Понимание сути бизнеса и власти приходило постепенно. Про себя эту тезу он сформулировал так: власть лучше секса. Возможность управлять людьми и подчинять их своей воле – ничто в его прежней жизни такого взлета эмоций не давало. За эту возможность полетать рядом с ангелами Игорь был готов и работать на износ, и горбатиться ночами на холодного своего нового хозяина, и разбирать в глухих углах империи запутанные интересы в конфликтах между различными легальными и не очень финансово-промышленными группами. Маркин иногда мимоходом интересовался, как Медников себя чувствует в новой обстановке, и как бы невзначай, в своей неброской манере подкидывал задачку, которой хватило бы специалистам МИДа и Минфина на пару лет работы. Медников с самого начала поставил вопрос просто: работа отдельно, личный интерес отдельно. И от работы никогда не отказывался, помня дедовский завет: «На работу не напрашивайся, от работы не отказывайся». Только иногда, если речь шла только о встрече с очень нужными людьми и если задача была особенно сложной, просил время на обдумывание, а потом возвращался с расчетом необходимых для выполнения задания сил и средств. Эффективность его работы поражала даже невозмутимого Маркина.

На этот раз все сложилось по-другому. Приятель позвал Игоря проветриться в Марокко, о чем Медников и сообщил Михаилу Львовичу Маркину как прямому начальству.

Маркин пригласил Игоря пообедать в своей приватной столовой на 24 этаже принадлежавшего банку небоскреба в московском Сити. Вся московская элита знала, что Маркин обедает один, в своей личной ресторации в приватном крыле необъятного офиса. Перекормленные развлечениями толстосумы готовы были платить любые деньги жучкам и посредникам за возможность один раз пообедать в этой светлой комнате, где внутреннюю стену закрывали сказочной красоты черные панели эбенового дерева. Внешняя пуленепробиваемого стекла стена казалась серо-голубой снаружи, в стиле здания, а изнутри была прозрачной и выходила на Белый дом и Москва-реку. Знаменитый мишленовский повар этой московской ресторации объявил в своей Франции об уходе в годичный творческий отпуск и теперь обслуживал в Москве одного клиента – сеньора Мигеля Маркина. В банке повар расстался со своим непроизносимым каталонским именем, был назван для простоты Степой и чудесно себя чувствовал, особенно когда Маркин просил вторую порцию десерта.

Однако слух, распространенный по неофициальным каналам, о том, что Маркин всегда обедает один, не был верен до конца. Бывали в эбеновом зальчике гости, бывали. Гости штучные, исключительные. Появление саудовского принца-наследника охранников даже не удивило. Но однажды к изумлению охраны в ресторацию был приглашен бомжеватого вида паренек, люберецкий хакер, иронически глядевший на развешенные в коридорах подлинники Ренуара и Миро, – и буквально на следующий день банк объявил о приобретении 10 процентов мировых алюминиевых активов. Однажды пара санитаров в черных смокингах прокатила по личному коридору сморщенного старичка-гриба с печальным взглядом маслянистых семитских глаз, а через пару недель в США рухнула крупнейшая в истории финансовая пирамида. Интересы Михаила Львовича Маркина охватывали если не весь мир, то большую его часть.


Путь к сердцу лежит через желудок.

В канун марокканского турне Маркин позвонил по скайпу Игорю на тот самый отдельный телефон и пригласил пообедать.

– Если вам удобно, давайте перекусим завтра днем у меня. Вам удобно?

Банкир, конечно, знал, что Медников в этой момент находился во Владивостоке по его же поручению, контролируя финансирование федерального проекта для будущей встречи мировой «восьмерки». Игорь без объяснений понял:

– Конечно, Михаил Львович. К обеду буду в офисе.

Реальный способ добраться вовремя до Москвы оставался один: немедленно фрахтовать чартер, а лучше боевой истребитель. К этому, впрочем, Игорь внутренне готов всегда. К обеду он был в Москве, стоял, непринужденно прислонясь к столу референта, в личном секретариате Маркина – элегантный, подтянутый, с обычным прищуром стальных глаз. Костюм идеально сидел на его спортивной фигуре, даже под пиджаком было видно, как переливаются мышцы. В свои сорок лет Медников был в идеальной форме, но и времени на тренировки уходило немало.

Во всем облике полковника Медникова чувствовалась порода, был ли он в костюме от Пал Зилери, в армейском камуфляже или в облегающем комбинезоне боевого пловца. Порода сквозила в строгих чертах лица, копии деда, генерала НКВД, порода светилась в стальном взгляде, в дворянской осанке, словно унаследованной от второго деда, офицера Российского императорского флота.

– Вот хорош, зараза. – Про себя оценил референт, которого не без оснований подозревали в нестандартных симпатиях. – Просто картинка. Смокинга не хватает. – И вслух объявил:

– Проходите, пожалуйста, вас ждут.

Проходя через несколько одинаковых сейфовых дверей, – Игорь оценил мощь одним взглядом по толщине косяков – он в который уже раз подивился обилию черного цвета. Предпочтения Маркина в оформлении интерьеров навели бы на невеселые мысли любого психоаналитика: черный, серый, серый, черный. Впрочем, если психологам такие мысли и приходили, все предпочитали помалкивать: в силах Маркина был не только зашить любого психолога, но и отменить психоанализ как научное направление, вообще.

Обед был очень вкусный. Маркин внимательно следил, чтоб Игорь попробовал от каждой закуски – трюфели с соусом из гуараны действительно были чистое объедение – и даже волновался, понравилось ли. Игорь оказался благодарным сотрапезником по двум причинам: Маркина он не боялся, пробовал новые блюда с интересом, не стесняясь хозяина, и потом (о чем боссу знать не обязательно) при том экзотическом способе перелета, которым пришлось пользоваться, Игорь двое суток не ел. Пообедали славно.

Только за кофейными чашками банкир перешел к сути. Магрибская Лига, король Марокко. Поставки электроэнергии из Испании, фосфаты, энергетика. Фосфаты, энергетика. Западная Сахара, фосфаты.

– Вы знаете, там у нас еще поле не паханное. Посольство мудрит, вы к ним не стелитесь, сами разберемся. – Маркин позвенел ложечкой, бросил ее на салфетку. – Посмотрите на нашего посредника критическим глазом, может быть нам занять сторону принца? По соседству, в Тунисе назревает что-то кардинальное, туда вам не имеет смысла заходить. Еще нарвемся на революцию. Поэтому ваша прогулка в Марокко была бы очень кстати.

К революциям Маркин в силу профессии испытывал чисто рефлекторную ненависть. Возможно, через поколения сказался семейный опыт.

Игорь решил напомнить основной принцип сотрудничества:

– Нетрудно сочетать светскую жизнь с делом. Программа у меня гибкая, могу добавить еще пару собеседников. И потом, мы же будем все время в пустыне, вдали от центров цивилизации, так сказать.

– Думаю, специально ничего делать и не надо. Дело само к вам приедет.

Медников удивленно приподнял брови:

– Принц?

– Именно, приедет посмотреть.

Игорь подумал, повертел в голове разные возможности. Кажется, в этом случае стоит поторговаться.

– Если там будет кто-либо из королевской семьи, значит, очень много охраны и много лишних глаз. – Игорь на ходу прикидывал варианты. – Нельзя ли на пару дней снять чистенькую гостиницу в оазисах? Там у них тихо. И вообще так принято, это традиционная площадка для бесед.

– Пожалуйста. Никаких рамок я вам сейчас не задаю. Снимите гостиницу. Только не покупайте оазис, я не знаю, что с ним делать. – Сухо пошутил Маркин и рассмеялся.

А я знаю, подумал Игорь. Вслух только сказал:

– Вы, наверное, в курсе, что со мной в эту поездку едет Ромашин. Точнее, я с ним, то есть его никак не миновать. Во-первых, он по уши в местных делах, а потом он знает, что я работаю у вас. И вообще мы с ним как бы приятели.

Маркин пожевал губами, поглядел в окно.

– Собственно, из-за этого я вас и пригласил на приватный разговор. Ромашин – особая статья. Дело же не в нем, а в его тени – господине Кучумове. Кучумов финансовый гений, и подлинный олигарх. Не представляю, как вы сумеете его обыграть в прямом контакте. Между нами-олигархами, – он позволил себе беглую улыбку, – принято считать, что Кучумов мудрейший из всех, и обойти его нельзя. Мне, например, не удавалось ни разу. Попробуйте. Не знаю. Словом, по Марокко я вроде бы все сказал. А с Ромашиным вам виднее. Буду ждать ваших предложений.

Медников задумался. Оказаться между двух олигархов гораздо хуже, чем между двух огней, неустойчивая позиция. И не стал ничего просить, интуиция подсказала промолчать. И опять угадал. Провожая его, Маркин, словно только сейчас вспомнив, проговорил:

– Финансированием вашей прогулки займется наш управделами, он в курсе. Не ограничивайте себя. Я знаю, лишнего вы не тратите. А может быть, вам захватить с собой какую-нибудь барышню для компании? Помнится мне, Ромашин всюду возит своих манекенщиц. Уверен, у вас есть подходящая модель на примете.

Игорь так и не узнал, был ли Маркин в курсе его встреч с Мариной или выстрелил наугад.


Касабланка – Марракеш

В начале мая они были в Марокко.

В аэропорт Касабланки лайнер заходил с моря, и Марина с восторгом рассматривала в иллюминатор белый порт, разноцветные детские кубики жилых кварталов и плавную полосу прибоя, которая сверху казалось живой ниткой морского жемчуга.

Маленький частный самолет ждал их на краю летного поля.

– А как же Касабланку посмотреть? – Марина казалось расстроенной. Увиденный с неба город показался сказочным Эдемом, куда непременно надо попасть, ведь вот рукой подать. Игорь и забыл, что особенно не ставил ее в курс маршрута, и теперь успокоил:

– На обратном пути побродим по твоей Касабланке, никуда не денется.

Молодой второй пилот с белозубой улыбкой оказался французом. Весело поглядывая на красавицу Марину, он взял на себя роль стюарда, быстро перетаскал их баулы в роскошный самолетик, и отсалютовав по-военному, доложил о готовности к полету. В тропической белой форме он выглядел отлично, и явно строил глазки русской пассажирке. Марина со значением посмотрела на Медникова, и они расхохотались.