— Так было лучше для всех нас, — уверенно заявляет отец.

— Да неужели! И где лучше? Покажи мне хоть одного человека, которому стало лучше от моего нахождения там!

Вижу по его глазам как чувство вины овладевает им.

— Правильно их нет! — кричу я.

Мне уже плевать что все проснутся, все мои чувства выплескиваются наружу, и я не могу прекратить их поток. Все это копилось годами и вся недосказанность, которая между нами была сегодня прояснится. Возможно, спустя какое-то время я пожалею о сказанном, но не сейчас. Пока я вижу его уязвимость я буду добивать, таков настоящий я.

— Мария, каждую ночь плачет в подушку, а днем почти не выходит из комнаты. Мама постоянно пьет успокоительные, мистер и миссис Холл раздавлены и убиты. Я был у них сегодня… дважды, я видел глаза Джули, видел взгляд Дженни. Какого им сейчас, как ты думаешь? Уж точно не лучше! А теперь взгляни на меня и спроси себя: "Лучше ли мне?".

Простояв в полном молчание пару секунд, я отвечаю:

— Ты, наверное, уже догадался какой будет ответ. Мне чертовски хреново. То, что происходи там, — указываю пальцем на сердце, — Не поддается никакому описанию.

— Что здесь происходит? — слышу голос мамы за спиной.

— Я не знаю, что будет со мной, когда я увижу ее снова лежащую без сознания. Внутри меня снова что-то сломается, хотя… там уже нечему. Все и так разорвана и искалечено благодаря тебе. Благодаря твоим решениям.

— Дэвид, я прошу тебя остановись, — шепчет мама.

— Я так радовался, когда Джош говорил мне, что Марии лучше и она наконец начала жить. Начала снова искренне улыбаться и старалась вернуть к жизни Иси, — по щеке стекает одинокая слеза, — А сейчас она снова закрылась и замкнулась в себе. Все ее старания вернутся к нормальной жизни самой и вернуть подругу пошли ко всем чертям. И в этом виноват ты! — последнюю фразу я выкрикиваю.

Пока я распинался по щекам стекали слезы, каждое слово шло из души. С того места, где еще есть жизнь, где осталась малая надежда на счастливое будущее.

— И знаешь что? — продолжаю я.

— Дэвид, сынок, я прошу тебя хватит, — всхлипывает рядом мама, держа меня за руку.

— Я никогда, запомни, никогда тебе этого не прошу!

После моих слов отец отшатывается от меня как после удара. Я вижу боль в его глазах, но она не сравнится с тем, что сейчас творится внутри меня. Я бросаю на него последний взгляд и направляюсь в свою комнату. Я слышу всхлипывания мамы на кухне и дрожащий голос отца, успокаивающий ее. Я знаю, что она плачет из-за меня, но это ничего не изменит. То, что я сказал отцу была чистой воды правда и извинятся я не собираюсь. Может быть через пару лет я пойму, что был не прав и эти слова были сказаны в порыве эмоций, но не сейчас.

— Дэвид? — шепчет сестра.

— Спокойной ночи, Мария.

Сейчас я не в настроение разговаривать. Зайдя в комнату, кулак сразу встречается с гипсокартонной стеной. Капельки крови сразу появляются на костяшках пальцев, а в стене остается вмятина. На душе стало еще хуже, и я понимаю, что ни к чему хорошему в дальнейшем это не приведет.

Глава 26

3 месяца назад…

— Вроде бы все, — устало вздыхает Серхио.

За последние часы комната, в которой я прожил достаточное количество времени, полностью опустела. Все, что я нажил за эти года собрано в коробки и готово к отправке. Каждая частичка меня кричит от счастья.

Я лечу домой.

Я возвращаюсь туда, где оставил часть своей души и сердца. Я ждал этого момента долгие годы и сейчас, когда с минуты на минуты должна приехать транспортная компания, органы стягиваются в тугой узел. Я все еще не уверен будут ли рады моему возвращению все остальные, а именно Мария и Анаис. Но я надеюсь, что девочки прочитают письма перед тем, как я снова их увижу и не будут держать на меня зла, особенно Анаис.

Попросив ее забыть меня, я окончательно поставил крест на нашем совместном будущем. Она заслуживает лучшего, а я точно не прохожу по этому параметру. Я предал и обманул ее. Я обещал ей, что всегда буду рядом с ней. Я обещал себе, что никогда не сделаю ей больно. Я предал ни только ее, но и себя. Я причинил ей слишком много боли и, если она простит меня, я себя сам не прошу.

Предательство — вещь, которую ты никогда не забудешь. Она каждый день будет напоминать тебе как однажды ты поступил или как поступили с тобой. Она оставит самые глубокие шрамы и будет наносить сильнейшую боль. Предавший человек навсегда останется в памяти помеченный красным цветом, человек, которому ты не сможешь больше доверять. Но самое ужасное в этой ситуации, когда ты предаешь сам себя, свои ценности и обещания. Ты становишься противен сам себе, начинаешь пожирать себя изнутри и в какой-то момент перестаешь жить. Ты превращаешься в бесчувственный кусок дерьма, которому наплевать на людей. Тебя не интересуют их переживания и чувства, тебя интересует только возможность хоть на минуту заглушить боль в груди страданием других, которая со временем становится только сильнее.

— Эй, ты чего? — спрашивает друг, подталкивая плечом.

— Здесь стало пусто.

— Да, мне будет не хватать твоих криков по утрам, — смеется он.

— Найдешь нового сожителя, думаю за такую цену очередь выстроится.

Вынеся оставшиеся коробки в коридор, я достал телефон чтобы проверить нет ли сообщения от отца. Но на экране не было ни единого сообщения и пропущенного звонка. Сегодня мама улетает домой, и за мной должен заехать дядя с родителями. Но ни времени, ни другой информации я не получал, а вылет через пять часов. Все это заставляет меня нервничать и происходящее мне совсем не нравится.

Спустя еще два часа я не получил ни единого сообщения и звонка. Послав все к чертям, я оделся и сам отправился к дому, где проживают родители, в надежде застать их там. Но оказавшись на месте тетушка Клер сообщила мне, что они уже уехали в аэропорт.

— Какого хрена?

Набрав номер отца, я вновь был перенаправлен на автоответчик.

— Что происходит? Ты можешь мне объяснить?

Отправив очередное голосовое сообщение, я заказал такси и на всех порах помчался в аэропорт. "Я должен успеть" эта фраза крутилась в моей голове на протяжение всего пути, когда я поглядывал на время.

Я не верю в то, что они обманули меня, провели как маленького мальчика. Они на протяжение шести месяцев планировали мой переезд. Все не могла поменяться за считанные секунды.

Выскочив из машины, я направился в аэропорт. Пройдя все процедуры проверки и найдя нужный терминал, я стал искать глазами родителей. Ворвавшись в толпу людей, ждавших регистрацию на свой рейс, я все же нашел нужных мне людей. Мама плакала, разговаривая о чем-то с отцом, от этой картины все внутренности выворачивались на изнанку. Заметив меня, она побледнела и застыла на месте.

Я остаюсь здесь.

Эта мысль молнией ударила меня. Все это была очередная игра отца, которую он затеял еще 5 лет назад, когда отправлял меня сюда. Он загнал меня в ловушку, из которой нет выхода с благоприятным исходом.

Заметив резко изменившееся настроение мамы, отец поворачивает голову и наши взгляды встречаются. Надеюсь, мой взгляд полностью поясняет мои чувства и отношение к нему. А его лицо как обычно не передает никаких эмоций, он снова спрятал их за своей маской.

Послав последний гневной взгляд, я ухожу. А что мне остается? Меня заманили в очередную ловушку, как мартышку бананом, и только оказавшись в ней, я заметил, что банан не настоящий — это обычный муляж. Выйдя на улицу, я вздохнул как можно глубже. Внутри меня бушевала буря эмоций и я был на грани срыва. Если я сейчас не уберусь отсюда у меня будут проблемы.

Уже словив такси, я слышу голос отца:

— Дэвид, подожди.

Но я не обращаю на него внимая, я не хочу его больше видеть. Он сам испортил мое отношение к нему. Даже не взглянув в его сторону, я сажусь в машину и еду в квартиру, которая стала мне домом. И видимо теперь единственным.

Оказавшись на пороге квартиры, меня встречает Серхио и куча коробок за его спиной.

— Нужно все разобрать обратно, — произношу я будто убеждая себя же.

— В каком смысле? — недоумевает друг.

— Я остаюсь, — бросаю я и скрываюсь за дверью в комнату.

Как они могли со мной так поступить? Я старался придерживаться всех чертовых правил отца, чтобы ка можно быстрее вернуться домой. Я думал моя ссылка затянется максимум на полгода… но как я ошибался.

Последние три года казались настоящим адом на земле, но я не мог признаться в этом никому. Я и сейчас не могу никому показать свою уязвимость и слабость, все что происходит вокруг меня и со мной мои проблемы. Я не хочу никого посвящать в свои дела и никому не позволю залезть в мою душу. Мне не нужны чужие советы и помощь, я сам справлюсь со всем, даже если выберу не правильный способ. Я никогда и никому не позволял увидеть меня без моей маски безбашенного и веселого дурака и не позволю.

Выйдя из комнаты, я направился к выходу, но вышедшей из кухни Серхио не дал мне тихо свалить.

— Ты куда?

— Прогуляться решил, — мямлю я.

— С тобой все в порядке?

Он что в мамочку решил поиграть?

— Тебе какое дело?

— Дэвид, я знаю тебя не первый год и…

— Если сюда заявится мой отец, передай ему чтобы он шел на все четыре стороны. Но если он вдруг все же захочет поговорить, а у меня будет настроение его выслушать, я заливаю раны, которые он мне нанес, в "Bar Madrid". С этими словами я захлопываю дверь и слышу бормотание Серхио, видимо мою затею он не одобряет. Но я не знаю лучше способа притупить боль, разрывающую меня изнутри.

Как только я оказался в баре, желудок сразу же наполнился двумя порциями виски. Крепкий напиток позволил мне расслабится и на плечах уже не чувствовался груз всего мира. Моментная улыбка появилась на лице, когда бармен спросил повторить ли мне заказ, и я конечно же кивнул.