Наклонив голову набок, Николай ответил:

От меня? Мне нравится, как это звучит. Что именно? — в недоумении переспросила Стефания. То, как ты меня снова назвала на «ты», — объяснил Николай просто, поглаживая двумя пальцами кресло возле своей ноги. Тебя никто на «ты» не называл? — удивленно уточнила Стефания.

Он улыбнулся наивному вопросу Стефании. В его годы этим обращением не удивишь никого! Но в ее устах это звучало по-особенному.

Называли. Но с твоих прелестных губ это звучит по-другому, мне приятно, и это так по-особенному. Вы ошибаетесь! Я так называю сотни своих знакомых и друзей. В этом нет ничего необычного и особенного. Но спишь ты только со мной.

Стефания вмиг покраснела, как мак. Да как он смеет! Убежденный бесстыдник!

Я думаю, с вашей стороны это звучит грубо, — сдерживая негодование, отчитала его Стефания.

Как она это сделала! Николай восхищался ею. Отлично воспитанная, Стефания не позволила себе ничего нецензурного на его провокационные речи, но своей удивительной выдержкой и правильными словами поставила его на место.

А мы опять на «вы»? — Николай повернул разговор в другое русло, проверяя, на что еще способна его Стефания. Да, — сказала она твердо. Значит, это было грубо? Да, — повторила она свой ответ, не меняя интонации. Хочешь, я покажу тебе настоящее извращение? Нет, — отчеканила Стефания, испуганно озираясь по сторонам. Так категорично? — спросил Николай, явно подтрунивая над ней и развлекаясь. Да. Я думаю, ты могла бы и подумать, прежде чем категорично отказываться, — уговаривал он строптивую девушку, так безапелляционно отказывающую и себе, и ему в чувственном наслаждении. Нет, однозначно нет.

Стефания не понимает, что уже то, что они делали, отличается от того, что позволяют себе многие пары.

Но ей понравится.

Она будет просить меня делать это с ней еще и еще…

Его мысли унесли его далеко, а сам он не сводил с нее обжигающего взгляда. Его пальцы еще сильнее сжали обивку кресла.

— Не нужно смотреть на меня такими глазами! — испуганно попросила Стефания, наблюдая за его постепенно растущим напряжением во всем теле.

Какими? — невинно спросил Николай. Вот такими… Ну как будто ты знаешь, что именно у меня под кожей… И твой взгляд равнозначен голым рукам… И…Под кожей и голыми руками… — он причмокнул губами, пробуя слова на вкус. — Да, мне однозначно это нравится. А мне…Тише. Дай насладиться этими словами и этим моментом. Тобой, связанной и сидящей напротив меня. Про ремень можно было и не напоминать, но раз вы это сделали… Хочу выразить по этому вопросу свое мнение.

Николай резко прервал Стефанию всего одним словом:

Нет. Почему нет? Вот я думаю… — начала весело Стефания. Если бы та сидела спокойно и не пыталась что-то выкинуть, будучи с расстегнутым ремнем, — он замолчал, подчеркивая важность его слов, — в этом случае я бы расстегнул на тебе ремень. Но я в этом не уверен. А ответственность за людей в самолете несу я. Ты считаешь, что я смогла бы навредить кому-то? — недоверчиво переспросила Стефания, ее зрачки вмиг расширились от несправедливого подозрения. Но тут же, поменяв подход, подчеркнуто заявила:

— Моя реакция на происходящее с тех пор, как я встретила вас, саму меня удивляет.

Не умышленно, но вполне вероятно, — все-таки счел нужным разъяснить Николай.

Стефания разразилась длительным пояснением видения ею ситуации:

И это ты говоришь мне? Да знаете ли вы… Что я от природы мягкая и покладистая, которая не привыкла нарушать нормы и правила? Даже самые нелепые! Да, для меня обычным является переход только на зеленый свет в ночное время, когда на дороге нет ни одного участника дорожного движения! Я свято соблюдаю все правила! Не согласен. Стефания, это твоя броня. Ты маскируешь себя под серость, под всех. Так поступают многие и в конце концов забывают, что они на самом деле вначале притворялись, а потом привыкли. На самом же деле в тебе горит внутренний огонь, который сильнее всего на свете. И тебя он сильнее. Его свет опаляет и сжигает. Хочу его, хочу для себя, хочу. Очень… Ну а последствия…

Николай замолчал, задумчиво глядя в уже пустую чашку.

Что последствия? — не выдержав напряжения, переспросила Стефания. Последствия могут быть на самом деле губительны для тех, кто не готов и не понимает твоей силы и огня. Да? Как же так! Мы перешли на необъяснимые силы природы? А если человеческим языком? Ты особенная…Я особенная? — спросила Стефания, сраженная неожиданным комплиментом, сказанным невзначай.

Видел ли он себя в этот момент?

Вот он!

Это да! Мурашки по коже и из-под кожи. Сводит с ума одними своими глубокими серыми глазами.

Ты ведь даже не понимаешь этого? Не осознаешь? — не унимался Николай, внимательно изучая смену эмоций на лице Стефании. А что здесь понимать? Украинки — девушки особенные. Да и во всем мире девушки такие, — попыталась объяснить свою позицию Стефания, пожав плечами. Нет, не такие. Конечно, славянские девушки особенные, но ты букет.

Недоверчиво подняв брови, Стефания уточнила:

Букет? Или цветок? Нет, букет цветов. В тебе очень многое цветов, разных, с корневищем.

Звонкий смех Стефании наполнил салон:

— Да, загадочно звучит. Ты писатель?

Нет, — теперь он засмеялся, сбрасывая при этом, словно наваждение, все, о чем говорил. — Пей чай. Он уже остыл. Не люблю холодный чай! — сказала она дерзко, подняв изящный подбородок. Капризничаешь? Нет, констатирую. Как скажите, — сказал он, не сводя с нее изучающего взгляда.

Дверь снова открылась. Вошла вся та же длинноногая красивая блондинка. Но кажется, помада на ее губах стала ярче и юбка чуть выше колен.

— Аня, чай остыл. Принесите другой, — короткий приказ-просьба. Не сводит со Стефании вопросительного взгляда.

Сейчас, Николай Алексеевич, — сказала стюардесса, растягивая губы в широчайшую улыбку, от которой у нее будто бы свело скулы. Что-нибудь еще, Стефания? Нет, спасибо. Горячего чая достаточно, — выдохнула быстро Стефания, убрав рукой с лица непослушные локоны. Почему горячий? — задал вопрос в повисшей тишине Николай, любовно поглядывая на рыжую кудесницу.

Стефания промолчала, не сводя с него таинственного немигающего взгляда. Время как будто остановилось. Но Николай наконец оторвал взгляд от Стефании и обратился к Анне:

Это все.

Дверь закрылась. Они опять одни. Николай и Стефания. Глаз друг с друга не сводят. Что-то было в этом особенное. Взгляд во взгляде, сталь смешалась с бронзой. Он в ней, она в нем. Растворились. Они вместе. Да, на расстоянии полутора метров, но в то же время вместе, ласкают друг друга взглядами. Разве такое возможно? Однако Стефания явственно чувствовала невидимое тепло, исходящее от его взгляда внутри себя, глубоко и приятно.

Почему горячий? — прерывая молчание, снова спросил Николай. Потому что чайные травы только при определенной температуре способны раскрыть весь свой аромат. Они также заслуживают быть испитыми именно в этот момент. И не в иной, когда нам хочется. Ты так трепетно относишься к чаепитию? — недоверчиво уточнил Николай. Нет, в данный момент к тому, что я захотела. То есть? — вопросом подтолкнул Николай ее к дальнейшему разговору. Ну вот если я захотела и заварила чай — я должна его выпить строго по устоявшейся традиции. Будь то одиннадцатичасовой, послеобеденный или вечерний чай. Почувствовать всю гамму вкуса, что он может дать в определенный момент. Весь спектр вкуса! Гурман? — восхищенно подытожил Николай. Нет, гурман — это слишком холодно, я бы назвала себя любителем. От слова любить? Наверное… Я люблю то, что делаю, — ответила Стефания, почему-то переместив взгляд на его сильные колени…

Николай замолчал, атмосфера в салоне стала вязкой. Принесли чай. Стефания молча маленькими глотками пила чай из фарфоровой белой чашки, на стенках которой фруктовый чай оставлял размытые следы. Как будто напоминание о том, что все в нашем мире оставляет след. Неповторимый… Но оставляет. Что вполне объяснимо. Все материально.

Каким ты видишь себя в будущем? Какие у тебя планы? Кем ты хочешь стать? Чем будешь заниматься? Чем интересуешься? — с деловой хваткой вдруг обрушил на нее вопросы Николай. Я? — Стефания удивилась количеству несвоевременно заданных вопросов. Ведь они только что говорили о чае. А тут вопросы, связанные с ее будущим. Да еще и таким настойчивым тоном! Ты удивлена вопросами? Кроме тебя, здесь никого нет.

Будущее. То, что не сегодня, а там, в будущем. Далеком будущем. Думаем ли мы о нем? Зачем? Это же будущее! И сейчас оно напрямую не влияет на нас. Не так ли? Стефания, оторвавшись от своих невеселых мыслей, улыбнулась:

Я учусь на историческом факультете… Еще учу языки. Какие? Английский и второй — французский. Так, а кем ты хочешь стать? Не поняла вопроса. Я изучаю историю, языки, — начала снова говорить Стефания. И неожиданно впервые посмотрела на будущее не через пелену «когда-то», а из сегодняшнего дня. Он ведь и выльется в завтра? Я понял и слышал: история — языки. А кем ты хочешь стать? Стать? Да. Ты кем хочешь стать?

В его устах это звучит не очень, если не сказать по-другому.

Николай пресыщен и не ожидает от меня ничего. Что ж, мне действительно нечего сказать в ответ…

Это слишком трудный вопрос для тебя?

Так-так, он еще и насмехается. Что бы на это ответила Дашка?

Срочно необходим ответ в ее стиле. Ответ, источающий обаятельно-дерзкий шарм Дашки!

Нет, не трудный, — Стефания опять замолчала, умышленно создавая интригу.

Вот сейчас можно говорить…

И?Собой, — ответила она просто, глядя в иллюминатор. Вот так! Пусть это звучит по-детски! Но зато это правда!

В ее взгляде было то, о чем все молчат, но страстно желают!

Все!

В ней было все…