Кэрри Лонсдейл - Не обещай себя другим

Он повесил трубку.

Ему ужасно хотелось плакать.

Ему хотелось сбежать куда подальше.

Он не желал ехать домой с Джеки. Не хотел сидеть с ней в одной машине. Джеки предала Сару, и это предательство было даже хуже, чем те пурпурные метки, которые появлялись на руках Сары после очередной вылазки Джеки.

Вылазки, которые наверняка приводили ее к Клэнси. Кто-то же оставлял на ее коже эти синяки!

Телефон зазвонил, и Ян от неожиданности подпрыгнул. Он схватил трубку и хрипло выдавил:

– Алло?

– Ян, это ты?

– Папа! – Ян с облегчением привалился к стеклянной стенке кабинки.

– Какого дьявола тебя занесло в Доннели?

Ян потер глаза, чтобы остановить подступившие слезы.

– Джеки привезла нас сюда.

И он рассказал все, что ему удалось увидеть и услышать.

В трубке повисло долгое молчание. Потом послышался глухой удар, как будто кто-то стукнул кулаком в стену.

– Папа? – осторожно спросил Ян.

– Я же сотню раз говорил тебе, чтобы ты не ездил никуда с Джеки! И не тебе ли было приказано отправляться к Маршаллу, как только Джеки снова возьмет верх? Надо было не геройствовать, а позвонить мне!

– А что толку? – заорал в ответ Ян. – К тому моменту, когда ты вернешься домой, она снова будет мамой!

– Ян, сделай хотя бы раз, как тебе говорят. Возвращайся в машину и жди там. Она вернется домой, она всегда возвращается. И не смей рассказывать матери о том, что произошло. Для нее это будет чересчур. Я сам с ней поговорю.

– Но, папа…

– Делай, как тебе говорят! – рявкнул в трубку отец. – Для тебя же будет лучше, если ты сразу уйдешь к Маршаллу! Я не хочу, чтобы с тобой снова что-то случилось.

– А я не хочу, чтобы что-то случилось с мамой. Джеки снова втянет ее в неприятности.

За спиной хлопнула дверь. Ян повернулся, и в груди у него все сжалось.

– Мне пора, – пробормотал он.

– Ян? Не смей вешать трубку! Ян!

Отец продолжал что-то кричать, но Ян его уже не слушал.

По другую сторону парковки, у дверей мотеля, стояла Джеки. Взгляды их встретились. Даже с такого расстояния было заметно, как по щекам у нее текут слезы. Тушь размазалась, волосы всклокочены. Рубашка свисала с плеча, придавая ей какой-то беспомощный вид. Ян поднес к глазам камеру и осторожно, чтобы не спугнуть, нажал на спуск. Раздался щелчок, и Ян тоже заплакал, поскольку в объектив попала уже не Джеки.

И как меня угораздило попасть сюда?

Я могла бы преспокойно работать у себя в кафе или лететь в Испанию. Вместо этого я сижу в приемной компании, которую предпочла бы обойти стороной, и ожидаю встречи с ее владельцем, Томасом Донато.

Вчера вечером это казалось наилучшим решением моей проблемы. С помощью Томаса было проще всего отыскать Лэйси Сондерс.

Но сейчас от моей решимости не осталось и следа.

Колени у меня трясутся, я нервно сжимаю в руках телефон.

«Нет, я на это не способна».

Я с тоской смотрю в сторону выхода, но тут же напоминаю себе, зачем я, собственно, сюда пришла.

Ян. Я делаю это ради Яна. Для него я пытаюсь разыскать Лэйси.

Закрыв глаза, я делаю пару глубоких вдохов. Затем перечитываю сообщение, которое Ян отправил мне из Нью-Йорка. Он просил, чтобы я позвонила, как только проснусь.

Но я не стала звонить. Ян мог догадаться, что я что-то затеяла, а мне не хотелось снова вступать с ним в спор – ему бы точно не понравилось, что я собираюсь встретиться с Томасом.

Почему Ян не сказал мне про карточку Лэйси? А заодно и про встречу с Джеймсом? Заявил только, что собирается разыскать свою маму. Что ж, мне понятно его желание. Это часть его прошлого, от которой он так и не смог освободиться. Пора уже раз и навсегда поставить здесь точку.

Я бросаю взгляд на часы. По идее, Томас уже должен был освободиться. Сколько еще я намерена ждать?

До тех пор, пока не добьюсь желаемого.

– Не знаете, долго мне еще ждать? – спрашиваю я секретаршу.

Марион Темпл смотрит на монитор, щелкает мышкой.

– Он все еще разговаривает по телефону. Надеюсь, вы подождете? Томас считает эту встречу очень важной. Он попросил выделить для вас целый час в своем расписании.

Неудивительно, если учесть, что до этого я всеми способами избегала нашего общения. После той встречи в Пуэрто-Эскондидо, когда Томас рассказал мне обо всех своих делишках, один вид его вызывал у меня тошноту и бешеное сердцебиение.

Томас не раз пытался поговорить со мной после Мексики, но Ян решительно выставлял его из кафе. Если бы не Ян и не мой психотерапевт, не знаю, как бы мне удалось сохранить душевное равновесие.

Но однажды я все-таки сорвалась.

Я вернулась домой после изнурительной работы в кафе и обнаружила Томаса у себя на веранде.

– Кто рассказал тебе про Джеймса?

Его требовательный вопрос напугал меня, тем более что я не сразу заметила Томаса за переросшей пальмой. Я будто обезумела. Схватив горшок с каким-то цветком, я метнула его в Томаса, но промахнулась.

– Господи! – Томас опустил руки, которыми предусмотрительно прикрыл голову. – Да что с тобой такое?

– Ты что, издеваешься? – Мне хотелось выцарапать ему глаза, сделать так, чтобы он корчился от боли. Подумать только, когда-то я считала его своим другом!

Я схватилась за следующий горшок. Томас тут же спрыгнул с веранды.

– Просто ответь на мой вопрос, Эйми. Это все, что мне нужно.

А мне плевать на то, что ему нужно. Я угрожающе махнула горшком с тюльпанами – роскошными цветами, которые мама подарила мне прошлой зимой.

– Если ты еще раз заявишься ко мне домой…

– Я уже ухожу, ухожу! – воскликнул Томас, отступая на шаг. – Они слишком хороши, – добавил он, кивая на цветы. – Моя голова того не стоит.

Его замечание застало меня врасплох. Я опустила руки и отвела взгляд, не желая замечать печали в его глазах.

– Уходи. Просто уходи. – Я изо всех сил сдерживала слезы.

Вчера Джеймс рассказал мне кое-что о том, почему Томас так старательно прятал его. Он даже добился, чтобы Джеймс попал в программу по защите свидетелей. Отчасти я могу понять его мотивы. И все же, на мой взгляд, Томас зашел слишком далеко.

С другой стороны, не соверши Томас этих шагов, я бы не встретилась с Яном. Это из-за Яна я сижу сейчас в логове льва. И лев этот подстерегает мою лучшую подружку, Надю.

Звонит телефон. Марион поднимает трубку и почти сразу вешает ее.

– Томас, – сообщает она мне. – Он готов встретиться с вами, миссис Коллинз.

Марион встает из-за стола, и мы вместе идем по широкому коридору, мимо бесконечного ряда дверей. А вот и кабинет Томаса. Марион заглядывает внутрь.

– Мистер Донато, к вам миссис Коллинз. – Она отступает, пропуская меня в кабинет.

Собрав в кулак всю свою волю, я решительно направляюсь вперед. Не успевает Томас подняться из-за стола, как я тут же выкладываю свои карты:

– В нашем городе десятки архитекторов. С какой стати ты выбрал именно Надю?

Похоже, мой вопрос застает Томаса врасплох. Он морщит лоб, словно пытаясь что-то осознать. Я стою, скрестив руки на груди, – не хватало еще, чтобы он заметил, как мои руки трясутся от страха.

– Мне нравится ее работа, – говорит наконец Томас.

– Я тебе не верю.

– Еще бы, – усмехается он.

– Ты только испортишь ей жизнь, вот и все. Найди себе другого архитектора.

Томас больше не улыбается.

– Я могу работать, с кем захочу, – говорит он, опершись о стол. – Ты не вправе указывать, что и как мне делать.

– Не забывай, мы говорим сейчас о Наде. Тебе хорошо известно, что она моя лучшая подруга.

– Думаешь, я заключил с ней договор, только чтобы задеть тебя? Брось, Эйми. Мои дьявольские планы не вращаются вокруг твоей персоны.

Его сарказм жалит.

– Хватит смеяться надо мной.

Томас пожимает плечами.

– Не такое уж я чудовище.

– Нет, конечно. Просто человек, готовый пройти по чужим жизням ради осуществления своих планов.

Тяжко вздохнув, Томас направляется к небольшому бару в углу кабинета.

– Выпьешь что-нибудь? – предлагает он.

– Еще только десять утра.

– Похоже, это будет нелегкое утро.

Пока он наливает себе скотч, я пытаюсь собраться с мыслями. Кабинет Томаса оформлен в приглушенных тонах – везде сталь и стекло. Полное отражение того человека, каким стал со временем хозяин кабинета.

Томас усаживается на диван и предлагает мне тоже присесть.

– Спасибо, я постою.

– Как хочешь, – пожимает плечами Томас.

Я нервно расхаживаю взад и вперед, ощущая на себе его ироничный взгляд. Наконец подхожу к столу.

– Что именно делает для тебя Надя?

– Она не сказала? Прекрасно.

– Она знала, что меня расстроит ваше сотрудничество.

– Опять ты за свое, – вздыхает Томас. – Надя ничего не сказала, поскольку ей пришлось подписать договор о неразглашении. К тому же это не твоя забота.

– Нет, но ты мне все равно скажешь.

Я чувствую, что Томасу хочется поговорить, и не собираюсь упускать такую возможность.

– Я купил себе дом в Кармеле.

– Так ты переезжаешь?

Чувствуя невероятное облегчение, я опускаюсь на свободный стул. Похоже, мне уже не придется дрожать, ожидая, не возникнет ли Томас на пороге моего кафе.

– Через год или два. – Томас бросает взгляд в сторону двери. – Я устал от этого города. Устал от своего бизнеса. – Он растирает руками лицо. – Я просто… устал.

Выглядит он не просто уставшим, а опустошенным.

Ну надо же.

– Так ты продаешь компанию?

– Собираюсь. Ну как, подпишешь договор о неразглашении или я могу рассчитывать на твое слово? Мои сотрудники, – кивает он в сторону двери, – еще ничего не знают.

– Надя знает.

– Она подписала договор. Я ей доверяю.

Тон его предполагает нечто большее, чем просто доверие.