‒ Что это?

‒ «Медальон смерти», ‒ с умным видом подал голос блондин, а я нахмурилась от того, как зловеще это прозвучало.

‒ Жетон военнослужащего, ‒ пояснил для неграмотных Серый. ‒ Содержит персональный код, по которому легко идентифицируют тело на поле боя.

‒ Так мы же не на войне?

‒ Может парень контрактник, или дубликат сделал на память о лучших годах… У нас сейчас в каждом торговом центре подобными торгуют.

‒ А ты сможешь по этим цифрам найти его?

‒ Сомневаешься? ‒ хитро прищурил глаз Сереня.

‒ Никогда!

На этом наши изыскания в тот день закончились, и Серый любезно подкинул меня до работы. Куда потом отправились мужчины, осталось для меня загадкой. Хотя и не очень занимательной. Оказавшись на заводе, я первым делом пообедала, а после посвятила всю себя работе. Даже задержалась на несколько часов, пытаясь наверстать то время, что пришлось вынужденно отсутствовать.

Калерия более не доставала. И даже наоборот, складывалось впечатление, что вредная грымза старается всеми силами избегать встречи с невольно подставленной начальницей. Во время обеда в столовой она виновато отводила глаза и села в противоположном от меня конце, лицом к окну. Надо будет не забыть поблагодарить Сереню.

Дома на радостях я откупорила бутылочку вина и, полная надежд на скорое завершение дела, провозгласила за это тост. Потом приняла ванну и отправилась спать.

На завод решила отправиться пораньше. Что-то мне подсказывало, что и сегодня Сереня заявится без предупреждения и утащит в неизвестном направлении. Вот так сходу переключаться с одного на другое оказалось сложновато, поэтому первые минут двадцать рабочего дня я периодически зависала, уткнувшись в чашку с кофе.

И все-таки, зачем каким-то военным грабить меня и блондина, и при этом громить тому машину? Лично я вроде дорогу в последнее время никому не переходила и угроз не получала. Ведь должен же человек знать, за что получил? А мне ни до, ни во время, ни после нападения никто посланий не оставлял…

Представить же, что кого-то так сильно допек Ковальский, я, хоть убей, не могла. Ну что мог такого серьезного натворить среднестатистический таксист? Перехватил у конкурента заказ до аэропорта? Меня-то он, конечно, конкретно достал, но спишем это на несовпадение характеров. К тому же грабить и бить машину за такое ‒ явный перебор. Надо будет поговорить с блондином, когда Серени не будет поблизости.

Есть, конечно, еще вариант, что ребята действительно бывшие служивые, которые обустроиться на «гражданке» так и не смогли, в виду чего принялись «зарабатывать» на хлеб насущный грабежом и разбоем. Ведь, если верить фильмам, бывают так называемые «Рэмбо», забытые отчизной, но радеющие за справедливость в отдельно взятом местечке, так почему бы и не существовать другим, которые избрали для себя путь попроще. Но в это как-то слабо верилось. Могли бы хоть в те же коллекторы податься ‒ все легальнее…

Надеюсь, Серега действительно сможет «пробить» одного из них по жетону, и уже в скором будущем мы узнаем о нападавших хоть что-то.

Кофе за время моих измышлений успел остыть, и я, отодвинув недопитую чашку, включила компьютер.

Сереня в тот день объявиться не пожелал, зато примерно спустя час после обеда Алла Михайловна доложила о неожиданных посетителях. Голос у помощницы звучал сдавленно и слегка взволнованно, и я в свете последних событий решила встретить посетителей лично.

В приемной меня ожидали двое: абсолютно седовласый мужчина ближе к шестидесяти с военной выправкой и ничем не примечательный брюнет лет сорока.

‒ Добрый день, Регина Аркадьевна, ‒ обратился ко мне Седовласый, ‒ мы к вам от Павла Анатольевича. Надеемся, что сможете выделить для нас немного времени.

‒ Конечно, проходите, ‒ машинально кивнула я, про себя гадая, что же Баскову от меня понадобилось. Точнее, зачем понадобилось подсылать ко мне эту парочку. ‒ Чай, кофе? ‒ поинтересовалась я, когда мужчины устроились в креслах в моем кабинете.

‒ Это лишнее, ‒ ответил Седой за обоих. Смысл в присутствии брюнета стал терзать меня еще сильнее. Может этот Седой решил, что в одиночку идти не солидно? ‒ Позвольте представиться, Николай Иванович, а это ‒ Антон Юрьевич, ‒ указал он на второго. ‒ А-то нехорошо как-то получается.

В ответ я молча кивнула, не став лукавить, что мне приятно. А кто я такая, парочка и так знает, без сомнений.

‒ Думаю, вы в курсе, что волей обстоятельств оказались связаны с нашим начальником, Павлом Анатольевичем?

‒ Евгений Андреевич просветил.

‒ Так вот, мы, как и вы, сильно заинтересованы в том, чтобы найти утерянное как можно скорее.

‒ Вы же понимаете, что это основным образом не от меня зависит…

‒ А еще, ‒ жестко перебил меня мужчина, ‒ мы бы очень хотели услышать о том, что же случилось лично от вас. Евгений Андреевич свое видение ситуации нам уже изложил.

Я вздохнула и начала говорить. Этот Николай Иванович вгрызался в меня вопросами, будто питбуль в кусок мяса. Впрочем, после часового допроса так я себя и чувствовала: перемолотой в пюре и практически проглоченной. Рассказала я Седому все, что знала, и даже больше: некоторые, отложившиеся в памяти, подробности я с удивлением услышала от самой себя. Впрочем, делу они никакой пользы не принесли.

Как идет наше расследование, тайной для моих посетителей тоже не осталось. Что и осталось загадкой, так это смысл в присутствии второго мужчины, так как за время нашей беседы тот не проронил и звука.

Наконец, вытянув из меня всю душу, Седовласый поднялся и, не скажу, чтобы особо довольный, в компании брюнета покинул кабинет, напутствовав напоследок стараться усерднее и пообещав незримо за мной приглядывать. После того, как дверь закрылась, я с облегчением выдохнула и прикрыла глаза. К работе приступить я не могла еще минут двадцать.

В общем, вторую половину дня особой продуктивностью я похвастать не могла и покинула рабочее место, как только пробило восемнадцать ноль-ноль.

Дома я долго отмокала в ванной под музыку для йоги ‒ мама всегда утверждала, что это отличный способ привести мысли в порядок. Помогло мало: нервозность, вызванная визитом людей Баскова, уходить не желала. Так я и промаялась до двенадцати, а потом с облегчением отправилась спать.

В тот момент, когда зазвонил телефон, я преспокойно пила утренний кофе и смотрела новости. Выезжать на завод собиралась только через полчаса, хоть и была полностью готова.

‒ Я у подъезда. Через сколько сможешь спуститься? ‒ услышала я до того бодрый голос Серени, словно и к нему вчера заглядывали некие граждане с пожеланием удачи в расследовании. И это было явно не то предложение, с которого я предпочла бы начать день.

‒ Пять минут, ‒ со вздохом созналась я, заглянув в полупустую чашку.

‒ Жду, ‒ коротко ответил Серега и отключился.

Я сделала последний глоток и, выплеснув остатки в раковину, сунула грязную чашку в посудомойку. Выключила телевизор, схватила ключи, портфель и мобильный и отправилась на встречу старшему товарищу по сыску.

В «Гелендвагене», помимо Серени, обнаружился еще и таксист, пребывавший с утра пораньше в прекрасном расположении духа. Мне же его вечно довольная физиономия напоминала набившую оскомину рекламу: и надоела до смерти за неправдоподобность, и деваться от нее некуда. Оставалось только смириться, призвав на помощь все то немногое терпение, коим меня наградила природа.

‒ С добрым утром, прекрасная напарница! ‒ заявил тот, свесившись с переднего сиденья.

‒ Ты пристегнуться забыл, ‒ указала я на висевший сбоку ремень. Либо наш парень фаталист, либо уж слишком доверяет водителю.

‒ А ты всегда такая педантичная? ‒ сострил блондин, пробегая взглядом по моим вишневым брюкам с идеально отутюженными стрелками и белоснежной блузе.

‒ Могу взять тебя на работу, тогда и узнаешь.

В ответ Ковальский хмыкнул, вздернул усами и отвернулся. Серега сказал, что обладателя жетона он вычислил, и сейчас мы ни много ни мало направляемся к этому типу в гости. Добираться нам предстояло аж до ближайшего пригорода, который вопреки всякой логике официально считался полноправным районом города, а на деле больше походил на село, разросшееся за последние десять лет за счет горячо любимых застройщиками многоэтажек.

Дорога в силу утреннего времени заняла у нас чуть больше часа, в течение которого рот блондина не закрывался ни на секунду. Вот уж у кого язык, как помело! Ему бы с бабками на лавочке сидеть, а не приличных людей от дела отвлекать.

‒ У тебя что, радио сломалось? ‒ под конец не выдержала я и накинулась на Сереню.

‒ Ага, хулиганы антенну отломили, ‒ хмыкнул мужчина. ‒ Вынужден теперь искать альтернативы.

Я бессильно откинулась на спинку сиденья и пообещала себе купить беруши, если вдруг сегодня мы чудесным образом не покончим с поисками. Минут через пятнадцать Серега остановился возле свежевозведенного панельного дома и, сверившись с бумажкой, сказал:

‒ Нам сюда.

‒ Никак на гонорары хату прикупил, ‒ выдал предположение Ковальский, однако никто юмор не оценил.

‒ Соседей, я так понимаю, опрашивать бесполезно, ‒ оглядела я жилище.

‒ Идемте, ‒ скомандовал Серый и покинул машину. Мы вылезли следом.

В подъезд мы попали благодаря проверенному уже способу: назвались почтальонами. В тесном лифте ‒ а ведь мог прийти грузовой, но не пришел ‒ блондин с бессовестной улыбкой придвинулся как можно ближе и шумно сопел мне в ухо, едва не задевая усами. Серега стоял к нам спиной и непотребства видеть не мог. На седьмом этаже двери раскрылись и выпустили меня из интимных объятий блондина, которого я при выходе удостоила продолжительным убийственным взглядом. А если бы ему еще дверью кое-что прищемило, было бы и вовсе замечательно. Сереня тем временем уже звонил в типовую металлическую дверь, загородив глазок каким-то удостоверением. Липовым, скорее всего.