До заката Золотой орды здесь селились ордынцы, потом сгинули. А потом, после Годунова на Волгу побежал народ, от беды, от голода, кто от барского битья, а кто от работы. За большой рекой, на мыске между Волгой и Ахтубой осели люди без роду-племени, потому безродные. И селение стало Безродное. С того и пошло.

Жили бедно, как могли.

Уже при Петре Алексеевиче, что ли, образовалась Пришибенская волость. Туда вошли Пришиб (ныне город Ленинск), Заплавное, Средняя Ахтуба, Верхняя Ахтуба (ныне город Волжский), Среднепогромное и Верхнепогромное (ныне поселок Краснооктябрьский). Что за названия, прости Господи. Впрочем, и Безродное не лучше. Это на его месте образовалось село Верхняя Ахтуба.

Кормились от реки, небогато.

При великой императрице Екатерине казна завела в этих местах шелкопрядный завод. Развели тутовые сады, с чего началось озеленение заволжской степи.

Шелк был хорош и дорог, но работа тяжелая. И хотя другого заработка не было, здешний народец отлынивал, как мог. Пугачеву тут обрадовались, как своему, – Пугачев работать не велел.

Но и казна была плохим хозяином, Ахтубинские плантации денег не принесли, хирели без пользы, и отданы были в промысел жителям тех мест. Не пошло и у них. Позже инспектор при царском дворе барон Биберштейн Федор Кондратьевич докладывал императору, что крестьяне на плантации вовсе пренебрегли шелководством: «Озлобление их против шелкоделия (и шелкопрядов) дошло до того, что они нарочно убивают их соленой водой и уксусом. Крестьяне приписанных к заводу сел занимались всем, чем угодно, но только не шелководством».

Но кормила река. К 1917 году проживало 20 тысяч человек.

Во время Сталинградской битвы село было уничтожено, как и другие.

Сохранилось здание школы XIX века и мельница. Новый поселок на этом месте выстроили ради строительства Сталинградской ГЭС. Всесильный «Сталинградгидрострой» царил по степному краю, а его первый начальник Федор Георгиевич Логинов считается основателем города Волжский. Его бюст стоит у въезда на плотину ГЭС.

Теперь Волжский в числе крупнейших промышленных центров Поволжья.

Расцвели химическая промышленность («Волжский оргсинтез», «Химволокно», «Сибур-Волжский» и другие, всего около полутора десятков); черная металлургия (Волжский трубный завод); энергетика (Волжская ГЭС, Волжская ТЭЦ-1, ТЭЦ-2); машиностроение (автобусный завод «Волжанин», «Энерготехмаш» и др.); пищевая промышленность (завод Coca-Cola, пивоваренный завод, хлебозавод, молокозаводы, перерабатывающие предприятия).

Примечательные места города:

– Центр города (площадь Ленина) со зданием гостиницы «Ахтуба» и прогулочной зоной – Картинная галерея в здании старой школы на набережной Ахтубы.

Площадка, с которой открывается панорамный вид на пойму и Волгоград.

– Дворцовая площадь со зданием Дворца культуры «Волгидростроя». Парк культуры «Гидростроитель» с аттракционами, фонтанами, беседкой в классическом стиле и скульптурами в стиле соцреализма.

– Прогулочная улица Фонтанная, идет от Дворцовой площади к набережной. В конце улицы расположен краеведческий музей.

– Здание водонапорной башни на ул. Карла Маркса.

– Аквапарк в 27 микрорайоне.

– Памятник воинам-интернационалистам, построенный в 1993 году между 25 и 31 микрорайонами на улице 40 лет победы Плотина Волжской ГЭС, с которой открывается панорамный вид на Волгу и соседний Волгоград.

– Памятник первому трамваю г. Волжского. Установлен напротив трамвайного депо.

– Мемориал, посвящённый первостроителям Волжского на улице Набережной, напротив краеведческого музея.

– Памятник основателю города Ф. Г. Логинову, на площади Строителей, там же расположены памятные доски с фотографиями именитых волжан.

– Памятник жертвам политических репрессий, расположенный за гостиницей «Ахтуба», на территории парка им. 60-летия Октября.

В городе действует двойная нумерация домов: по улицам и по микрорайонам.

Самая длинная улица в городе – проспект Ленина.

Существует легенда, согласно которой город хотели назвать Городом Солнца, в честь утопического произведения Томазо Кампанеллы, однако впоследствии решение было изменено.

Волжскому посвящены пьесы И. А. Агаповой «Серебряный котел дури», «Осокорь и черный янтарь».

Славный город Волжский окружен поселениями с выразительными названиями.

Поселок Паромный, он же 2-й поселок, образован в 1950 году как лагерное отделение № 2 для заключенных строителей Сталинградской ГЭС.

Поселки Третий Решающий, Заплавный, Красный буксир, Старенький, Водострой.

Долгое время Волжский являлся одним из самых зелёных в стране: стояла задача уберечь город от ветра и песчаных бурь. Неоднократно признавался самым благоустроенным городом России в своей категории, в основном по критериям капиталовложений в благоустройство. При этом в городе Волжском неблагоприятная экологическая ситуация, загазованность воздуха диоксидом серы и диоксидом азота, превышение допустимой нормы выбросов по сероводороду, окиси углерода и другим показателям. С 2000 по 2005 годы объём выбросов в атмосферу предприятиями Волжского увеличился на 10 %.

300 тысяч населения, 15 крупных химических предприятий – крупнейший центр химической промышленности в Европе. Но поскольку граница Европы проходит по реке Волга, а город Волжский на ее левом берегу, значит, не Европа.

На 1000 жителей приходится 390 автомобилей.

Жуткий промышленный город.

В нем Марина и обитала.


Медников с первых же дней работы в команде «Злого» почувствовал: работа интеллектуальная, давление на мозг непрерывное, будь любезен подстраиваться.

И завел себе личную систему хроники без записей, своего рода календарь с важнейшими событиями, привязками, контактами и направлениями работы. Этого внутреннего интеллектуального секретаря он звал про себя Тенью. На самом деле это был второй, внутренний Медников. Работником Тень оказался толковым, что с усмешкой иногда отмечал Медников, получая одобрительные отзывы от начальства и коллег. О Тени никто, кроме него, не знал. Ни к чему. У вас гарварды с оксфордами, у меня Тень. Жизнь рассудит, кто круче.

В этом тайном календаре Медников отметил, что все началось в конце прошлого года, с похорон тетки Варвары. Тогда Игорь остро почувствовал, что остался один.


Коми, приполярная Печора

Декабрь 2009

Тетку хоронили по деревенскому обряду многолюдно, хотя по столичным меркам скромно и скупо. Что Игорь привез – полный багажник – младшие родственницы строго прибрали по ларям, и на стол выставили только в обрез: много разномастной посуды, банки с квасом и ягодным морсом, миски с грибами и соленым огурцом, пироги. Пироги пекли по разным дворам разные хозяйки, и своим было видно, где чьи. Стулья принесли скопом из клуба, чтоб не собирать по домам.

Еще днем суровый старец скороговоркой отчитал заупокойное по старой книге: Большой Потребник здешние староверы доставали только по важным дням.

Тетку уложили в сосновый гроб лицом к образам, спеленав руки на груди.

Деревенские стояли плотным кругом, молча слушали, дети баловались у дверей.

Игорь вышел на двор, не дослушав. Постоял на декабрьском морозе, поглядел на совсем низкое северное солнце, тревожный оранжевый круг только добавил чувства потери и пустоты в сердце. Игорь мерил по-своему, и воспитавшую его тетку числил выше матери.

Большая старообрядческая деревня стояла в устье таежной речушки, которая в суровые зимы промерзала до дна. Вдоль реки в вечернем зимнем свете видны были три десятка ближних домов, а тех домов, что тянулись к лесу, уже и не видно почти на фоне черной стены елей. Только огоньки в окнах, да несколько фонарей рядом с почтой и у магазина.

Бормотание начетника было едва слышно за дверью. Пресвятая Госпоже Богородице, спаси мя, грешнаго раба Твоего. Старики ждали, что Медников отпоет с ними канон «за единоуспошего» по Псалтыри, как велит обряд, вместе с дальней теткиной родней и домочадцами.

На кладбище Игорь решил сходить сразу, как приехал. И пошел, прихватив широкую деревянную лопату и ящик с инструментом из машины. На кладбище – по-здешнему «могильник» – темным суриком на снегу выделялась земля у свежей могилы, которую вырыли для тетки еще до его приезда. Валялись какие-то нужные для похорон низкие чурбачки. Рядом над старой могилой деда косо торчал восьмиконечный крест. Медников постоял молча, покрутил головой, зачем-то определяя стороны света. Померла, подумал глухо. «Померла», – вслух произнес он, пробуя слово на вкус. Плохо дело. Так больно и тоскливо уже давно не было. Только необъяснимое чувство вины и сухая пустота за грудиной. Он присел на чурбак, стянул шапку, потер снегом лицо.

Вынул из кармана помятый на краях желтый лист из тетради в клеточку.

Завещание тетки Варвары Ильиничны было коротким и суровым: все имение в общину, книги в дар старшему наставнику лично в руки, дом общине под молельную. Баньку у реки – под общую омывальную избу для больных и рожениц.

Подпись полная, с отчеством. Дата – задолго до кончины, за полгода. Написано крупным, красивым четким почерком. Фиолетовыми чернилами. Откуда только взяла? Таких уже сто лет не делают.

Ниже на листке была приписка для Игоря – отдельно, чтобы можно было оторвать, поскольку касалось его одного.

«Теперь один управляйся. Сестре помогай, больше некому. Слушай сестру, с годами займет мое место. Возьмут сомнения, сначала сам реши, потом иди к духовному наставнику. Однако же разумей, с кем советоваться, а кому советовать.

Только в смертном случае слушай наставника. Дар береги. Судьба тебе назначена тяжкая, да Бог милостив. А тебе мое благословение, Государь мой».

Никаких связных слов на ум не приходило. Вот так, значит, Варвара Ильинична.