Не заострив на этом внимания на набираю номер Анаис, но она не отвечает. Набираю номер повторно и снова слышу гудки. Собираюсь написать сообщение, как на экране отображается имя Клэя.

— Да, что-то срочное?

— Дэвид, они не выбрались из дома, — тараторит друг.

— Кто они? Из какого дома?

— Анаис и Мария. Дом Рика горит, вокруг есть все кроме них. Я не видел, чтобы они выходили.

Услышав это все внутрикостной скручивает в тугой узел. Я сбрасываю вызов, разворачиваюсь на двойной сплошной и несусь к ним. Я не замечаю ничего вокруг себя, в голове крутится одна единственная мысль. Я должен найти их. Не помню за какое время я добрался о дома Рика, но, когда я вышел из машины вокруг было много людей, пожарные и полицейские. Воют сирены, людей отводят подальше от горящего дома. Кто-то кричит, у кого-то истерика, но я никак не могу найти их. Недолго думая, я прорываюсь сквозь толпу и пожарников, слышу крики полицейских с просьбой зайти за ограничительную линию, но я должен найти их.

— Анаис! — кричу я, — Мария!

Но в ответ тишина.

Иду на место, где мы обычно сидим, но там тоже никого. Я снова начинаю звать их, но в ответ снова тишина. Я не знаю куда бежать, но что-то тянет меня на второй этаж и именно туда я следую. Проходя все комнаты мимо, я иду сразу в дальнюю. Открываю дверь и огромный клуб едкого дыма заставляет меня отвернуться. Натянув футболку на середину лица, я вхожу в комнату. И то, что я вижу разрывает мое сердце. Анаис лежит без сознания на полу, а Мария на кровати с разорванной одеждой. К горлу подкатывает тошнота, но я беру себя в руки. Взяв Марию на руки, я стараюсь поднять Анаис и это удаётся мне, но не с первой попытки. Голова начинает кружиться, и тело становится расслабленным, но я выхожу из комнаты с ними на руках, а затем и из дома.

Увидев меня с девушками без сознания на руках, медики скорой помощи, которые только приехали, устремляются ко мне с носилками. На них сразу надевают кислородные маски, загружают в машины и увозят в больницу. Я прошу врачам позвонить их родителям, и взглянув на них в последний раз, сажусь в машину и еду в место, где я могу найти ещё одного урода.

Он оказался там, где я и думал, разговора у нас не получилось, да я и не планировал. Я нанёс ему пару ударов, но обещал вернуться и закончиться ним. Сейчас я должен быть рядом с девочками.

Ворвавшись в поликлинику, я сразу же увидел своих родителей. Мама плакала на взрыв, а отец успокаивал ее, еле сдерживая слезы. Родители Анаис были в таком же состоянии. Врач что-то говорил им и когда он закончил, я решил не расспрашивать родителей, а обратится сразу к доктору.

— Извините…

— Мистер Дженк.

— Мистер Дженк, можете сказать мне о состоянии девушек, которых недавно привезли. Я брат одной из них.

— Да, конечно, — он открывает медицинскую карту, — У обоих девушек отравление угарным газом и переломы рёбер. У мисс Холл сотрясение, а мисс Геррера, — он откашливается, — после первого скорого осмотра мы предполагаем, что ее изнасиловали. Сейчас врачи ещё осматривают их, так что это не конечные диагнозы. А сейчас простите мне нужно идти.

Он посылает мне улыбку, в которой маскирует поддержку, сочувствие и самое главное дарит надежду. Он уходит, а я остаюсь стоять на месте, дыхание перехватывает, а к глазам подкатывают слёзы.

Он заплатит за это.

Глава 38

Возвращаться в прошлое как я и предполагал было ужасно. Напоминать себе и тем более им детали того дня было отвратительно, но другого решения у меня не было. Я обязан был раскрыть им самую главную тайну. В их глазах стояли слезы, и я не знаю по какой причине так как их миллион.

— Я на протяжение трех дней вообще не отходил от вашей палаты. Но видя состояние мамы, я решил хотя бы ночью появляться дома. Я обещал себе, что пока вы не очнетесь, я буду рядом.

Они слушали, не произносив ни слова. А я рассказывал без перерыва, чем больше они знали, тем легче мне становилось.

— Пока я сидел в больнице с надеждой, что в скором времени вы придете в себя, против меня завели уголовное дело. Как потом Джош мне рассказал, охранник нашел тело парня и вызвал полицию. А тот уже написал на меня заявление. Меня один раз вызывали на допрос, и это был единственный раз, когда я покинул пределы больницы в дневное время. Я признался родителям и адвокату, что действительно сделал это. Я хотел признаться во всем и на допросе, но твой папа, Анаис, он являлся мои адвокатом, запретил мне это делать. Они до сих пор не знают, что побудило меня избить человека. Расследование шло, и в один день, когда я вернулся домой, на пороге стояли собранные чемоданы. Мне запрещено было покидать даже пределы города. Но наши отцы подергали за ниточки и добились разрешения на выезд. Как потом оказалось они попросили депортировать меня на год, так как у меня нет гражданства Америки. Когда прокурор попросил дать мне три года в исправительной колонии, меня уже не было в стране. На окончательном заседании мне вынесли четыре года общественных работ, снова благодаря нашим отцам.

Я поднимаю голову и смотрю им в глаза ожидая увидеть там ненависть и презрение, но вижу лишь сочувствие и понимание. Я не ожидал такой реакции от них, думал они будут метать в меня молнии или стулья.

— Мы знали, — шмыгает носом сестра.

— Что? — оглядываюсь я на Джоша.

Но тот лишь удивленно пожимает плечами.

— О чем вы знали?

— О твоей судимости, — закачивает Анаис.

— Откуда?

— Мы были у тебя к комнате, искали там фотографию, а наши не только ее, — опускают они взгляд.

Так вот куда пропала фотография, это они рылись в бумагах по моему делу. Если они знали о моей судимости, то почему не стали расспрашивать об этом родителей и Джоша?

— Когда вы узнали?

— Пару месяцев назад, — произносит Анаис, — Я хотела найти фотографию, которая была в кулоне.

Кулон. Тот самый кулон, который я оставил ей. И тот самый кулон, от которого я попросил ее избавиться.

— Зачем?

— Я…

Начинает Анаис, но Мария перебивает ее.

— Она хотела, забрать ее. Она ей очень нравится.

Сестра что-то недоговаривает, не зря же она перебила Анаис. Врать она мне любит, а вот блефовать она может легко.

— Только из-за этого?

— Да, других причин не было, — уверенно отвечает Мария.

Вот теперь она мне врет. Вранье и Мария никогда не смогут сотрудничать вместе, она никогда не сможет выиграть в покере. Я смотрю на нее тем самым взглядом, что когда-то заставлял ее рассказывать мне всю правду, докладывать все до мелочей.

— Мне уже не двенадцать лет, Дэвид, — наклоняется она ко мне.

— А я так не думаю.

— Ну тогда это уже твои проблемы, — показывает мне язык.

— И после этого ты говоришь, что тебе не двенадцать? Даже Сара не опустилась бы до такого.

— Бла, бла, бла.

— Я ошибся тебе не двенадцать, а пять, — насмехаюсь я.

Я отворачиваюсь к Джошу и собираюсь спросить его о его планах, но в меня прилетает подушка.

— Какого черта?

Смотрю на сестру, которая чуть ли не светится от гордости, пока Анаис пытается сдержать смех.

— Значит так, да?

— Да!

— Ну ладно, вы сами напросились.

Хватаю подушку, которой кинула в меня Мария и начинаю бить их ею. Но сопротивления долго ждать не приходится, они хватают еще одну подушку, соскакивают с кровати и ставят ее как щит.

— Проигрышная идея, — смеюсь я.

— А я так не думаю, — кричит Мария.

Из-за ее спины выбегает Анаис и каким-то непонятным образом выхватывает у меня подушку, оставляя меня в ни с чем.

— И кто теперь в проигрыше? — усмехается сестра.

Мне остается лишь поднять руки в знак капитуляции, ведь я с двух сторон окружен девушками с подушками в руках. А они умеют пользоваться ими, как солдат автоматом Калашникова.

— Ладно, ладно, я сдаюсь.

— Вот и отлично.

Я рассказал им все, всю правду, которую они хотели узнать и теперь мне здесь делать нечего. Поэтому подойдя к Джошу говорю, что нам больше здесь делать нечего. Мы собираемся выйти из палаты, но вопрос Анаис заставляет нас остановится.

— Это тот самый парень, что появлялся около моего дома?

— Что?

Бросаю взгляд на Джоша, и он, вздыхая подтверждает ее догадки.

— Да, это был он.

— Значит ты врал нам?

— У меня не было другого выбора, — он проходит на прежнее место, — Он не представлял никакой угрозы для вас, он приходил к тебе чтобы рассказать правду.

Она молча кивает и переводит взгляд на меня. В то время как я стараюсь не смотреть на нее, поэтому обращаю внимание на сестру.

— Ты долго?

— Да, я обещала объяснить новую тему.

— Хорошо, увидимся дома.

Попрощавшись с девчонками Джош, выходит из палаты, а я за ним. Уже находясь в дверном проеме, я бросаю последний взгляд на нее, она так и не отвела свой от меня.

Я знаю, что в очередной раз причинил ей боль. Знаю, что она ожидала другого решения, но так будет лучше для нее же. Я до сих пор не нашел себя в этом мире, не смог вернуться к прежней жизни, но очень хочу, чтобы это сделала она. Я буду тянуть ее на дно, а она должна сиять.

В ее глазах я вижу лишь пустоту. Будто та надежда, которая висела на тоненькой ниточке, оборвалась. Будто тот огонек, который грел ее душу, погас. И все из-за меня. Закрываю дверь и с надеждой что однажды она поймет меня покидаю пределы больницы.

Я всегда старался сделать ее счастливой, всегда пытался отгородить ее от своих проблем. Но она раз за разом влезала в них и наводила там свои порядки. Ссора с родителями, Анаис все исправит. Разборки в школе, Анаис все решит, ведь она входила в состав комиссии. Так было постоянно. И сколько бы я не просил ее не влезать, она всегда все делала по-своему.