Распорядок для себя он завел военный. Он рано уходил в старый город, где устраивался в кафе на улице Торню за уличным столиком, в двух шагах от древних Шведских ворот. Завтракал, макая в кофе еще горячие ригас радзини – рижские рожки, которые, как известно, лучше французских круассанов. Потом за тем же столом работал на компьютере, компонуя бесконечные файлы для дальнейшего просеивания и фильтрации. Сидел прилежно до самого обеда, здесь ему хорошо работалось. На третий день он заметил, что официанты почтительно оставляют ему столик в тени, видимо, приняв за серьезного писателя.

Обедал в любом месте, где не толпились туристы. Медников был неприхотлив к еде, но здешняя кухня была так себе (в Таллинне кормят лучше, ворчал другой внутренний Медников, которому вечно не угодишь). После обеда он шел размять ноги в парках за Елизабетес или бродил туристом по улицам в «тихом центре» Риги. Ему приглянулись тенистые скверы с домами довоенной постройки и целые кварталы, застроенные югендстилем, вроде улицы Альберта. Во время таких прогулок мысли отстаивались, кристаллизовались предчувствия, мнения оформлялись в прочные доводы. Ноутбук он носил в холщовой сумке через плечо, и при случае садился поработать на скамейке в сквере или на веранде кафе.

Два-три раза в день Игорь устраивался со своим компом в местах, где был свободный вай фай, и читал новости, отбирая нужные крохи по одному ему известному принципу. В маленькой гостинице, где остановился Игорь, тоже был интернет, вечерами он и здесь подолгу сидел за монитором, отслеживая ход и взаимосвязи московских событий.

Новости из Москвы обнадеживали. ГУЭБ и ПК и СД МВД кратко доложились через свои пресс-службы об успешной ликвидации межрегиональной преступной группы рейдеров, действовавших под покровительством высоких чиновников в столице и в Приволжском округе. Город Волжский вовсе не упоминался.

Президент финансовой группы Маркин заявил о реанимации проекта Евро-ЦБК с участием его банка и ряда европейских финансовых структур.

Яркие фигуры новой волны входят в элиту российского спорта и становятся кумирами молодежи.

Министр природных ресурсов подал заявление об отставке по состоянию здоровья. Просьба была удовлетворена.

Медиа-магнат Ромашин объявил о проектах создания сети новых молодежных центров отдыха и туризма в Марокко близ Танжера и Эс-Сувейры. Проект находится на утверждении в королевском министерстве туризма.

Медников с удовольствием выбирал из потока новостей эти согревавшие душу крупицы, лоскутки и осколки. Но каков вице-премьер! За пару дней поставил на уши всю Москву, явно согласовал ходы с премьером, задействовал все рычаги. И добился-таки своего. Сильный мужик, и азартный, приметил довольный Медников, который и за собой знал этот грех.

На пятый день вице-премьер позвонил.

– Ну, расслабься, именинник. Премьер считает тебя спасителем отечества, и велел премировать малой толикой сбереженных с твоей подачи миллиардов. С Генеральным прокурором я говорил, к тебе никаких претензий, можешь выходить из своей тени. Об одном тебя попрошу, с Маркиным пока об этой болезненной теме ни слова. Между вами как бы все чудно и мирно. Он считается штрафником, и сам разговора затевать не станет, конечно, но полагает себя вроде как обиженным. Так что не наступай на мозоль, побереги самолюбие начальства.

– Спасибо на добром слове. Я знал, что должен прийти к вам. Спасибо за все. С Маркиным у меня, конечно мир не надолго – придумает, как от меня избавиться. Да там видно будет. Переживем. Но вы ничего не говорите про Ромашина с его любимым олигархом. Как мне с Кучумовым себя вести? Мы иногда пересекались, знаете. Неформально.

– Да, ты умеешь задать неприятный вопрос. Ничего с твоим Кучумовым не ясно. Одно скажу: ловить его не надо. Пока паритет-нейтралитет. Да и Третьяков на него теперь во-от такой зуб заточил. А общаться неформально – это пожалуйста. Голова у тебя на плечах есть, в болото не полезешь.

– По своей воле не полезу.

Старый лис рассмеялся:

– И правильно. Ну, счастливо, полковник. До вторника я в отъезде. А потом добро пожаловать, буду рад тебя видеть. Адрес ты знаешь. Да, и оденься поприличней, не как ко мне пожаловал. Премьер этих вольностей не одобряет.


Времени до вторника оставалась почти неделя, и Медников позвонил Марине.

– В Ригу? – удивилась она, но вроде и не очень. – Я еще в беленькую машинку не наигралась, а меня уже тащат за тридевять земель. Интере-есно! Это что ж за Рига такая? Как Ленинград? Ну, если как Ленинград…

Они много смеялись, даже когда разговаривали просто по телефону. Тетка Варвара Ильинична непременно одернула бы, мол, чего развеселились, не к добру. А что к добру? Да вот и самой тетушки уже нет, не поспоришь.


Медников со слов своего московского собеседника понял, что больше в прятки играть не надо, и решил перебраться с улицы Авоту, из уютной гостиницы в пять номеров в какое-нибудь место посолиднее – ради Марины. Гостиница «Гуттенберг» хотя и не претендовала на пять звезд здешних «парк-отелей», но располагалась в самом живом месте Старого города, буквально в двух шагах от Собора, который по ошибке переводчика все русские называли Домским. Окна их номера выходили на тихую улочку, где даже этим жарким летом было свежо от старых камней.

По дороге в гостиницу таксист все поглядывал на них в зеркальце, болтал без умолку и улыбался, помог с багажом, взял 5 латов строго по счетчику, легкомысленным жестом отмахнувшись от чаевых. Так на Марину реагировали все. В гостинице у стойки молодой портье даже замер и в порядке исключительной любезности сразу перешел на русский. Все-таки они были очень красивая пара.

Они прижались друг к другу еще в лифте и занялись бы там любовью, если б двери с тихим шипеньем не раскрылись на их этаже. Потом ни один из них не мог вспомнить, как они вошли в номер. Когда через минуту постучал портье, поднявший их сумки, ему не открыли. Им двоим было чем заняться. Когда они отдышались обнаженные, растерзанные, мокрые, Марина принялась потихоньку смеяться, потом расхохоталась, потом покатилась с кровати на ковер, показывая на него пальцем. Ее помада была размазана по телу Игоря в самых неожиданных местах.

Когда и от хохота они утомились, она пробормотала:

– Либо в душ, либо я засну прямо здесь. И мы опоздаем в Домский собор.

И направилась в сторону ванной. Игорь провожал ее неопределенным взглядом, потом заинтересовался, потом почувствовал новую волну возбуждения и сполз с кровати, пробормотав:

– Присоединимся к коллективу.

Она услышала, повела соблазнительно бедрами и мотнула головой: пошли.

Они еще долго были заняты друг другом в душевой кабинке, прежде чем вспомнили включить воду. Но и струи воды им не мешали.


Они проспали до позднего обеда и только тогда выбрались в город. Марина вышла свежая, веселая, улыбаясь в своей сдержанной манере, совершенно летняя, сияющая. Игорь ошеломленно подумал, что она еще лучше, чем он ее представлял. На нее оглядывались. Ей улыбались. Здравствуй, Рига. Здравствуй, Марина.

К вечеру они оба одобрили затею епископа Альберта фон Буксгевдена, который велел построить этот город на берегу реки Даугавы. Бродить по улочкам старого города оказалось весело, кафе, кафешки и кофейни были на каждом углу, и они еще дважды прятались от быстрого слепого дождя. По дороге они на практике выяснили, что никакой латышской кухни на свете не существует.

– А как же Домский собор? – каждый час спрашивала Марина, они тут же забывали об этом, и Игорь так и не собрался сказать, что от их гостиницы до знаменитого собора два шага. Рига замечательный город, если ты влюблен, свободен, открыт и в бумажнике осталось пара мятых бумажек. И лето на дворе. И люди улыбаются только оттого, что ты посмотрела в их сторону.

Проголодавшись к вечеру, они уже твердо знали, чего хотят: этот город стоит на реке, до моря рукой подать, значит, надо есть жареную рыбу. Толковую подсказку дал продавец из газетного киоска на углу Ратслаукумс:

– Хорошая рыбка на острове Кипсала. Это ближе к другому берегу Даугавы. Можно по мосту, можно на лодке.

Медников давно заметил, что лучше всего свой город знают продавцы газетных киосков. Иногда даже лучше лифтеров. И те, и другие уступают только санитарам скорой помощи. Совет оказался лучше не бывает.

Медниковы решили ехать на остров по мосту на арендованной машина, Игорь выбрал «мерседес» CLS, и они в два счета добрались до места. Выйдя из машины, Марина взяла Игоря под руку, и они пошли в темноватый зал ресторана, заставленный длинными деревянными столами и скамьями из толстенных лакированных досок. Меню в переплетах из толстой тисненой кожи. Народу было немало, почти не слышалось русской речи, к чему они вроде бы уже привыкли.

Марина наморщила носик, отрицательно покачала головой, и они прошли через ресторан на улицу, где прямо у воды были расставлены столики с приборами. Едва устроились, как к ним подошел пузатый официант и, не спрашивая разрешения, шлепнул на стол две кружки пива и тарелку маринадов и закусок, которые выглядели очень соблазнительно, и произнес длиннющую тираду на латышском самым дружелюбным тоном. Игорь дождался конца арии, ладонью остановил следующий пассаж и сказал:

– Спасибо. Пива не надо. Девушке виски со льдом. Нет, лучше лед отдельно. Мне апельсиновый фрэш. Закуску оставьте. И какая у вас самая вкусная рыба?

Официант уважительно прибрал кружки, задумался и посоветовал сибас на гриле или копченого угря:

– Угорь свежего копчения, у нас своя коптильня.

Взяли ей сибас, ему угря, чтобы потом поменяться и попробовать все. Когда принесли вино, Марина подняла бокал и громко провозгласила тост за город Ригу и реку Даугаву. За соседними столиками ее тост поддержали веселым гулом.