует ли это его?

Его?

Он только этого и ждет!

Николай, как будто прочитав ее мысли, теплой ладонью проник через лиф, обхватив одну полную грудь, потом другую. Руки переместились, опустились ниже, резко раздвинули ноги, приподняли ее — и уже Стефания лежит, чувствуя спиной твердую и прохладную поверхность. Еще через секунду Николай разместился между ее ног, еще шире раздвинув их.

Стефания всеми клеточками тела чувствовала его напряжение и ждала его вторжения, но он не спешил. Он губами проводил по ее шее… опускался ниже… сосок, следом второй… опять сначала… Вот его рука, а точнее указательный палец, повторяет траекторию ее губ. О да, Стефания отчетливо чувствует его волшебный палец на своей обнаженной коже. Ей кажется, что в том месте, где он дотрагивается, ее кожа возгорается. Пьянящий палец мучительно-нежно обвел ее плоский живот. Легко надавил на пупок, отчего Стефания сильно втянула живот. Ее дыхание прерывалось и снова восстанавливалось по мере того, как он продолжал движение пальцем.

И это он со мной делает одним пальцем?

О, да…

Как же это…

Он чуть переместился в сторону, но рука продолжила свое движение, возбуждая и даря ей наслаждение. Отсутствие света — это как отсутствие…

Чего?

Не знаю, но мне это явно нравится!

Хочу к нему прикоснуться сама…

Безумно… Сейчас…

Руки Николая добрались до ее самого чувствительного места и начали там творить что-то безудержное. Ноги Стефании напряжены до предела, ягодицы приподняты в ожидании молниеносной разрядки. Еще мгновение — и вот он, фонтан удовольствия! Ее и только для нее.

Гибкое тело Стефании возвращалось к привычному состоянию, равномерно и медленно расслабляясь.

Но теперь напряжение не отпускало Николая, он по-прежнему хотел ее. И произошедшее было только разминкой. В воздухе становилось жарко и вязко, Николай наклонился и перехватив ее запястья, положил руки к себе на плечи. Затем отрывистый приказ:

Держись и не отпускай.

Что?

Еще через мгновение Стефания поняла, что он имел в виду. Чего он хотел от нее…

А такое возможно?

Ты любишь черешню? Очень, а еще эта ягода сладкая и сочная, — ответила, улыбаясь, обнаженная Стефания, лежа на спине.

Ноги ее были свешены с кровати, и она ими периодически помахивала. Чем серьезно отвлекала его внимание от других ее прелестей, подчеркивая стройность девичьих ног и упругость округлых бедер. Он лежал на спине, выпрямившись во весь рост, но не прикасался к ней, сдерживая себя.

Какая она непосредственная и открытая! Наивная. Не может одним словом ответить.

Нет-нет, она пытается все охватить своим вниманием. Как и его… Она пленяет и манит. Еще с того рокового момента, когда он ее увидел. И держит в напряжении до сих пор.

Хочу ли я этого? Нет, мне это не нужно.

Или, может, в нее — словно в неизведанный океан?

С ней хорошо. Очень. Но это «хорошо» должно закончиться завтра и никак не позже. У него еще ночь впереди и целый день, чтобы пить нектар с ее губ, а потом… отпустить.

Отпустить?

Нет, она моя.

Нет, не моя.

Я не заслуживаю?

Нет, она заслуживает такого же наивного юнца, как и сама. Я ей не подхожу. Я пресыщен всем, в том числе и женщинами. Я испорчен и ожесточен. Она не выживет в моем мире, где я хозяин… Ей нужен свой мир, где в центре будет ее улыбка. Она этого заслуживает…

А вы? Что я? — спросил он, улыбаясь и потягиваясь. Отчего его мышцы на груди заиграли перекатываясь. Вы любите черешню?

Николаю нравилось, что она иногда обращалась к нему на «вы». Это чертовски возбуждало, хотелось тут же уложить ее на спину и, резкими быстрыми толчками входя в нее, поставить свое клеймо на ней. Этот первобытный инстинкт все больше брал над ним верх.

Да-а, — ответил он, растягивая слово, облизывая ягоду и затем глотая.

У Стефании сразу возникло желание, чтобы он так же проглотил и ее, своими губами и быстро. Между ног заныло, и она шире расставила колени, чтобы унять эту сладостную дрожь…

…Пока он был в ванной, Стефания разогрела готовую еду, которой был битком набит холодильник. Жульен из индюшиного мяса с пармезаном, филе сибаса на пару со свежими овощами. Раннее утро. Солнечное воскресенье. Двое в комнате: мужчина и женщина. Обильный завтрак на столе, украшенном хрустальной вазой с букетом полевых ромашек.