– Эх ты, крутой коммандос. Такая девушка тебя клеит, а ты с допросами.

– Почему клеит? – нахмурился он.

– Потому что. Потому что все бабы такие. Потому что вы все кобели. Иди уже охраняй свое сокровище, ловец маньяков. Галстук поправь. – И ласково выставила его за двери.

Ничего бы и не случилось, если б не гастроли. Об этих гастролях с выездом в Ярославль знали заранее все, только забыли уведомить охрану. Менять что-либо было поздно, Медников требовал отменить, отказали, просил поддержки в своем ведомстве, мягко дали от ворот поворот, а он буквально кончиками пальцев чувствовал, что маньяку этот выезд, как подарок, только его и ждет. Он кинулся к профессору в институт Сербского.

– В широком смысле, вы правы. Большие события в жизни предмета обожания могут подвигнуть психопата к живым действиям. Да, отъезд театра на гастроли может быть таким толчком – все меняется, все движется, выпадает из привычного для него ряда. Вероятно. Пожалуй, даже весьма вероятно.

– Главный вопрос: он опасен? Или мы нафантазировали ерунды с ее слов.

Моложавый психиатр пожевал губами.

– На меня не ссылайтесь, я вам этого не говорил. Но, на мой взгляд, исключительно опасен. Тут как спусковой крючок: заденет за ветку и выстрелит. Любая мелочь, выпадающая из его плана, может спровоцировать быструю реакцию. Не представляю, как вы можете к такому подготовиться.

– Спасибо, это уже наше дело – подготовиться. Вы мне другое объясните. Сейчас при переезде, на гастролях он проявится, выделится, станет заметен? Я хочу сказать, можно ли будет внешне отличить его по манере поведения.

– Как раз наоборот. Он и письма писал, чтобы ввести нас всех в заблуждение. Если он талантливый человек, он весь свой азарт сейчас тратит на то, чтобы слиться, спрятаться от вас и ваших коллег, от всего мира. И внезапно явиться перед своей обожаемой дамой, оставив вас в дураках, извините. И тут вам никакой профессор не поможет. Интуиция у социопатов феноменальная. Они опасность чуют за версту.

– Ничего. У меня тоже интуиция, – хмуро проговорил Медников и пошел к двери. Не успев понять, почему, он вдруг сделал резкий шаг вправо и обернулся в полной боевой готовности. Дешевая шариковая ручка пролетела мимо него и разлетелась на осколки, ударившись о дверь. Профессор стоял у своего стола и улыбался:

– Действительно, интуиция. Может быть, у вас и получится.


Ярославль

Медников потом еще много лет недолюбливал город Ярославль с его старинным театром, с сальной стариной, с дешевым туристическим ширпотребом на всех углах и фанатичными толпами театралов, ломившихся на спектакли московского театра, как одержимые. «Вот где настоящие фанатики. В такой компании мой маньяк просто ангел с крыльями, за нормального сойдет». И утроил внимание. К недовольству актеров, все записки, которые поклонники оставляли на проходной, он теперь забирал себе, перебирал букеты с цветами.

Рыбак написал ей на второй день гастролей. В записке сурово отчитал актрису за то, что завела себе охрану. И обещал скорую долгую встречу со свечами и шампанским. Медников повертел записку в руках и сформулировал: «Не уйдет». У него тоже был свой азарт.

В старом театральном здании десятки темных коридоров. Тупиков, кладовых, загашников, диких переходов с лестницами вверх и сразу вниз, непрямых углов и бесконечных подвалов. И повсюду экономят на электричестве. Медников понял, что этот лабиринт ему не освоить, и выбрал полдюжины ключевых точек, которых было не миновать любому, кто двигался в сторону комнаты Шаховой. И угадал. Своего психопата он перехватил на четвертый день в длинном полутемном пространстве между задниками и замшелым занавесом черного бархата. Медников не столько увидел, сколько почувствовал движение темного на темном, бесшумной тени, от которой шла смертельная угроза. Противник двигался быстро и собранно, но Медников успел столкнуть его в сторону занавеса, тот попытался опереться, как о стену, рука провалилась в мягком, он потерял равновесие, и это спасло Игорю жизнь. Длинный, отточенный, как бритва нож-кинжал прошел ниже горла, скользнул по груди, распоров все до титановой пластины бронежилета. Медников уже прижал убийцу к полу, тот бился, в визгом изворачивался на грязных досках, но тут открылась дверь и поток света ворвался в темный коридор, ослепил Медникова.

Вера-и-Ника стояла в проеме освещенным силуэтом в полный свой великолепный рост, как хлыстом, раздраженно бросила:

– Что здесь происходит?

Этой полсекунды маньяку хватило, чтобы ударить ослепленного светом Медникова чем-то тупым в лицо, вывернуться, и черный комок кинулся прочь, прогрохотали шаги по далекой металлической лестнице, и тишина. Игорь поднялся с колена, отряхивая руки, попытался поправить распоротую на груди одежду – не получилось. Задерживать он был не обучен, только убивать. К лежащему у его ног кинжалу он решил не прикасаться. Игорь поднял глаза на Шахову:

– Ну, вот и все. Можно отдыхать. Больше не вернется.

Актриса смотрела на него с ужасом и восторгом.

Теперь, двадцать лет спустя Медников не столько вспоминал тот бешеный роман и тяжелое, наразрыв расставание, сколько их последний разговор с Вероникой, красавицей, любовью, звездой. Так все было тяжело, трудно, и вдруг все кончилось. Расстались они спокойно, до банальности скучно. Разговор был в Москве, в ее гримуборной в театре.

– Мы с тобой еще будем видеться на людях, – говорила она холодным, злым, усталым голосом. – Не подходи ко мне. Ни к чему. Ты меня разлюбил, я тебя разлюбила, и расстанемся мы с тобой мирно поэтому.

– А если б не разлюбила, мы бы как расстались? – механически спросил он.

– Я бы тебя убила. – Так же спокойно и ровно ответила она. Удивленный странной простотой тона, Медников обернулся и замер, наткнувшись на взгляд: точно, убила бы.

Они еще пару раз встречались в коридорах, вскользь здоровались. А потом и история с маньяком сошла на нет, и Медникова перевели на другие дела.

Сестра Аня, мудрая женщина, сказала:

– Бог сберег.


Москва

Где ты? А я знаю, где. Все, кто прячется, прячьтесь без мобильного телефона – он вас предаст. Только ты решил скрыться в компании новых друзей-подруг, как твой телефон уже на тебя настучал, мол, сидит-лежит там-то и там-то, а не там, где должно лежать. Ты обещал быть дома к десяти, но задержался в библиотеке, а телефончик шепчет: библиотека на другом конце города, а я, телефон, с моим хозяином-хозяйкой вовсе в бассейне, где есть сауна.

На любого хитреца, особенно на тех, кто любит играть в прятки, есть система глобального позиционирования GPS. Над головой висят спутники, и с их помощью вы получаете свои координаты на местности. Был бы мобильный телефон, он подскажет.

Медников, чувствовал, что Марина от него удаляется, уплывает, теряется, хотя как будто рядом. Он терпеть не мог непонятных ситуаций, и терпеть не собирался.

Однажды вечером, распариваясь в спортивном зале после особенно нагруженной силовой тренировки, он прислушался к разговору двух пропотевших соратников. Молодой брюнет с говорящим именем Вилен задирал нефтяника-ветерана Трофимыча, который только что женился на девушке втрое моложе себя.

– Ох, рискуешь, – ерничал Вилен, – рискуешь по-черному. Это тебе не буровую заваливать. Барышня такая броская, а весь день одна. А ты где? Где вообще всевидящее мужнино око? Рано отменили домострой.

Трофимыч только посмеивался, глядя, как развлекается юный брюнет. Медников подумал, что так спокойно реагировать не смог бы, непременно поставил бы юношу на место. А тот не унимался:

– Представь, приезжаешь ты из ответственной командировки. Только в дверь…

– Не гуди. – Так же спокойно остановил его ветеран. – Я, конечно, благодарен тебе за заботу о моем семейном благополучии и душевном спокойствии, но обходимся сами, без салаг.

– Как, как вы можете обходиться без товарищеского участия и заботы? А вдруг…

– Это у вас вдруг. Вдруг бывает только пук. А у меня социалистический учет и контроль.

– Это как? – Вилен еще долго выпытывал нефтяника, что за учет, тот только отмахивался. Когда Вилен, наконец, исчез с горизонта, Медников подсел к Трофимычу:

– Ты это просто так помянул, или на самом деле держишь руку на пульсе?

Трофимыч проницательным глазом разглядывал Игоря из-под кустистых седых бровей и невежливо ответил вопросом на вопрос:

– Интересуешься вообще или по делу?

– Вполне конкретно. Интересуюсь, да.

– Я имел в виду «шигру» – шпионскую программу. Поставил своей девочке такие программы на каждый телефон, и временами просматриваю отчеты: где была, с кем говорила и о чем. Кому что написала, что ей ответили. Если забалует, намекаю ей с указанием на фактики. И ты знаешь, как шелковая ходит.

Посмеялись хитрой игрушке и вроде заболтали тему. Но Медников запомнил. Потом посоветовался со знающими специалистами. Потом купил четвертый айфон, со стразами Сваровски на тыльной стороне Ну, ты в тренде, – растерянно и с неким новым уважением протянул Рыжов, когда впервые увидел этот сверкающий телефон на столе Игоря.

– Да я не себе. Это Марине, подарок к празднику. – К какому празднику, Медников уточнять не стал. Как не сказал и главного: в аппарат встроена тонкая шпионская программа, которая по GPS определяет место нахождения абонента и сообщает еще много полезной информации. Игорь пока не был уверен, что точно хочет знать о Марине все, и телефон пока придержал. Праздников впереди много, еще будет повод подарить. Главное, чтоб потом телефон не дал ему повода принимать другие, более строгие решения.

Глава 9. Декабрь

Декабрь

Москва-Волгоград

Хватит Марине ютиться по съемным углам, пора покупать ей квартиру. И он взялся за дело всерьез: риэлтеры, юристы, консультанты. Квартира должна быть в элитном волгоградском комплексе и в приличном месте. Будет свой дом, и остальное наладится. Тут у него не было никаких сомнений. Да и потом, рожать ребенка нужно, имея свою квартиру.