– Расставляй. Будем разбираться с твоими коммерсантами. Чай пробуй. Как?

Игорь отхлебнул настоящего зековского чифиря со смородинным листом, отдышался и отпил еще.

– Силен.

– То-то. Здесь вам не Пушкин с Гусятниковым. У нас все натуральное. Твои белые, начинай. – И, пока разыгрывали школьный дебют, генерал выслушал всю историю с двумя покушениями, с марокканским проектом и с не вполне понятной ролью генерал-полковника Третьякова в этой непростой истории. Особо он заинтересовался похождениями Виктории Орловой (Шварц).

– Это не Семы ли Шварца дочка? Скуластая такая, глаза немного навыкате? Так мы с ней знакомы. Правда, ей тогда лет пятнадцать было, но сволочь была уже первостатейная. Тогда по нашему ведомству ювелиры проходили, контрабанда в особо крупных размерах. А Сема Шварц ювелир был знаменитый, настоящий художник. Доченька родная его и утопила показаниями. Да.

Он задумался и сказал:

– Ты же веришь в интуицию? Не могу отделаться от впечатления, что во всей твоей головоломке эта Виктория и есть самый опасный осколок. И она же сама в максимальной опасности. Интуиция подсказывает.

Медников повернулся к нему всем телом и стал слушать уже не слова своего давнего наставника, но интонацию и нюансы. Сохин покатал на ладони ладью, бросил ее на стол.

– Ты знаешь, полковник, когда премудрый Лусена опубликовал свой учебник по шахматам? В 1496 году, через четыре года после испанской Реконкисты и открытия Америки. Это было изысканное послание. Во-первых, потому что оно было адресовано одному, я подчеркиваю, одному человеку. Принцу Хуану. Полное имя автора Луис Рамирес де Лусена, а книга называлась «Повторение любви и искусство игры в шахматы». Вторая часть представляет бесценный сборник средневековых шахматных этюдов. Сын придворного советника, сеньор де Лусена был крещеным евреем, то есть носителем трех культур – мусульманской, иудейской и христианской. Вторая часть книги про шахматы. Чему же посвящена первая часть книги? Что это за повторение любви? Не поверишь. Это особо яростный анти-феминистский трактат, где женщина описана как истинное чудовище и источник всех бед человеческих. Мы знаем, что принц умер в самом юном возрасте, едва женившись. По свидетельству современников он умер через год после издания книги – кстати, выпущенной единичным тиражом, – умер он от любострастия и любовной горячки, преодолеть которую не сумел. То есть мы можем предположить, что книга была написана в качестве наставления юному любвеобильному принцу Хуану с целью отвратить от женского пола и пристрастить к шахматам. Шахматы же разумелись как занятие равное или даже более привлекательное, чем любовные утехи. Обрати внимание, в твоем гамбите дама тоже, кажется, и есть главная проблема. Строго по трактату премудрого испанца. – Он хохотнул.

Зная, что генерал никогда не говорит зря, Медников не пропускал ни одного слова.

– А что выигрывал Луис де Лусена, публикуя свою книгу в одном экземпляре? Оказывал личную услугу королю, озабоченного редким недугом сына. Смекай. Это раз. Укреплялся в роли королевского наперсника в глазах придворных. Два. Входил в доверие принцу-наследнику, и это три, которое может быть важнее, чем первые два. Наконец, отстаивал привилегии мудреца, неподвластного иным силам, например инквизиции, которая очень не любила перелицованных иноверцев. Четыре. Ну, и еще пять-шесть мелких выигрышей, которых он добился публикацией. Думаю, великий интриган просто использовал свое хобби шахматы, но использовал гениально. Поймал всех рыб в пруду на один крючок.

Он допил чай, отодвинул чашку и потер поясницу, изображая как бы деревенского увальня.

– Понимай, к чему веду, полковник. Тебе надо бы отыграть эту ситуацию, уподобясь тому испанцу. Решить три задачки одновременно. Если считать барышню Орлову-Шварц, то четыре. Ты мне все рассказал? Все. Значит, получается, по моему разумению, что игру ведет лично товарищ Третьяков. Манекенщицу при Овсянникове как звали, Лиза? Такой присмотр вполне в Третьяковском стиле, он и прежде любил подставлять кому шоферов, кому машинисток. Интересно, знаком ли он с Овсянниковым. Если Третьяков в курсе ваших марокканских дел, ему Маркина надо отодвигать. Проще всего это сделать через тебя или эту Викторию. С его точки зрения вас надо так сбросить, чтобы Маркин был замазан по самые уши. На твоем месте, я бы уехал подальше месяца на два. Не можешь? Возьми фэсэошную охрану. И постоянно будь на людях, в такой игре тебе обязательно понадобятся свидетели.

Лицо генерала стало жестче в свете заходящего солнца. Он с прищуром посмотрел на закат и добавил:

– И вашей госпоже Виктории Шварц я бы посоветовал то же самое, да уж очень я ее не люблю. Обойдется без моего совета. А ты помни: всех рыбок на один крючок. М-да-с. Похоже, и впрямь мне пора возвращаться.

Сохин встал, потянулся и предложил:

– Оставайся тут ночевать в моей избушке. На втором этаже комната есть свободная – мечта. Видишь балкончик? Это оно. С видом. – Медников открыл было рот, чтоб отказаться, и вдруг ему страшно захотелось поваляться на деревенской перине, освободиться от забот и забыть хоть на полдня о московской змеиной возне. Он кивнул. Генерал понял, хохотнул, хлопнул его по спине. – Пойдем, посмотришь.

На крыльце он остановился на минуту, и пробормотал вполголоса:

– Покоя мне не дает эта ереванская история. Человек такого уровня и квалификации, как Третьяков, светиться может только намеренно. Зачем? По сути дела, он сдал тебе эту Викторию Орлову, понимая, что ты будешь копать. И дальше что? Если не найдешь ответов, ты придешь ко мне. Так что ж ему нужно – марокканский проект, Маркин, ты или я? Боюсь, что я. Или все вместе? Господин Третьяков игрок зубастый, мог захотеть все разом. Такой, понимаешь новый Луис Рамирес де Лусена с операцией «Искусство игры в шашки одними дамками». Союзник тебе нужен. – Поправился: – Нам. Нам нужен сильный союзник. У тебя с Маркиным как отношения?


Если бы Марина попросила его помочь, Игорь не бросился бы в аэропорт. Все-таки, занятой человек, да и натура самостоятельная. Скорее, просто в силу мужского шовинизма придумал бы предлог отвертеться от услуги. Марина хороша, слов нет, и симпатична ему очень, но как говорится, секс не повод для знакомства. И вообще, на улице время независимых женщин. И вообще…

И так далее.

Примерно такими словами Медников задним числом рассуждал об этой злосчастной покупке.

Но тогда Марина не позвонила, помощи не просила. Как-то еще в Санкт-Петербурге помянула вскользь, что собирается менять машину, и больше к этой теме не возвращались. Оказалось, все у нее уже было готово, и, едва вернувшись в свой город Волжский, продала свой подержанный «форд-фокус», собрала по закромам и заняла еще немного. Она решила брать двухлетнюю «мазда-6» в очень хорошем состоянии, как было написано в объявлении. Договорилась о проверке машины с одним знакомым, ну, почти знакомым человеком, которого посоветовала одна подружка.

Все у них в Волжском что ли такие наивные?

Пригнали ей белую «мазду», она рассчиталась и – попала. Игорь не любил полублатного жаргона, но слово «попал» считал очень точным и насыщенным. Куда попал? – А туда. Марина попала на все деньги по простой схеме: она заплатила за угнанную и потом перебитую машину с поддельным ПТС. Эту новость чудесным летним утром ей сообщил дежурный инспектор городского отделения ГИБДД, где она хотела зарегистрировать покупку.

Машину изъяли, взяли с нее разъяснение, а на ее лепет о подлых преступных злоумышленниках, продающих ворованные автомобили, предложили написать заявление в милицию.

Марина не стала объяснять лейтенантам и капитанам, что потеряла все свои деньги и еще влезла в долги. Выйдя из райотдела, она вдруг разрыдалась истерично, с судорожными всхлипами и вот тогда позвонила, наконец, Игорю в Москву.

Как многие мужчины, лично Игорь с трудом переносил женские слезы. Наученный многим наукам, в том числе, началам прикладной психологии, то есть науке манипулирования людьми, он знал, как этот способ давления влияет на мужскую психику. Но считал его неэффективным и вообще устаревшим за последние четыре тысячи лет постоянного применения. Тем более не допускал, что сам может поддаться такому давлению.

Еще месяц назад, до поездки в Питер, возможно, так оно и было бы. Но сейчас Марина занимала в его душе важное, все более важное место. И, как пишут в газетах, он не смог остаться равнодушным.

Всхлипывающий голос Марины застал его как раз за поздним завтраком в «избушке» генерал-наставника. Собственно, после первой ее фразы Медников все про себя решил, а дальше спокойно, уверенным и мягким голосом увещевал, уговаривал, принимал на себя эмоциональный удар и сглаживал острые углы. После принятого материального решения все остальное было просто.

Генерал, сидя по другую сторону утреннего стола, с любопытством разглядывал Игоря в новом для него качестве заботливого сорокалетнего мужчины.

Марина на том конце постепенно успокаивалась. Игорь ворковал:

– Ну, и что теперь расстраиваться? Не плач, все будет хорошо, Малыш, я разберусь. Салфетки есть?

– Есть салфетки, – еще всхлипывая, ответила она.

– Во-от, салфетки. Как раз то, что надо. Я разберусь, Малыш, все будет хорошо Отключившись, Игорь посидел минуту в раздумье, распланировал свои действия на ближайший день, и повернулся к хозяину:

– Ну-с, это дела личные. А как мы будет оборону держать, Иван Степанович?

– Для начала тебе надо понять, что в течение некоторого, может быть длительного времени, ты будешь жить и действовать в условиях высокой опасности. Ты в осаде. И я тоже. Правило, как в Таиланде: определи свои интересы и действуй в соответствии с ними в предлагаемых обстоятельствах, – процитировал он.

– Эх, не укатали бы нас предлагаемые обстоятельства. Не хотелось бы сейчас, – он потянулся, вспоминая изгиб Марининых бедер.