Его тронули мои слова.

– Я могу дать тебе зеркало, – шутливо предлагает юноша.

Я вскидываю брови.

– Ого! – удивляюсь я. – У меня лицо президента России?

Виктор начинает дико хохотать.

На балконе, в попытке скрасить наше одиночество, внезапно появляется компания баскетболистов во главе с Рахимом Эшем. Они пожимают мне руки, достают по сигарете и гогочут. Эш смотрит на Виктора и спрашивает:

– Тут можно курить?

– Да, – кивает мой друг и протягивает пепельницу. – Пепел, окурки – сюда.

– Благодарствую, – Рахим Эш принимает банку.

Я уже собираюсь уходить в попытке продолжить своё одиночество, но Виктор хватает меня за руку и заговорщицким тоном, наклонившись прямо к моему уху, говорит:

– Моя комната сегодня свободна только для вас двоих, – он кивает в сторону гостиной. Я понял, кого он имеет ввиду. – Я запретил кому-либо туда ходить.

Алкоголь внезапно вдарил мне в голову.

Я киваю и, активно благодаря, жму ему руку.

В тёплом желтом свете гостиной я вновь вижу «порочный круг», плавно перенёсшийся из квартирки Розмари Гейз прямиком сюда. Искренняя улыбка тонких губ Джин скрашивает пошлое и скудоумное сборище вокруг неё, а главенствующая шествием, любимая и острая на язык Гейз, мёртвой хваткой вцепилась в мою подругу и тембром сирены пытается одурманить её нежнейший ум.

Розмари Гейз замечает мимолётом и меня.

– Боже, Прэзар! – восклицает она, остановив на мне свой гипнотический взгляд. – Стоило вспомнить.

Я фальшиво улыбаюсь.

– По каким грехам меня поминаете? – спрашиваю я.

В тридцати двух зубах её нет и капли дружелюбия.

– По похоти и чревоугодию, – говорит Розмари.

– Чревоугодию? – прыскаю я. – Ты мои рёбра тощие ни разу не видела?

– Я вкладывала иной смысл в эти слова, – девчонка щурится. – Более алкогольный.

Мы смотрим друг на друга.

Её чарам я не поддаюсь.

– Тогда я займусь им прямо сейчас, – я улыбаюсь и собираюсь уходить.

Меня вновь тянут за руку и тут же усаживают в «порочный круг».

Лесли «Тэ-тэ» быстро стреляет в меня взглядом, поведя бровью в сторону Джин.

Я не понимаю не малейшего её намека.

– На чём я остановилась? – любезно интересуется Розмари у сидящих в кругу.

Азиатка гладит Джин по плечу, и та шарахается от её прикосновений.

Я избегаю её напряжённого взгляда.

– Полански вызвал копов, – говорит «Тэ-тэ».

– Ах, да! – таинственно вздыхает Розмари. – Так вот, Джин, слушай.

Только не эта история.

– К нам приехали копы, потому что Виктор Полански, – Гейз делает акцент на его имени. – Вдруг подумал, будто бы кого-то насилуют у меня в спальне, но сам проверить не решился. Я зашла туда, а там Коул Прэзар смотрит порно на полной громкости.

С рассказчицей мы обмениваемся почтительными взглядами.

– Господи, – прыскает Джин.

Я чувствую, как меня тошнит от этой компании.

– Зная Прэзара, – продолжает Розмари. – Я перебрала все возможные варианты его пассий в тот вечер. Но «Порнхаб» я ожидала меньше всего

Я выслушиваю все её слова с улыбкой.

Бутылка пива в моих руках быстро пустеет.

– А было много вариантов? – вдруг спрашивает Джин.

Мне нужен градус повыше.

Розмари Гейз довольно усмехается.

– Не то, что бы! – говорит она. – Но Прэзар всегда найдёт, с кем переспать по пьяни. Не так ли, Прэазар?

Гейз прожигает меня взглядом.

Я всё с той же любезной улыбкой встаю из круга.

– Думаю, – киваю я головой. – Ты сама прекрасно знаешь ответ на этот вопрос.

Розмари невинно вскидывает брови:

– А куда ты пошёл?

Подальше отсюда.

– Напиваться, – говорю я. – И искать варианты.

Последующую реплику Розмари Гейз я не услышал.

На кухне, посреди алкогольного смрада и гогота компаний, я нахожу невскрытую бутылку рома, который мне тут же всучивают вместе со стаканом. Я благодарственно киваю, жму руку, желаю удачи и стремительно сбегаю в место потише.

Виктора нигде нет.

Я дёргаю ручку ванной, но та заперта.

Туалет занимать не деликатно.

Я захожу в кабинет отца своего друга в надежде, что там никто ни с кем не спит.

На столе сидит одинокая фигура Рейчел Эванс.

– Боже! – её взбудораженное лицо поворачивается ко мне. – Я здесь ничего не крала и не трогала.

Я закрываю за собой дверь.

Она собиралась уйти.

– Я не пришёл тебя арестовывать, – говорю я.

Я подсаживаюсь к ней на стол.

– Что ты тут делаешь? – спрашиваю я, открывая бутылку.

– Смотрю на книги и избегаю алкогольного общества, – говорит она.

Девчонка насмешливо смотрит на мой чудотворный напиток.

Я прыскаю.

– Я, так понимаю, тут лишний?

– Нет, -мотает она головой. – Вовсе нет.

Я смотрю на её одинокую улыбку.

Тёмные косые глаза южанки мечтательно осматривают кабинет.

– А где же твои подруги? – вновь спрашиваю я.

Рейчел пожимает плечами.

– Они сказали, что Виктор их не звал.

– А тебя позвал?

– Да, – кивает южанка. – Он сделал это лично.

– Как ты думаешь, – усмехаюсь я. – Почему Виктор позвал тебя, а остальных – нет?

Рейчел смущённо улыбается.

– Я не знаю.

Рейчел Эванс была слишком колоритной для блеклого общества Нильского проспекта.

И я никогда не понимал, почему она до сих пор находится в нём.

– Мы в одном литературном классе, – говорит девчонка и смотрит на меня.

Я улыбаюсь ей.

– Ты любишь читать?

– Да! – её глаза расширяются в восхищении. – Очень.

Я киваю.

Мы сидим в весьма приятной тишине.

Ром в моей руке открыт, но стакан пустует.

– Вам надо пообщаться с Виктором, – замечаю я, наливая ром в стакан. – Литература – его главная страсть.

Рейчел вновь улыбается мне.

– Да, – кивает она. – Знаю.

Я отпиваю ром.

Мы снова молчим.

– А почему ты ушёл от остальных? – вдруг спрашивает она.

Я задумчиво оглядываю створки стеклянного шкафа.

Там – несколько бутылок вина.

Я замечаю пустой «Muscadet».

– Мне неприятно там находиться, – едва слышно роняю я.

Я попиваю ром.

Я замечаю, что бокал в руках моей собеседницы пуст. Наверняка, когда-то там было вино. Я предлагаю девчонке ром, и та соглашается, после чего я аккуратно наполняю её бокал.

Мы вместе отпиваем по глотку.

Я снова что-то говорю:

– Розмари Гейз рассказывает Джин Бэттерс истории о том, как я трахаюсь.

Лицо южанки искажается в неприязни.

– Это очень некрасиво, – смущённо произносит она.

– Ну, всё равно все их знают, – хмыкаю я.

– Я всё равно не думаю, что это хорошая тема для разговора, – настаивает Рейчел. Видимо, её серьёзно задел поступок нашей знакомой. – Тем более, за спиной.

Девчонка немного отпивает рома и продолжает:

– Я имею ввиду, если бы ты хотел, ты бы сам рассказал Джин о том, с кем и как спишь.

Я лишь киваю.

– Я бы не стал говорить об этом Джин, – спустя какое-то время добавляю я.

Рейчел внимательно смотрит на меня.

– И правильно, – шепчет она.

Мы снова молчим.

Я снова думаю о Нильском проспекте, о тех холодных, неприятных и блеклых людях из этой компании. Я думаю о фальшивом неоне, светящемся из их глаз, но вместо тепла этот свет пробирает до дрожи, прожигает насквозь. Я думаю о том, какие примитивные слова сочатся из их уст, какими примитивными мечтами обладают их юные умы.

Я смотрю на Рейчел Эванс.

Она вовсе не такая.

– Почему ты общаешься с людьми, который Виктор сегодня не позвал?

Рейчел смущённо улыбается.

– А почему не должна? – она поднимает голову.

Мы смотрим друг на друга.

Сквозь жёлтое стекло её улыбка кажется ещё теплее.

– Потому что их интересуют примитивные вещи, и они далеки от чего-то высокого, когда как ты стремишься к нему, – говорю я.

– Почему ты так думаешь? – спрашивает девчонка.

– Всё просто, Рейчел, – я пожимаю плечами. – Кристин Дрейк отличает только жидкости для «Джула»20 по вкусам и по пьяни разводит меня на секс, Виктуар Брукс вряд ли знает больше двух тысяч слов, Энджел Кимберли помешана на спорте и ненавидит искусство, а ты спрашиваешь меня, что за книги я читаю и говоришь, что моей подруге не стоит знать количество моих половых партнеров, и все мы прекрасно знаем, почему.

Рейчел внимательно выслушала каждое моё слово.

Затем я добавил:

– И ещё Виктор сказал, что ты не похожа на своих подруг.

Девчонка усмехнулась.

– Виктор – источник истины, так я понимаю? – спрашивает она.

– Виктор Полански – самый умный человек в нашей школе, – говорю я. – И этот факт под сомнение ставит только он сам.

Рейчел Эванс кивает головой.

Я внимательно смотрю на неё.

– Так почему же, Рейчел Эванс, – серьёзным тоном произношу я. – Ваш круг общения состоит лишь из людей, не достойных вашего интеллекта?

На лице южанки расплывается взволнованная улыбка.

Она шёпотом отвечает:

– Потому что я привыкла к этому, Коул Прэзар.

Лицо моей собеседницы резко грустнеет в тот момент. В её голосе появляется меланхоличность, а глаза, глубоко карие, прикрытые тяжелыми веками с ярким макияжем, избежали очередной встречи со мной. Взволнованные губы дёргаются. От улыбки больше не веет нотками счастья.

Южанка ведёт плечом и загадочно говорит:

– Я привыкла проводить время с людьми, которым совершенно не интересно, что я делаю, смотрю или читаю, но мне всегда интересно, что делают, смотрят или читают они.

Она поднимает на меня свои глаза.

– Потому что я хорошая подруга, – заканчивает она.

Я киваю.

– Но ты можешь найти людей, которым интересно то, что интересно тебе, – я осматриваю стол, на котором мы сидим, и усмехаюсь. – Ты уже их нашла. Одного, по крайней мере.