Сегодня день открытий. А ведь Джесс предупреждала…

После летучки, в нашем кабинете припечатала её в стене.

- Что творишь Паулина?

- Как ты могла забрать мою работу? Ты обещала, что просто покажешь и всё! А не будешь присваивать её себе.

- Я не присваивала. - она убирает руки и поправляет жакет. - Я её усовершенствовала.

- Покажи, хочу знать, что ты в нём изменила. И изменила ли вообще.

- Если Виктор попросит, то покажу, а тебе я ничего не должна!

- Что происходит? - Виктор проходит в кабинет, как ни в чём ни бывало, садится за компьютер.

- Виктор, я требую показать работу Полины. Почему вы присвоили мой труд?

- Я не обязан показывать. Твоя работа и что? Зачем тебе работать? Твой Ярик тебе обеспечит. Ой, прости, - сделал притворно -расстроенное лицо, - я и забыл, что он тебя тоже кинул. Может быть дизайнером это не твоё? Тебе бы поучится у Полины.

- Чему? Воровству? Присвоению чужих идей?

- Ты можешь пожаловаться своему любовнику. - ухмыльнулся гад.

- Виктор, ты редкостная мразь. Я доверилась тебе. Как знала, что нельзя это делать. Но учтите, впредь я буду осторожней. И вам придется поработать самим, а не только обжиматься по углам. - вышла из кабинета. Почему-то эта ситуация придавала мне сил. Я докажу, что профессионал. Я не буду жаловаться, пусть подавятся моей работой. Просто хотелось бы получить от Эвелины сатисфакцию, признание того, что я добилась чего-то.

Прохожу мимо секретаря. Светлана,  мямлит что-то вроде: босс не принимает. Посмотрела на неё, та съежилась, поняла, что лучше со мной не связываться.

Никому больше не позволю вытирать о себя ноги. Никому не буду доверять.

Захожу в кабинет, Ярослав перечитыват какой-то контракт.

- Что тебе Филатова? - не открывается от бумаг. - Если ты по поводу наших отношений...

- Нет, там всё решено, очередная ошибка. - в его глазах плескалась ненависть, но мою броню уже не пропьёшь.


- Ярослав Сергеевич, я хотела узнать, о  торговом центре, который не первый месяц делает Виктор.

- Что узнавать? Проект, для вашего отдела, стал мертвым не подъёмным  грузом, ничего не сдвинулось с мертвой точки.

- Я хотела бы лично заняться им. - он рассмеялся.

- Ты серьёзно? Сделала проект для министра и всё? В дамки? Ты дела на полпути бросаешь, а в торговом центре огромный объем работ, не для новичка.

- Я не бросала дела, ушла на больничный.

- Как тогда он оказался у Полины?

- Это неважно. - я уперлась двумя руками о стол.

Он близко, так близко, хотелось отшатнуться, но я обещала, что не позволю вытирать о себя ноги, а отшатнуться - испугаться. Нельзя! Буду бороться со своей фобией, с Ярославом.

Его глаза стали прежние, он не разговаривал, я видела куда был направлен жадный взгляд: в вырез моей блузки. Он крепче сжал ручки спинки, скрипнул зубами. Ярослав держится из последних сил. Хочет схватить, впиться в мои губы жадным, подчиняющим поцелуем. Проложить горячую дорожку на моём теле, оставляя огненные следы. Он просто хищник, который хочет не пойманную добычу.

- Ну так что? Ты дашь мне проект? - мой голос меня выдал, он хриплый, нежный, ласковый. Могла же я в мыслях поцеловать эту бешено бьющееся венку на его загорелой шее, провести по ней языком. Стоп!

- Что? - он словно вернулся из другого мира.

- Я говорю, дай мне торговый центр, я справлюсь.

- Хорошо. Может у тебя хоть что-то получится сделать. А то заказчики мне весь мозг излюбили, без вазелина.

- Спасибо, босс. Я не подведу.

- Паулина...- опять этот голос из прошлого нежный и заботливый.

- Нет. - выставила руки вперед. - С другими вопросами мы разобрались. Ты не можешь изменить своё родство. - и не будешь играть моими чувствами, я надежно спрятала их в ящик Пандоры и не открою, больше.

- Нет, стоит! Мы не закончили. - он схватил меня усадил на колени. И стал целовать. Такой желанный запрет. Чувствую, как рушатся стены, эмоциональной катарсис, душа очищается от адской накипи.

Нет! Это игра! Он понял, что добыча убегает от хищника, и хочет вернуть свои права на меня. Чтобы я ходила скулила по углам, страдала.

Это его жестокая игра, где он хозяин моего тела, а я на всё готовая дурочка. Отталкиваю, бью по щеке, опять.

- Не смей больше прикасаться ко мне, никогда. - ненависть его глазах сменилась на желание.

- Хорошо, Паулина Андреевна, не буду никогда вас трогать. Но только в этом есть и ваша вина, я мужчина, а вы слишком вульгарно выглядите. И не очень-то вы сопротивлялись. У меня на плече царапина осталась, и ваш стон говорит, что вы не против.

- Что с проектом? Он мой? - не буду поддаваться на провокации.

- Да, я же сказал.

- Всего доброго Ярослав. - разворачиваюсь иду. Чувствую, что его взгляд гуляет по моим ягодицам обтянутой черной тканью будто это не его взгляд, а руки.

Хоть бы не упасть, хоть бы найти в себе силы уйти, не кинутся назад.

Губы дрожат, хочется сделать глоток дурмана под названием: Ярослав.

Хлопнула дверью его кабинета, прижалась к холодной стене.

Я игрушка для него! Это всё игра. "Не поддавайся Паулина! Потом будет еще тяжелее уйти.

- Вам плохо? - обеспокоено спросила Светлана. Попыталась изобразить улыбку на лице.

- Нет, всё хорошо, просто я недавно вышла с больничного, и не до конца выздоровела.

- Вы знаете, - говорит Светлана, - у меня есть отличный бодрящий тибетский чай. Он в миг вернёт вам силу и энергию.

- Спасибо. Было бы здорово.


Двадцать третья

Ярослав

Я был с ней милым, ухаживал, заботился, Но она требует невозможного! Я не могу отказаться от отца, я сомневаюсь, что он причастен к банкротству семьи Паулины, и к тем преступлениям в которых она его обвиняет.

Она растоптал мои чувства, вышвырнула меня, как щенка. Я ей сказал, что думаю и всё! А она взбесилась.

Без неё меня ломает, как гребанного наркомана. Черт, как же больно, хочется выть крушить. Глупая наглая девчонка прокралась в мою душу и выкручивает всё внутри, как на центрифуге. Тонкими пальчиками навеки заклемила, расплавила моё тело. Я теперь не представляю никого рядом с собой.

Она далеко, я не знаю с кем она, что она делает. Может в эту самую секунду ей плохо и некому обнять, согреть успокоить. Твою мать! Как выдержать эту пытку и не прогнуться? Я мужик, и не должен подчиняться этой ведьме.

А вдруг о ней есть кому позаботиться? Вдруг сейчас её кто-то успокаивает, в эту самую минуту.

В который раз зарычал и швырнул телефон об стену. Такими темпами я разорюсь на одних телефонах.

Увидел её в конференц-зале, сдавило грудь, внутри всё скулит и требуют прижать её, утащить. Моя!

Под глазами Паулины образовались мешки от недосыпа. Она смотрит на меня просит взглядом уступить ей. Хочу… Но нет. Кто я после этого буду? Буду чувствовать себя тряпкой.

Ненавижу! Ненавижу! Змея проползла мне под кожу, управляет моими желаниями.

Я не могу предать отца, как бы меня не тянуло к Паулине. Это болезнь! Нельзя быть настолько привязанным к человеку. Она вертит мной, как хочет.

Да пошла ты, Паулина! Улыбнулся, я переживу, а ты? Найдёшь, лучше меня? Пусть живёт, как хочет, только подальше. Я не буду ей препятствовать.

Расслабился, погрузился с головой в работу, я практически выкинул её из головы и тут она пришла сама.

С гордо поднятой головой, её глаза словно говорили: "Я не твоя!" Чёрт, как меня это бесит. Так хочется доказать ей обратное.

Тут она наклоняется, в нос, как яд проникакает лёгкий, бодрящий аромат, как освежающий ветер, мученику ада. Я не неделю провёл в этой муке, а вечность вцепилась в подлокотники кресла, мысленно приказывая себя держаться, не поддаваться на провокацию.

Гордая, независимая, она будила во мне дикого зверя, рычавшего: она моя, не пущу!

Не сдержался. Это было выше моих сил. Пил её, как нектар, сладкий, дурманящий. А потом она дала мне пощечину. Опять!

- Не смей больше прикасаться ко мне, никогда! - стерва, манипуляторша! Спровоцировала, поманила и сбежала.

Тихая скромная девочка? Ха-ха-ха! Валькирия, а не женщины.

Это эндорфин, окситоцин бурлит в крови. И всё! Не любовь! Какая к чертям любовь? Когда она так легко от меня отказалась. Не захотела смириться с тем, что я сын своего отца. Я стану им! Вычеркну нахер из души чувства. Не позволю себе слабость. Раньше отец считал женщин низшими существами, до того до того, как превратился в "котика".

Я стану таким же. Проще жить, когда чувств на замке и ты никого не впускаешь в свое сердце. Никто не сможет управлять тобой, растоптать длинными и стройными ногами сердце.

Не впущу больше, она умерла для меня. Её не существует! И тогда я обрету, наконец, душевный покой и мир.

Завтра важный день - корпоратив. Годовщина моей компании.

Там я отвлекусь, найду себе кого-то. Клин клином вышибают. Верно? А Паулина пусть идёт лесом, с городо и задранным носом.

На следующий день весь в заботах. Новый костюм, проверяю всё ли готово к празднику. Ничего без меня сделать не могут, даже это.

Не хотелось опозориться, как-никак будут журналисты, медийные личности.

Со сцены толкаю речь, ловлю взгляд нефритовый глаз.

Полюбуйся, что ты потеряла!

Со мной за столиком сидит Леха, Джесс, певица Елена Городецкая и конечно Паулина. Куда уж без неё.

Она ревностно смотрит на мою спутницу. Больно тебе? А мне каково? Я перекроил себя для тебя, всё равно был недостаточно хорош, отец тебе мой не понравился!

Я раньше не за кем не бегал, не носил ужин в постели, не устраивал романтические прогулки. Просто брал и всё. Все были довольны.