Затем я запускаю браузер. Что ж, пора поиграть в сыщика. На этот раз я твердо намерен отыскать свою мать. Руки замирают над клавиатурой, я делаю глубокий вдох, и в результате…

Ничего.

Ноль. Зеро. Пшик.

Я снова сдулся.

Я закрываю крышку ноутбука.

За окном взлетают и садятся самолеты. Тележки с багажом кружат по бетонному настилу. Людей то и дело вызывают на очередной рейс.

В школе я презирал маму за то неловкое положение, в которое она меня поставила. Пока другие матери вдохновенно болели за своих детей на школьных соревнованиях, моя отсиживала свой срок в тюрьме.

Гнев и негодование не позволяли мне проникнуться к ней сочувствием. Но в колледже я влюбился в женщину, которая неуловимо напоминала мне ту половинку моей матери, которую звали Сарой.

Гнев мой понемногу угас, а негодование сменилось раскаянием. Почему я не попытался лучше разобраться в ее болезни? Надо было настоять, чтобы отец отвез ее к врачам. Мы оба прекрасно знали, что без посторонней помощи ей не обойтись. Мой психотерапевт не раз заверял меня, что в случившемся не было моей вины. Все так, но он не читал тех злосчастных протоколов.

«Ну же, Коллинз. Встряхнись».

Не зря же я в такой спешке улетел в Испанию. Так почему бы не потратить это время с толком?

Я снимаю ноутбук с колен и ставлю его на низкий столик. Затем открываю поисковую систему, о которой узнал от Эрика. Запрограммирована она исключительно на поиск людей. Эрик обнаружил ее после того, как его подружка сбежала с другим мужчиной. Он так бы и гонялся за ней по всей стране, если бы я не дал ему хорошего подзатыльника. Похоже, это помогло ему прийти в себя.

Я набираю имя «Сара Коллинз» и в выпавшем меню отмечаю пункт «Соединенные Штаты». Затем жму на Enter и жду. Появляется список, в котором двадцать пять женщин по имени Сара Коллинз. Скажем прямо, многовато. Я изменяю параметры, добавив второе имя мамы – Элизабет. Теперь у меня на экране три Сары Элизабет Коллинз, которые живут на территории Соединенных Штатов. Одна в Вирджинии, другая в Уте. А третья? В Лас-Вегасе, штат Невада.

Viva Las Vegas.

Наверняка это она.

Горло сжимается от волнения. Неужели все это время она так и жила в Лас-Вегасе? А что – низкая стоимость проживания. Никаких тебе налогов. Даже женщина, отсидевшая в тюрьме, без труда сможет найти здесь подработку. Надо признать, неплохой выбор. Если, конечно, это и правда мама.

В душу закрадывается сомнение. Гнусный воришка, забирающий у меня остатки надежды. Возможно, это какая-то другая Сара Элизабет Коллинз. Не исключено, что телефона мамы вообще нет в справочнике.

Но у этой Сары есть номер.

Я беру телефон. Руки у меня трясутся так, что я едва не роняю его на пол. Я набираю номер и слушаю монотонные гудки. Затем включается автоответчик.

Первое мое желание – оставить сообщение. «Это ты?» Но тут я вспоминаю, что пообещал себе перед тем, как лететь в Испанию, и обрываю звонок.

Я прождал столько лет, что вполне могу подождать еще пять дней.

* * *

До гостиницы я добираюсь только вечером. По виду это не что иное, как бывший фермерский дом. Пока я достаю сумки, ко мне подбегает желтый лабрадор. Он тявкает в знак приветствия, а хвост его бешено стучит по бамперу машины.

– Привет, дружище, – почесываю я его за ушами.

Пес преданно направляется за мной к дверям, но по пути замечает курицу, которая негромко кудахчет в траве. Забыв о своих пажеских обязанностях, он с лаем бросается к птице и гонит ее куда-то за угол.

Эта гостиница, «Ла каса де кампо», идеальное место для отдыха новобрачных. Одна такая парочка сидит на террасе, любуясь красками заката и насыщенной зеленью сосен и эвкалиптов. Заметив меня, они дружно машут руками:

– Буэнос ночес.

– Вечер добрый, – отвечаю я.

В столовой, которая находится рядом с вестибюлем, ужинают немногочисленные постояльцы. Соблазнительно пахнет жареной курицей и теплым хлебом. Мне невольно вспоминается дом… и Эйми. Как же я скучаю по ней! Нам так и не удалось поговорить после того, как я оставил ее в больнице. Я задолжал жене звонок и объяснение. Да, ее окончательный разрыв с Джеймсом подогрел мое желание разобраться с собственным прошлым. Но дело-то не только в этом.

В большом камине пылает огонь. Какая-то женщина сидит спиной ко мне и энергично трещит по-французски, прижав к уху мобильный телефон. Я подхожу к регистрационной стойке и опускаю на пол сумки. Долгий перелет не прошел даром. Мне хочется поскорее взять ключи, поужинать и завалиться спать.

Невысокий человечек в круглых очках улыбается мне из-за стойки. Оливер Перез, представляется он. Хозяин гостиницы.

– У вас забронирован номер?

– Да. Ян Коллинз.

Оливер смотрит на экран компьютера.

– Да-да, все верно. Вы пробудете у нас три дня.

Он берет мою кредитку и пускается в рассказ о том, что гостиница – это семейный бизнес и что в столовой накрыт сейчас ужин для гостей. Меня ждет курица, запеченная в испанском шерри и уксусе.

– Курица была выращена здесь же, при гостинице.

– И обезглавлена вашим собственным псом?

Оливер изумленно смотрит на меня из-за круглых очков.

– Прошу прощения?

– Желтый лабрадор, которого я встретил у входа, довольно резво гнался за курицей.

Хозяин поджимает губы и бормочет что-то по-испански.

– Ему запрещено гонять кур, – поясняет он для меня по-английски.

Я невольно морщусь.

– Простите. Неудачная шутка.

Чудовищная, если на то пошло. Ну и устал же я.

Хозяин возвращает мою карточку.

– Еду в номер мы не подаем. Если хотите поужинать, лучше сделать это до того, как кончатся продукты, – кивает он в сторону столовой. – На сегодня мой пес выполнил норму по курам. – Он смотрит на меня с довольной ухмылкой.

Я тоже невольно улыбаюсь.

– Один-один, Оливер.

Он вручает мне ключ от номера.

– Надеюсь, вам у нас понравится.

– Спасибо. – Я кладу ключ в карман и наклоняюсь за сумками.

– Ян. Коллинз.

Мое имя падает двумя отдельными словами.

Ох уж этот голос! Он буквально погружает меня в поток воспоминаний.

Зимние вечера, немыслимо жаркие от избытка адреналина. Весенние каникулы, проведенные на склонах Колорадо. Открытое кафе на юге Франции, где мы работали бок о бок. Брошенный на прощание ледяной взгляд. Поиграли в любовь, и хватит. Пора жить дальше.

Забыв про сумки, я медленно выпрямляюсь. Женщина, только что болтавшая по телефону, смотрит на меня так, будто не верит своим глазам. За эти тринадцать лет она почти не изменилась. Светло-русые волосы, миндалевидный разрез глаз, стройная фигура. И все же она стала старше. Я внутренне морщусь. Теперь для меня очевидно то, что я упорно отрицал тринадцать лет назад. Она действительно похожа на мою мать.

Я смотрю на нее, не в силах вымолвить ни слова. По правде говоря, мне не очень понятно, почему ее появление застало меня врасплох. Если учесть, что вращаемся мы в одних и тех же кругах, встреча эта была просто неизбежна.

– До чего же приятно увидеть тебя снова, – кивает она.

Жаль, что я не могу сказать того же.

По крайней мере, теперь мне не придется звонить Элу Фостеру. Похоже, в журнале подсуетились и прислали мне в помощь своего автора.

Ну что ж, пора запастись терпением, поскольку оно мне скоро понадобится. Я уже сейчас могу предположить, какой получится эта статья. У меня всего четыре дня на то, чтобы как-то повлиять на ситуацию.

Усилием воли мне удается выдавить из себя улыбку.

– Привет, Риз. Рад нашей встрече.

Глава 14

Ян

Фестиваль «Рапа» проходит в Испании каждый год, в первую неделю июля. Во время предыдущего своего визита я смог попасть лишь в специальный загон – курро, – едва ли не полностью забитый дикими галисийскими лошадьми. Тогда-то я впервые увидел ее. Произошло это во время одной из десятиминутных сессий, позволяющих фотографу проникнуть в самую гущу событий. На тот момент я был не в лучшей своей форме – на душе тревога, мысли заняты Эйми. Словом, не самое удачное состояние для человека, вокруг которого носятся десятки полудиких лошадей.

Мы не раз перезванивались с Эйми за те девять дней, что я успел провести в Испании. Вот и накануне вечером у нас состоялся разговор, который до сих пор не давал мне покоя. Эйми утверждала, что у нее все хорошо, но тон голоса выдавал обратное. Даже на таком расстоянии чувствовалось, что она с трудом сдерживает слезы. Я предложил пораньше вернуться домой, но Эйми настояла, чтобы я остался. Слишком долго мечтал я об этой поездке. Разговоры можно отложить и на потом. Эйми отключилась, а я прометался всю ночь без сна и на рассвете отправился на утреннюю мессу в компании местных жителей. В большинстве своем это были всадники, которым предстояло загонять лошадей, и алойтадорес – укротители скакунов. Они тоже провели бессонную ночь, отмечая это праздничное событие. В церкви пахло выпивкой и благовониями, и от сочетания двух этих запахов меня начало слегка подташнивать. Пришедшие молили Сан-Лоренцо, чтобы тот поберег участников «Рапы» и все обошлось без травм. Уже одно это должно было стать для меня серьезным предупреждением.

После службы я отправился с селянами и туристами к холмам, куда уже начали сгонять лошадей. Что удивило меня больше всего, так это полная упорядоченность процесса. В нем не было ничего лихорадочного или хаотичного. Лошади не выглядели перепуганными. Они послушно спускались с холмов к деревне. Здесь их делили на группы и по очереди запускали в курро.

Но сюрпризы на этом не закончились. В загон одновременно набивали до двух сотен лошадей, так что двигались они едва ли не вплотную друг к другу. Для меня стало настоящим открытием, когда я узнал, почему так происходит. Оказывается, у лошади в таких условиях было гораздо меньше шансов получить травму. Иное дело укротители. Сломанные носы и переломы были для них чем-то обычным. Работали они группами по три человека: подстригали гривы и хвосты, удаляли паразитов, при необходимости вставляли микрочип. Эти люди жертвовали собственной безопасностью из-за любви к животным, которые паслись на зеленых холмах в окрестностях Сабуседо. Они заботились об их здоровье и в то же время позволяли сохранять независимость. Этот древний ритуал был на удивление зрелищным. Мне просто повезло, что я смог оказаться в самой гуще событий.