– А как же фотографии…

Мама сжала мои плечи.

– Никаких фотографий.

Я взглянул на трубку, торчащую из моей руки. Не стать мне фотожурналистом, если я буду прятаться от неприятностей.

– Я просто хочу помочь.

– Господи, Ян! – Мама крепко прижала меня к груди. – Если бы Лейни не помогла папе найти тебя… – Она снова разрыдалась.

Но Лейни нашла меня. Я так и не понял, как она это сделала. Сама она что-то говорила про волшебство, а папа и вовсе отказался обсуждать эту тему.

Я снова смотрю на визитную карточку. Обратная сторона у нее чистая, а так она почти не отличается от той, которую вручили Эйми семь лет назад. Тот же текст, тот же шрифт. Только номер телефона другой.

Карточка пролежала у Джеймса несколько недель. В мире Лэйси это долгий срок.

Скорее всего, она уже переехала в другое место, так что номер больше недействителен. Не стоит возлагать на Лэйси особые надежды.

Я бросаю визитку в чашку, где храню всякую мелочь и разменные деньги. Рабочий это телефон или нет, я больше не прибегну к подобной отговорке. Пора осуществить то, что я должен был сделать еще пятнадцать лет назад.

* * *

В кафе я захожу вразвалочку, как какая-нибудь рок-звезда. Так ведь и чувствую я себя на высоте! Что с того, что мне хотелось подправить сломанный в драке нос Джеймса? Я же удержался и не стал его бить. И теперь мне не придется объяснять Эйми, откуда у меня ссадины на костяшках пальцев. Джеймс уже не опасен, ведь он возвращается на Гавайи.

Как говорится, скатертью дорога.

Мы с Эйми сможем, наконец, выбраться из ямы тех сомнений, в которую нас погрузил приезд Джеймса. Наш брак уже не будет трещать по швам.

– Хочу пироженку, – говорит Кэти, которая спешит за мной в своем наряде принцессы.

Я бросаю на нее укоризненный взгляд.

– Ну пожааалуйста, – умоляюще тянет она. – И шоколадное молоко.

– Ладно, Кэти-кексик. Только не проговорись маме про шоколадное молоко, – заговорщицки шепчу я.

Она бы и без пирожного могла обойтись. А уж шоколадное молоко и вовсе ни к чему.

Какой же я слюнтяй.

Кэти знает это и пользуется моей слабостью.

В кафе сейчас относительно пусто. Люди пообедали и разошлись по своим делам. Лишь несколько запоздавших сидят, уткнувшись носом в планшеты и телефоны. Рядом остывает забытый кофе. Я усаживаю Кэти за маленький столик, а сам направляюсь к стойке с выпечкой. Вот и пирожные. Выбираю то, что побольше.

Триша сметает со стойки крошки.

– Привет, Ян, – улыбается она.

– Привет, – улыбаюсь я в ответ. – Как прошел день?

– В хлопотах. С утра привалило столько народу, ты просто не поверишь. А у нас, как назло, нет свободных рук.

– Закон Мерфи.

– Точно. Но Эйми справилась со своей задачей. – Триша сворачивает полотенце. – Давно уже я не видела ее за готовкой. Она с таким удовольствием пекла булочки!

– Она здесь, кстати? – Я бросаю взгляд в сторону кухни.

– Только что вернулась. Сидит у себя в кабинете. – Триша направляется к раковине, чтобы помыть кружки.

– Спасибо.

Я беру пирожное и молоко и несу все Кэти. Она уже разложила на столе цветные карандаши. Альбом раскрыт на чистом листе.

– Оставайся тут, чтобы Триша могла тебя видеть. А я пойду поговорю с мамой.

– Ладно, папочка.

Я целую ее склоненную головку и направляюсь к кабинету Эйми. Она сидит у себя за столом, на котором громоздятся стопки бумаг. Должно быть, договоры аренды и документы на заем в банке.

Я замираю, прислонившись к дверному косяку. Меня так и подмывает подойти к Эйми, но я не хочу ей мешать. Я стою и смотрю. По правде говоря, я могу смотреть на нее целый день.

Эйми зевает, прикрыв рот ладошкой. Лицо осунулось от усталости, волосы забраны в высокий пучок.

Почувствовав мой взгляд, Эйми поднимает голову и улыбается. Под глазами у нее темные круги.

– Привет, – сказано это тихо, почти шепотом.

– Привет. – Я присаживаюсь на краешек стола и смотрю на Эйми. Пряди волос, выбившиеся из пучка, окружают ее лицо нежными завитками, отчего оно выглядит по-детски трогательным и доверчивым.

– Долгий выдался денек?

– Как же я устала, – бормочет Эйми. Она смотрит вверх, и я, уловив намек, целую ее. От губ Эйми пахнет кофе, кокосом и какой-то мятной свежестью.

– Жаль, что ты так рано ушла сегодня. Я-то рассчитывал на повторение ночи. – Я легонько провожу пальцем по ее шее.

– Ночь и правда выдалась что надо. Я бы с радостью провела это утро с тобой, но дела… – Она машет карандашом в сторону кухни, а затем кивает на стопку бумаг. – Я устала уже читать всю эту писанину. Даже в глазах темнеет.

Эйми встает и потягивается, с удовольствием покачиваясь вправо и влево.

– На каком месте для нового кафе ты остановилась?

– Я еще ничего не решила. Мне надо немного упорядочить мысли.

– Так ты действительно этого хочешь?

Эйми смотрит на меня с недоумением.

– Открыть еще одну точку? Разумеется. Мы же сто раз говорили об этом. Почему ты вдруг спрашиваешь?

Я пожимаю плечами.

– Просто ты перестала печь.

Я говорю это не потому, что давно без ума от ее пончиков и пирожных. Эйми всегда любила печь. Настоящий мастер своего дела.

На ее губах проступает легкая улыбка.

– Сегодня утром я с таким удовольствием работала на кухне.

– Тогда почему ты бросила это занятие? Зачем тебе еще одно кафе? Нам не нужно больше денег.

Зато мне нужна жена. Все это лето Эйми работала не покладая рук. У нее едва хватало времени на то, чтобы уложить Кэти да поболтать со мной пару минут, прежде чем вновь погрузиться в свои планы. Если не считать вчерашнего вечера, я уже и не припомню, когда мы в последний раз выбирались куда-нибудь поужинать.

Эйми кивает на документы.

– Поздновато идти на попятный.

Я быстро пролистываю бумаги.

– Они еще не подписаны. Послушай, я не пытаюсь переубедить тебя. Просто предлагаю как следует подумать.

Наклонившись, я целую ее в шею. Это простое действие совсем сбивает меня с толку, направляя все мысли в иную область.

– Так о чем мы говорили?

– А-а… мм. – Эйми тоже не мешает собраться с мыслями. – Что-то про заем и возможность пересмотреть свои планы.

– Верно, – улыбаюсь я. – Ты с июня сама не своя, и…

Эйми встает так быстро, что я не успеваю ее удержать. Несколько шагов, и она уже по другую сторону стола.

– Опять ты за свое. Мы только и делаем, что говорим про Джеймса.

– Да я ни слова про него не сказал!

– Этого и не требовалось. – Она нервно пожимает плечами. – Ладно, с меня хватит.

Я невольно замираю.

– Что ты имеешь в виду?

– Я рассказала тебе про Джеймса все. Все до последней детали. Ты знаешь, через что ему пришлось пройти. Знаешь и то, что мне действительно надо было распрощаться с ним, раз и навсегда. Да, мы поцеловались. Да, он обнял меня. Но сколько раз я должна повторять, что именно на тебе я остановила свой выбор? Как мне доказать, что я люблю тебя, а не его? Извиниться? Но я уже устала извиняться.

– Мне не нужны извинения.

– Тогда чего же ты хочешь от меня?

Скрипнув зубами, я отвожу взгляд.

– Чего ты хочешь? – уже с отчаянием повторяет Эйми.

Я хочу, чтобы они с Джеймсом никогда больше не встречались, я хочу убрать его картины со стен кафе. Я хочу, чтобы она выбросила эту кучу бумаг и занялась тем, что ей действительно по душе, – выпечкой. Я хочу быть лучшим в мире мужем и отцом. Я хочу сделать такие снимки для National Geographic, чтобы о них помнили годами. Чтобы эти изображения запечатлелись не только на бумаге, но и в памяти людей.

Я много чего хочу, но, когда наши взгляды пересекаются, с губ у меня срывается только одно…

– Я хочу найти свою мать.

Глава 8

Ян

– Найти свою мать? – Негодование вытекает из Эйми, как воздух из спущенной шины. – Ты серьезно?

– Вполне.

Лишь озвучив эту мысль, я вдруг осознал, что не могу больше откладывать поиски на потом.

– Что подтолкнуло тебя к такому решению?

В ответ я лишь пожимаю плечами. Если я скажу сейчас про визитную карточку Лэйси, придется рассказать и про встречу с Джеймсом. А я хочу доказать Эйми, что мои мысли не всегда крутятся вокруг ее бывшего.

– Ты не заговаривал о поисках матери с самой Мексики. Почему вдруг теперь?

– Я часто думаю о ней в последнее время. Кэти очень похожа на нее.

– Да, она красивая.

– И мама была такой же.

– Я знаю. – Эйми явно рассержена моей несообразительностью. – Я и говорю про твою маму. Ты же показывал мне ее фотографии. Кэти и правда многое унаследовала от нее. – Она вновь подходит ко мне и берет за руку. – Как, впрочем, и ты. Стало быть, собираешься нанять детектива? – с иронией добавляет Эйми.

Я невольно улыбаюсь. Что ж, сейчас мы можем посмеяться над этим, но шесть лет назад нам было не до смеха. Эйми тогда наняла детектива, чтобы отыскать Джеймса, а тот мало того что скормил ей кучу лжи, так еще и сбежал с ее деньгами.

– Над этим я пока не думал.

– Когда ты собираешься начать поиски? – спрашивает Эйми. Я отвечаю не сразу, поскольку внимание мое поглощено крошечными шрамами на ее пальцах. Боевые раны, полученные за годы неустанной работы на кухне.

– Ты же летишь через неделю в Испанию, верно?

– Даже не знаю.

Я привык тщательно прорабатывать детали своих фотоэкспедиций. Как я смогу подготовиться к поездке, если буду занят поисками матери?

Эйми окидывает меня холодным взглядом, после чего берет свою сумочку и ключи.

– Ладно, поехали за моей машиной. Триша сама закроет кафе.

Ее тон не предвещает ничего хорошего. Я снова рассердил ее.

– Ты злишься.

Эйми замирает, сжимая ручку двери.

– Нет, но я не знаю, что и думать.

Я смотрю на нее, скрестив руки на груди.