К назначенного времени мы к зданию комитета приезжаем. И то ли это совпадение, то ли так решили звезды — на улице встречаем жену Лейтовича и Томаса. Они делают вид, что нас не знают и спешат в здание. Из которого в этот момент Лиза выходит.

— О, а я думала, что мы не встретимся больше, — говорит она с улыбкой. — Хорошо вместе смотритесь.

— Лиза, понимаешь, — начинает виновато Бэлла, но блондинка её перебивает:

— Понимаю. И… все нормально, правда. Я ж сразу почувствовала, что между вами искрит. Поэтому и не стала наседать. Чтоб парень сам определился. И, кстати, ты ж на них работаешь? — спрашивает она у меня вдруг, кивая на здание сзади.

— С чего ты взяла? — фыркаю я.

— Да слишком уж ты нормальный, Артем Боев, такие к Йонасу Томасовичу по собственной воле не пойдут. Ладно, — она перевешивает сумку на другое плечо, — мне пора. Я сегодня окончательно отстрелялась. Ко мне у ваших никаких претензий. И кажется мне, что за это я вам должна сказать спасибо.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍— Ничего ты не должна, — отвечаю я, а Бэлла интересуется у Лизы:

— И куда ты теперь?

— Да много городов красивых, где я ещё не была… а может домой вернусь, — отвечает Лиза и, подмигнув, говорит: — Прощайте. Счастья вам.


Бэлла


Время, что мы провели вместе с Артемом лишь сильнее укрепило понимание, что он именно тот человек, с которым я хочу быть. Просыпаться и засыпать. Получать и отдавать. Любить и чувствовать себя любимой. Я давно не была так счастлива. И все прошлое решаю оставить в прошлом.

Но для начало с ним надо попрощаться. В глаза посмотреть.

Для того я и попросила о встречи с Йонасом.

Но едва мы, попрощавшись с Лизой, заходим в здание, как я сразу начинаю себя плохо чувствовать. Меня мутит и тошнит. Как будто съела что-то не то.

Спрашиваю где здесь туалет и спешу в указанном направлении.

По сторонам не смотрю, забегая в первую попавшуюся кабинку. Из меня тут же выходит все лишнее. И сразу же становится легче.

Выхожу медленно, прислушиваясь к себе, и замираю у большого зеркала. Умываюсь и вдруг слышу, как открывается одна из кабинок.

— Здравствуй, Бэллочка, — странно улыбаясь, произносит Анна.

И я вот совсем не ожидала встретиться с женой Йонаса тет-а-тет. Да еще что она улыбаться мне сейчас будет. Муж её в тюрьме, и я в этом виновата. Хотя, об этом вряд ли кто знает.

— Добрый день, — отвечаю я из вежливости.

Женщина, элегантно держась, моет руки:

— Что-то ты неважно выглядишь, — произносит она и смотрит на меня в отражении зеркала. И вдруг, нахмурившись, поворачивает голову: — А ты случайно не беременна? От Йонаса?

Настолько удивляюсь её вопросу, что начинаю заикаться:

— А п-почему я д-должна быть от него б-беременна?

Анна выключает воду и совершенно спокойно, вытирая руки салфеткой, отвечает:

— Ну, Бэллочка, не надо. Я в курсе ваших отношений.

— Серьезно? — с трудом верю.

— Да. И больше скажу — меня это все вполне устраивало. Я жена, которую любят и ценят. Ты любовница, с которой он вдоволь развлекается. Я, знаешь ли, троих детей ему родила и с возрастом к сексу охладела. А ему нужно. Ты не первая была.

Перевариваю информацию и тихо интересуюсь:

— Он сам вам рассказал?

— Конечно нет, но я же не слепая, — усмехается она, — так от него ты беременна?

— Если я и беременна, то не от него.

— Шустрая девочка, — продолжает она усмехаться и покидает туалет.

А я ещё несколько секунд стою и разглядываю себя в зеркале.

Черт…

Может она права? И я, действительно, беременна?

Кладу руки на живот и пытаюсь почувствовать… Пока мы жили у мамы Артема и вдоволь наслаждались друг другу, я не предохранялась. Не взяла с собой таблетки. Забыла. А ведь уже столько лет с Йонасом не забывала. Боялась…

А сейчас я не боюсь. Сейчас я даже хочу, чтобы предположение Анны оказалось правильным. Вот, улыбаюсь.

Ещё раз умывшись, покидаю маленькое помещение. В коридоре меня ждёт Артем и мне безумно хочется озвучить ему свои подозрения. Но нет, надо для начала точно узнать.

Ко мне подходит мужчина в форме, забирает мою сумку. Обыскивает. А потом ведёт по мрачному коридору, через несколько дверей-решёток.

И вскоре я уже сижу за металлическим столом в крохотной комнатушке. Жду когда приведут Йонаса. Он знает, что свидание будет со мной и согласился на нашу встречу.

ТИ вот он заходит. В наручниках, но не поникший, а чересчур самодовольный даже.

— Ну привет, Бельчонок, — усмехается, присаживаясь.

— Привет, — киваю и пристально на него смотрю.

Волосы отросли, и на лице борода, сантиметра в два. Местами уже с проседью. Йонас сейчас кажется значительно старше.

— Что, хреново выгляжу? — спрашивает он.

— Непривычно, — отвечаю, — таким тебя я и запомню.

— Ты сейчас так говоришь, словно меня завтра казнят, — фыркает он, наклоняется и тянется лицом к моему, — я выйду отсюда, слышишь? Совсем скоро. И тем, кто меня предал — не поздоровится.

— Не одного тебя предали, — хмурюсь я, — ты зачем меня Саиту подарил?

Йонас отстраняется, косится на мужчину в форме, который с нами находится в помещении. А затем снова наклоняется и тихо говорит:

— Ты, моя маленькая и дрянная девочка, совсем от рук отбилась. Свободы ей захотелось! Ну я и дал тебе её. Показать решил, что будет с такой, как ты, вырвись она из под моего надёжного крылышка.

— Ты хотя бы понимаешь, что он мог со мной сделать?

— Трахнуть, — кивает Йонас. — Не в первый раз тебя бы поимел кто-то, кроме меня. Ничего, отмылась бы, — у меня слезы стоят в глазах. Весь мой запал резко проходит и я забываю, что я хотела ему сказать. — А потом бы стала лучше прежней. Послушной, как и раньше. Ведь кроме меня у тебя никого нет, Бельчонок.

— Есть, — шепчу я. Медленно дышу, чтобы успокоиться.

— Это ты про Артемку? Ну так и знал, что ты под него легла, — он нервно и тихо смеётся. — И что, мальчик лучше меня? Что он тебе может дать?

— То, чего никогда не дал бы ты, — парирую я. — И не только он у меня есть. Я тут, знаешь ли, прокатилась в Дмитров. С дядей повидалась и с ещё одним хорошим человеком, который все это время меня искал, — слежу за его реакцией, на лице ничего не вижу, а вот глаза Йонаса выдают. — Почему ты не сказал мне, что знаешь кто я и кто мой отец?

Он криво улыбается, откидывается на спинку стула, руки кладет на стол и смотрит на них, словно в первый раз видит.

— А смысл, Бельчонок? — не понимая глаз, спрашивает он.

— Да уж, Йонас Томасович, в твоей жизни, действительно, мало смысла. Что и кому ты хорошее сделал? Ответ, что мне — не подходит. Потому что то, что ты меня когда-то пожалел и взял к себе не перекроет всего то, что я испытала потом.

— Ты сама передо мной ноги когда-то раздвинула, — напоминает он.

— Я по наивности думала, что ты другой. Плохо тебя знала, — отвечаю. — Я никогда тебя не любила. И я пришла тебе это сказать. Мы закончили, — последнюю фразу я адресовываю мужчине в форме. И он тут же приказывает Йонасу подняться. Но он не хочет, сопротивляется, на меня смотрит. И я смотрю, прямо в его холодные глаза.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍— А ты не хочешь знать как погибли твои родители? — спрашивает Йонас с издевкой. Его уже к двери подводят.

— Не хочу, — громко отвечаю я. — Я и так уже достаточно сильно тебя ненавижу.

— Я найду тебя, Бельчонок, где бы ты не оказалась, — кричит Йонас уже из коридора, — даже в дерьме не побоюсь руки измарать.

А я сижу и улыбаюсь.

Потому что мне светло на душе. Легко.

Моя новая жизнь только начинается.

Эпилог


Год спустя…


Какие же все-таки шикарные розы высадила Людмила Руслановна!

Как они красиво цветут, а как пахнут!

Вот уже десять минут стою и любуюсь. При этом попивая чай с молоком. Жутко невкусно, но так надо.

А затем отвожу взгляд от окна и смотрю на стены нашего дома.

И сказав "нашего", я имею в виду не только нас с Артемом. Еще и маму с папой. Ведь дом, в котором мы живём, тот самый, в котором прошло моё детство.

Долго мы не могли определиться, где будем жить.

Но когда риелтор предложил скататься и посмотреть на дом, который у них давно не может продаться, и назвал адрес… я согласилась, не глядя и не слушая почему его продать не могут и почему вообще продают. Мне было не важно. Я почувствовала, что этот дом просто ждал меня. Нас.

Удивительно, но предыдущие владельцы мало что в нем изменили. Тогда, восемь лет назад, дом был просто идеальным, с новым, отличным ремонтом, дорогой мебелью и техникой. Видимо жильцов все устроило.

И я мало что изменила, въехав в тот же день, как была оформлена сделка купли. Мне тепло на душе от одной мысли, что все здесь, стены, потолки, мебель, помнят и меня и моих родителей.

Полгода мы живём тут, в мире, тепле, уюте и счастье. Рядом со мной самые дорогие и любимые мне люди.

Но вот прошлое все равно напоминает о себе, новостями.

Я знаю, что Йонаса посадили. На максимальный срок, без возможности выйти по УДО. Все имущество, что было на Йонасе, конфисковали. "Baltas" так вообще сравняли с землёй. Так что эре Лейтовича пришёл официальный конец.

Но бывший хозяин моей жизни был далеко не глуп, и многое, чем фактически владел он, записано на его родных. Так что ни Анна, ни их дети без средств к существованию не остались.