Мария Фирсова - Не хочу тебя любить

— Да уж, — выдохнул устало, заправляя рубашку в брюки, — тебя подвезти, ты же ждала вроде автобус?!

— Да, высади на ближайшей остановке, — махнула она рукой, как-то странно став вдруг серьезной.

Я уж ненароком подумал, а не обидел ли ее чем-то. Может, она рассчитывала на продолжение, но это мне было не нужно. Волк-одиночка привык не оставаться ни с кем до утра, упорно бежал от уюта, заботы и тепла, потому что… Да сам толком не знал почему…

Или знал все же, только признаваться себе не желал. Мне было проще так: без обязательств, без надежды на завтрашний день.

— Все в порядке? — поинтересовался напоследок у нее, а Аврора закрыла ладошками лицо и всхлипнула.

Ну, начинается, только истерик мне и не хватало.

— Слушай, прости, но сама все понимаешь… — начал я, желая, чтобы она прекратила вот это все и быстрее.

Терпеть не мог бабских слез, считая их пустой тратой нервов и времени, причем нервы тратились мужские.

— Он собрался жениться на другой, — задыхаясь от потоков соленой воды, что стекали по ее лицу, заголосила Аврора, вводя меня в ступор.

Она кусала губы, дышала глубоко, пытаясь, как-то сладить с собой, но не выходило. Ей не хватало сил сопротивляться эмоциям, что рвались наружу, и, наверное, в глубине души я ее понимал. Сам когда-то в кровь разбивал кулаки, пытаясь заглушить боль, ломал мебель, неделями лежал, пялясь в потолок, как тряпка, как слабак. А потом сжал зубы, заставив себя подняться и вновь начать жить.

Девчонка дрожала, как лист на ветру, ее руки тряслись, а я не знал, что делать. Ну не выталкивать же ее в таком состоянии из тачки. Все ж я не бессердечная скотина, что-то еще человеческое во мне осталось, кажется.

— Кто? — зачем-то спросил я и тут же мысленно дал себе пощечину.

Нахрена оно мне вообще это надо, я же собирался домой, а теперь придется быть жилеткой и священником, выслушивая исповедь девицы, которую полчаса назад поимел в переулке.

— Я его любила, мы столько лет встречались, кажется, были даже счастливы. Я радовалась, мечтала о совместном будущем, потом он встретил какую-то неземную, как он выразился, и бросил меня. Два года, мать его, целых два года пыталась его забыть, а он…

— Что он?

Ай, черт с ним, послушать все-таки пришлось, от меня не убудет же, а ей, возможно, полегчает. Счастья — это, конечно, никому не принесет, но раз уж спешить некуда, то почему бы и да.

Заглушил мотор, расстегнул верхние пуговицы рубашки и лениво зевнул, совершенно не пытаясь скрыть того, что это все какой-то сюр. Я тупо сидел в собственной тачке и слушал причитания девицы, которую подснял на автобусной остановке. Я — Алексей Борисов, бизнесмен, эгоист, вечно занятый, необщительный, непоследовательный и куча еще всего с приставкой «не».

— Он менял баб, как перчатки, а я ждала. И когда он наконец-то расстался с очередной подругой, обрадовалась. Дура наивная, — ударила она себя кулачком по коленям, — посчитала, что вот он, мой час настал.

— Не вернулся? — поддакнул я, дабы сделать вид, что не терял нить разговора.

— Нашел другую. Достойную, красивую с разбитым сердцем. Ее тоже какой-то козел бросил, при этом изменил накануне свадьбы.

Я лишь бровь поскреб, кашлянув в кулак. Хм, бывает… К сожалению, я знал, каково это. Очень хорошо знал, потому поморщился, будто на грудь плеснули кипятком.

— И живут они душа в душу, только у меня ж козырь есть в рукаве, — растянула она рот в карикатурной улыбке. — Имеется за ним грешок, напился, ввалился как-то ко мне пару месяцев назад, ну и я не сопротивлялась, — победно вскинула Аврора голову.

— И что делать-то собралась? Послушай взрослого дядю. Забудь его. Не принесет тебе это радости. Отомстишь, а дальше, что? Тупик! А потом полгода самобичевания, потому что потеряешь его вконец. Так хоть надежда имеется, — произнес я деловито, будто советы привык раздавать направо и налево.

— Обязательно сотру его из своей жизни, но сначала открою этой стерве глаза на ее женишка, — потерла она ладони, задумывая устроить спектакль.

Ох, уж эти женщины, им лишь бы драму разыграть. Эмоции. Слезы. Крики. Потом депрессия полгода. Помощь психолога и ненависть ко всему миру. Занятно.

Хорошо, что у мужиков все проще. Разбили сердце — напился, спустил в унитаз карьеру — напился, жизнь пошла под откос, ну, ответ известен. Выбор невелик, может, оно и к лучшему. По крайней мере, никаких дешевых сериалов.

— Ты рассчитываешь, что она поверит непонятно кому? — ехидно поинтересовался я, едва сдерживая язвительный смешок.

— У меня имеется видео, — изогнула Аврора брови дугой, вытирая тыльной стороной ладони слезы с щек.

А девчонка подготовилась. Что ж, удачи, наверное, ей. За свое бороться надо, правда, методы ее мне были не по душе. Но какое мое-то дело? Я ж эту девицу и ее женишка даже не знал.

Только отчего-то поставил на место той стервы, как выразилась Аврора, ту самую, что все еще жила в моем сердце. Кольнуло в груди. И душа наизнанку едва не вывернулась. Нет, к дьяволу такие параллели.

Пламя свечи танцевало тенью на стене ванной комнаты. Я, устав после трудового дня, блаженно прикрыла веки, наслаждаясь тишиной и спокойствием. Теплая вода расслабляла тело, хотелось отрешиться от всех проблем, просто побыв наедине с собой.

Последний месяц выдался непростым. Постоянные придирки шефа на работе, пересуды коллег и сплетни за спиной. Только слепой не видел, что начальник мечтал поскорее распрощаться со мной и по возможности цеплялся ко всему. То отчеты неверные, то клиенты недовольны. Удивительно, как до этого я пять лет отработала без единой претензии со стороны руководства. Порой хотелось запустить в него цветочным горшком, послав этого самовлюбленного придурка, куда подальше, и уйти, хлопнув дверью.

— Пусть катится к чертям, — пробурчала я сквозь зубы, надеясь, что подвернется случай, и я все-таки уйду на новое место.

— Поль, да расслабься ты уже, — приоткрыв дверь, заглянул Роберт.

— Я и пытаюсь, милый, но аромасвечи не помогают, успокоительное тоже, еще немного и меня поставят на учет в психоневрологический диспансер. Сил уже нет, — выдохнула я, подхватывая в ладони белоснежную пену. Дунула на нее, заставляя ту разлететься по полу. Роберт покачал головой, но предпочел уйти. А жаль, я б пообщалась.

Увы, но жених не разделял моего негодования, считая, что проблема во мне. Я злилась, обижалась, а потом рукой махнула, решив, что, может, его мама и права. Роберт не обязан во всем со мной соглашаться, но его поддержка, конечно, была бы для меня важна.

В этот вечер настроение было паршивым, на душе скребли кошки, жаль, что не понимала причину такого состояния.

И когда позвонила Лера, то с радостью ответила. Вот ее мне не хватало, подружка умела слушать, а если даже наши точки зрения и расходились в чем-то, то она не пыталась убедить меня в том, что проблема во мне.

— Жива? — раздался ее звонкий голос в трубке.

— Почти, — кряхтя, как старушка, пробубнила я.

Уселась на постели, закутавшись в халат, и принялась слушать. Раз Лерка звонила в такой час, значит, у нее имелись новости. А переключиться в тот момент я была не против.

— Поля, мне тут кое-кто рассказал новость, — начала она издалека, но так ехидно, что стало сразу все понятно.

— Ни слова о нем. Лера, я не желаю слушать ничего. Пусть идет… — прикусила я язык, что даже ойкнула, взмахнув рукой. Вот как назло. Стоило лишь вспомнить этого негодяя, как сразу неприятности начались.

Лерка, правда, воспользовавшись тем, что я какое-то время не могу говорить, начала тараторить, что хотелось выть, отшвырнув телефон.

— Ну ладно тебе, Поль, столько лет прошло. Уж давно пора забыть. Человек исправился, наверное.

— В каком месте он исправился? Неблагодарный. Я, может, до сих пор страдаю.

— Ага, — поддакнула Лерка, — страдаешь ты… ерундой. Эй, мисс ледяное сердце, пора уже отпустить все обиды.

— Он спрашивал обо мне? — невнятно пробурчала я и тут же стукнула себя по лбу ладошкой. Ну, вот зачем, зачем мне это надо?! Ведь живу хорошо, спокойно. Работа, чтоб ее, жених, свадьба скоро. Он специально ждал момента, чтобы вернуться?

Впрочем, город немаленький и шанс пересечься может равняться и нулю. Главное по сторонам смотреть и с друзьями общими свести общение до минимума.

— Нет, — выдала подружка, — его больше интересовало наличие зданий, что сдаются в аренду в центре города.

— Зачем? — почесала я бровь, понизив тон. Внезапно захотелось сохранить тему разговора втайне от Роберта, не то, чтобы он ревновал меня к моему прошлому, но, когда речь заходила о моей бывшей любви, то напрягался и обещал, что некоторым не поздоровится, если они вдруг встретятся.

Повезло, наверное, за два года они не успели познакомиться. Да и насколько мне было известно, Лешка не появлялся в родных стенах. К тому же пять лет срок немалый, а мы именно столько играли в молчанку. Проще было сделать вид, что незнакомы, чем взглянуть друг другу в глаза. Я избегала его, зато открыто демонстрировала всем, что счастлива, радуюсь жизни. Знала ведь, что желающие найдутся и доложат ему. Хотелось, чтобы он почувствовал мою боль. Мучился и сходил с ума.

А я ночами утыкалась в подушку, чтобы соседка по комнате не слышала, как плачу. Чтобы никто даже не заподозрил, как мне гадко и паршиво от его поступка.

Тогда казалось, что не переживу. Казалось. Пережила. И вроде бы даже счастлива.

— Поль, ты здесь еще или побежала рыть окоп? — протяжно произнесла Лера, возвращая меня в реальность.

— Здесь, да, — тряхнула я головой, внимательно слушая ее.