– Нам надо обсудить всё, – решил он. Такой весь самоуверенный, настырный.

– Мы вчера уже поговорили. Мне не понравилось. Человек, который так относится к моему творчеству, рядом со мной находиться не должен. В твоём обществе я увяну, состарюсь и распадусь на запчасти.

– Ну, – протянул Даяр, почесав бородку. – Я действительно с искусством не связан. Но может быть ты меня поднатаскаешь в этом вопросе?

– С чего бы? – фыркнула я. – Ты мне не нужен. Не освобождаешь квартиру, я съеду.

Я хотела уйти, но он выловил за руку и рванул к себе.

Обнял.

Просто крепко обнял. Так и стояли. И мне казалось, я слышу, как шуршат в его голове откормленные мохнатые тараканы.

Ненормальный.

Вспомнила, что за ним следят. Наш разговор был со стороны похож на семейные разборки. И вот мы примирились. Так нежненько стоим, не двигаемся.

– Ты портвейн пила что ли?

Я замерла и перестала дышать. А не пошёл бы ты, Трёхглав! Это уж точно не твоё дело, что я пила.

– Поехали в ресторан. Отметим твою победу, – шептал он в моё ухо. И от этого дрожь по телу пробежала.

Это мой диплом победа? Или то, что я его отшила? Так и в том и другом случае я лоханулась по-взрослому.

– Я на работу.

– Ты больше не работаешь.

– Ты больше не указываешь.

– Ты не перепёлка, а кошка.

– А ты баран.

– Ещё раз бараном меня назовёшь, трахну прямо в машине.

Я стала вырываться, а животное рассмеялось диким бараньим гоготом.

– Пообещай, что выделишь минутку для меня. Я всё поясню, что хочу.

– Только не суррогатное материнство! – испугалась я.

Даяр пришёл в ступор. На морде было написано, что об этом он точно не думал. И даже разозлило его это высказывание. Но меня его мимика уже не колышила, пусть вон своего носатого друга пугает.

Воспользовавшись его замешательством, я выкрутилась из стальных рук и отошла на безопасное расстояние.

– Приду с работы, поговорим. Вещи собирай, я не разрешала ко мне переезжать, – гордо запрокинула голову и пошагала в сторону ближайшего кафе, а лучше дешёвой забегаловки.

А могла бы в ресторане пообедать… платье на диплом получить. И нюхать этот восхитительный парфюм, что щекотал мои ноздри ещё некоторое время, пока я шла по проспекту.

Настроение было на нуле. В киоске я купила себе дешёвую зубную щётку и крохотный тюбик зубной пасты. С таким набором покинула центр города, где цены в кафе не приемлемы для меня.

Нашла более-менее приличную рыгаловку. В общественном туалете, я почистила зубы, умылась и собрала волосы в небрежный пучок на макушке. Потом наконец-то покушала.

Телефон таинственно брякнул, когда я доедала свой коржик и допивала чай из пластикового стаканчика.

«В понедельник приезжает выставка передвижников России 19-20 век. Пойдём?»

«Баран тупоголовый! На выставках запрещается картины бодать».

«Перепёлка, ты чего? За Лопухину что ли обиделась?»

Вот сиди и думай, чей это номер.

«Ты кто?»

«Мартин. Я номер сменил. Хотел с тобой сходить на выставку. Ритка мне всё рассказала о твоём фиктивном браке. Ты могла бы у меня денег попросить».

Не правильно, Липов. «Ты бы могла переспать со мной за деньги». Вот, как ты должен писать. Я закинула все его номера в чёрный список. Университет - пройдённый этап, а в новой жизни таким, как Мартин, места не будет.

Ну, всё! Меня ждёт Юрик и светлое будущее.

10

Вначале я села не на тот автобус. Потом вышла где-то на задворках и долго шла по шумному шоссе. Район мне был незнаком, поэтому я заблудилась. Потом дошла да дилерского центра, за которым располагалась шикарнейшая автомастерская с большим количеством оборудованных боксов, мойкой и кафе.

Встретил меня Лёша Поликарпов. Удивился, что я так припозднилась. Время шло к вечеру.

Я вдруг испугалась, что Лëшка составит мне конкуренцию. Но оказалось, он подрабатывал автомехаником в этом месте. Поэтому был трезвый и грязный. От него пахло соляркой и бензином. И своими грязными лапищами он оставил следы на моей кофте, когда полез обниматься.

Лёшка проводил меня в отдельную комнатку, вход в которую находился с торца здания. Познакомил со своим другом Юрой и ушёл.

Комната была небольшой, окно закрыто жалюзями. Имелся стол с компом, заваленный разными альбомами и бумагами. Никаких красок и краскопультов мне не показали.

Юрик оказался мелким тощим парнем неопределённого возраста. Он ничему меня не обучал. Посадил среди брошюр у компа и попросил самостоятельно просмотреть всю информацию. Сам завалился на потёртый кожаный диван и жевал жвачку. Периодически цеплял её из своего рта двумя пальцами и растягивал в полупрозрачный треугольник. Потом это всё запихивал обратно. И у меня складывалось впечатление, что он жуёт трусики своей девушки.

Через пару часов к нам присоединился Поликарпов. Пришёл с угощениями. Он поставил возле меня кофе из автомата и два пончика в шоколаде.

У меня даже мысль промелькнула, Лёше за такое отдаться.

– Мы не будем работать? – спросила я, вдыхая божественный аромат синтетического кофе.

– Сегодня вечером, – Жевал Поликарпов. – Заказ-бомба. Деньги сразу.

– Что делать? – я попробовала масленый пончик с транс-жирами, покрытый  пластиково-шоколодной глазурью. Простонала от удовольствия.

– Покрасить машину. Перегоним из этого центра в другой, потом красим. Хозяин обещал сразу расплатиться. – Лёшка прищурился и внимательно меня рассмотрел. – Не забыла, как водить машину?

– У меня прав нет, – пробубнила я, напугано посмотрев на него.

– Здесь безлюдно. Тебе только за заправку машинку отогнать. Потом я за руль сяду. Справишься?

– Могу, – пожала я плечами, не понимая, зачем такие трудности.

Водила я хорошо. Лёша и Мартин по очереди меня учили. Думали, что я за это отдамся. Не вышло.

– Ты Лерке звонил? – жевал Юрик.

– Да, мы с тобой у неё с восьми часов тусуемся.

Они заржали. А я в непонятках покосилась на них. Не знала я никакой Лерки. И как они могут у неё тусоваться в восемь, когда уже восьмой час

Не нравились они мне. Как Мартин или Даяр. Заковыристые и противные. Похоже, я становлюсь мужененавистницей, хотя женщин я тоже сторонюсь. Мизантропом? Этого не хватало.

Изучать эмали надоело, и я до часа «Хэ» раскладывала пасьянс на компе.

За окном уже стемнело. Я иногда нюхала стаканчик из-под кофе. А потом Поликарпов позвал меня за собой.

Мы вышли в прохладный вечер. Прошли в открытый бокс, в котором никого не было. Встали в темноте.

– А где все? – я высматривала мастеров, но кругом ни души.

– Пересменка, – напряжённо сказал Поликарпов и всунул мне ключи от машины. – Сейчас идёшь, садишься в машину. Выезжай осторожно и по узкой дорожке за мастерской в сторону леса. Справа от тебя будет заправка, ты едешь мимо. Мы тебя встретим.

Он подтолкнул меня в бокс.

Ниссан Кашкай алого цвета. Не знаю, зачем хозяину нужно было перекрашивать такую красавицу, на полировке ни царапины.

Я спокойно села за руль. Завела машинку. Очень плавно поехала в открытые ворота бокса.

Это вкуснее кофе. Завораживает, дух захватывает от восторга. Я включила фары и выехала на узкую асфальтированную дорогу. Она была совершенно пустая, и я даже позволила себе немного разогнаться. Обязательно нужно будет купить себе машину, когда стану очень богатой. Буду, как Таня или Айгерим рассекать потоки городского движения, точнее вливаться в них.

Я так размечталась, что не заметила, как доехала до автозаправки. Она осталась справа от меня, как говорил Лёша. Через двести метров в сторону леса, я увидела самого Поликарпова и его друга Юру.

Лёшка за руль не сел.

 Они быстро забрались на заднее сидение и попросили меня прибавить газа.

– Лёш, у меня прав нет, – обеспокоенно говорила я, выезжая на пустую дорогу сквозь лес. Там почти не было движения.

– Не хочешь?

– Хочу, – я вцепилась в руль и поехала,  увеличив скоростью.

– Вот, Перепёлкина, мать твою, – злился Поликарпов на заднем сиденье. – Ты б хоть раз в жизни мне сказала «хочу» в других условиях. Вот что за баба не пробиваемая. Всем девкам только одного и надо, а ты, как…, – он от досады стукнул кулаком по сидению. – Останови!

Я от его грозного голоса резко дала по тормозам.

 Юрик улетел, Лёшка матюгнулся и выскочил из машины.

Он открыл дверь водителя, отстегнул ремень безопасности. Взял своей рукой меня за шиворот и с силой выкинул на дорогу.

– Если б дала, в шоколаде бы купал, – кинул мне на прощание Лёша.

Я упала на влажный холодный асфальт. Мне в лицо прилетела моя сумка.

Ниссан с юзом рванул с места, окатив меня выхлопными газами. Светлела машина фарами на тёмном силуэте дороги, а потом скрылась за поворотом. И я осталась стоять одна-одинёшенька в полной темноте. Выбралась на обочину у леса. 

И тут меня ударило просто потрясающей мыслью.

Я угнала автомобиль!

Юра с Лёшей у какой-то Леры, у них алиби. Они не светились на камеры. А я села в машину, укатила на ней к заправке, где тоже камеры.  И только у леса угонщики выкинули меня из машины.

Я так испугалась, что дыхание сбилось, и сердце стало в груди бить в колокола.

Всё. Меня посадят. И это точно.

 Всем универом придут в суд, лжесвидетельствовать. Ритка расскажет про фиктивный брак ради наживы. Мартин из ненависти наймёт адвокатов, чтобы меня на пожизненный срок определили в мужскую тюрьму.

Я же одна. У меня никого нет. Со мной можно делать, всё что захочешь.

И тут звонок на телефоне. Я дрожащими руками достала его из сумки. Почему-то я подумала, что меня уже полиция разыскивает.