Не смешно. Вот ни капли.

– Да бред это, Кать. – В ответ на издёвки паршивки, я принялась активно размахивать руками. – Ничего не было такого. Ну раз переспали…

– Аааа, вот она истина, значит секс всё же был! И ты от меня скрывала? Кто он? Хотя, нет! Стоп! Давай, иди пописай на палочку, потом расскажешь, кто отец твоего ребёнка. – Даже и пикнуть не успела, как засранка тут же затолкала меня в кабинку, сунув в руки небольшую картонную коробочку. – Я два купила. Разной фирмы. На всякий случай.

А меня злость взяла. Ещё толком ничего не известно, а Катя с такой уверенностью утверждает, что я в положении.

Никогда не пользовалась тестами. И планировала ещё лет десять не пользоваться.

Дрожащими руками открыла коробку, извлекла содержимое упаковки и осторожно разорвала специальный влагоустойчивый пакет с небольшим пластиковым предметом внутри.

– А сколько ждать н-нужно? – еле-еле вымолвила, застыв взглядом на крохотной палочке, которая дергалась в моих непослушных руках.

– Три минуты, максимум. – Отозвалась Катя, нервно постукивая каблуками о кафель. Кажется, она волновалась не меньше меня, – Ну что там?

Следуя инструкции, сделав дело, мысленно сосчитала до десяти, будто отсчитывала последние секунды собственной жизни.

И…

О, Боже! Быть не может!

На глазах начали стремительно появляться две чёткие полоски. Скорей всего, я настолько сильно запаниковала, что перепутала пояснения в инструкции, в каких случаях беременность есть, а в каких нет.

– Две полоски. – Сдавленно.

Секундное молчание.

– Бинго! – Катя первая нарушила тишину.

– Это в-ведь значит… отрицательный результат? – меня колотило так дико, что зуб на зуб не попадал.

– Тебе соврать, подруга, или как?

– Нет. А смысл? – Просунула тест в отверстие под дверью.

Пусть подруга ещё раз проверит.

Может у меня галлюцинации разыгрались на фоне чёртового отравления!

– Так и знала! – Громко воскликнула Катька. Чуть тише добавив. – Лиль… ты беременна.

***

А я молчу.

Обхватываю руками голову и срываюсь в немом крике. Потому что её слова будто звучат где-то далеко-далеко, как в тоннеле.

– Не знаю, что сказать. Поздравить, или как?

Словесная тишина.

Лишь сдавленные, отчаянные рыдания, доносящееся с противоположной стороны двери.

– Лиль! Лиииль!

Ноль эмоций.

– Ладно, выходи. Поговорим, по-сестрински.

Еле-еле нахожу в себе силы, чтобы выбраться из кабинки.

А потом просто вешаюсь ей на шею и реву.

– Ладно, ладно успокойся. Всё хорошо, хорошо, девочка. Не плачь! – Гладит, успокаивает… Бесполезно. Истерика, напротив, лишь усиливается.

– К-как так? Почему! За что? Не правда всё это! Ложь! Бракованный попался! – Бормотала, не совладая с собственной головой и языком, проглатывая слёзы и картавые стоны. На эмоциях. На интуитивном уровне. Я пыталась отрицать суровую реальность.

Сегодняшний день – не иначе как страшный кошмар.

Так не бывает. В моём случае…

Абсурд. Цирк. И полный бред.

Один раз. Всего лишь ОДИН долбанный раз.

– Давай, ещё один сделаю. – С надеждой смотрю в лицо лучшей подруги, которая с сочувствием растирает мои слёзы ладошками по щекам.

– Ну, попробуй.

Зачем это делаю? Мы ведь не маленькие, обе знаем, что в девяносто девяти процентах тесты всегда дают верные результаты. А с кое-какими симптомами, как у меня сейчас, например, и вовсе лжи быть не должно на все сто процентов.

Наверно, я просто надеялась на случайное чудо. Надежда ведь умирает последней. Но, как оказалось, второй тест, более дорогой, импортный, тоже показал нам две полоски. Жирные такие. Чёткие! Отчего, я впала в ещё больший шок, практически безвольной куклой осев на холодный, кафельный пол.

Катька мне быстро воды в лицо плеснула, по щекам похлопала.

– Всё! Хватит. Соберись, девочка! Не время киснуть. А нужно во всём немедленно разобраться.

Да, Катерина права. Прошлое не вернуть. Шрамы не затянуть до идеальной глади.

Но виновник, посмевший надругаться над моим телом, над моей изорванной в клочья душой, обязательно должен понести наказание, признав собственные ошибки.

– Давай немного приведём тебя в порядок. – Катя помогла мне подняться на ноги, подвела к зеркалу, умыла. Достав из сумочки расчёску, провела ей по длинным, светло-русым прядям. Я, в этот момент, стояла никакая. Бледнела и чахла прямо на глазах.

Подруга что-то хотела спросить, вероятно, касательно отца будущего ребёнка, (Даже мысли такой не могу допустить. Язык не поворачивается назвать это сочетание слов «моего ребёнка». До сих пор не могу прийти в себя, отрицаю и не верю. Ребёнка! Моего, боже, ребёнка, живущего в моём теле, в моём животе… в частичке моей души) как вдруг в уборную заглянула Арина:

– Девочки, ну где вы там? С ума что ли сошли! Вы планёрку пропустили. Вы что не в курсе, сегодня ведь сам Большаков приехал. Его высочество решил удостоить честью наш филиал. Сказал, некоторое время будет у нас «гостить». Вам, кстати, выговор сделали. И просили явиться «на ковёр».

Супер!

Замечательно!

Я до последнего свято надеялась, что к нам в офис приехал Большаков старший… Но!

Увы. Это был его сын. Это был ОН! Тот самый ублюдок и подонок, который обманом затащил меня в постель, лишил невинности и, как оказалось, сделал мне ребёнка.

– Господи, помилуй! – Катя перекрестилась, а цвет её кожи стал идентичен моему. – Вот ведь вляпались! Почему именно сегодня? – Выдохнула. – Идём, дорогая, иначе останемся без работы. После поговорим, окей? Не вешай нос, милая. Прорвёмся.

За руку меня схватила, а я её обратно на себя дёрнула.

– Ну что такое? – в голосе чувствовалось явное недовольство.

Конечно, ей ведь, по сути, из-за меня выговор влепили. Катя очень боялась лишиться работы. У неё трое детей. И муж дальнобойщик.

– К-Кать… – меня изрядно тряхнуло, – Это ОН.

– Ну да, Большаков. Наш генеральный директор. Верхушка общества. – Закатила глаза, видимо, устала от истерик.

– ЭТО. ОН. ОТЕЦ. МОЕГО. РЕБЁНКА.

Выговорила каждое слово. С опаской. С бешеным сердцебиением в груди. С болезненным комком в горле.

Пол и потолок поменялись местами. Дыхание сбилось…

Я ведь только что на полном серьёзе осознала, что мне, прямо сейчас, предстоит встретится с ним.

С самым отвратительным, самым омерзительным на всём белом свете чудовищем.

Глава 2


Я долго не решалась войти в кабинет. Нервно кусала губы, хрустела пальцами и топталась на месте. Сотрудники, периодически шныряющие из кабинета в кабинет, поглядывали на меня как на психбольную.

Ну конечно, слухи уже, небось, дошли быстрее, чем я успела устроиться на работу три месяца назад. Лучшего работника квартала вызвали «на ковёр», чтобы отчитать за опоздание как какую-то дрянную школьницу.

Кто вызвал?

Папенькин сыночек!

Напыщенный сноб, мажор, богатенький баловень.

И, конечно же, грязный мерзавец! Который обожает давить и разбивать на осколки хрупкие сердца несчастных, наивных девственниц.

До встречи с этим отвратительным чудовищем моя жизнь была практически идеальной. Но он… разрушил её всего лишь за один миг. Точнее, за одну ночь.

Как смертельная чума… Налетел чёрным вихрем, утопив в извечной, ядовитой тьме.

Теперь что ему надо? Почему именно сейчас? Почему именно наш филиал?

Какого чёрта Большаков младший решил взять под контроль именно наш офис?

Из тысячи других возможных вариантов.

Быть может, из-за меня?

Узнал, что я здесь работаю? Решил отравить жизнь окончательно?

Хотя, даже к лучшему, что подлец соизволил объявиться как раз сегодня!

Посмотрим на его напыщенную рожу, посмотрим, как подонок запоёт, когда узнает, что нелюдь доигрался. Казанова, чёртов! Ребёнка мне заделал! И вышвырнул, на все четыре стороны, как какую-то грязную вещь!

Опробовал, получил, отымел…

Слов нет. Лишь боль и слёзы.

Я только-только перестала рыдать по ночам в подушку. Смирилась. Решила, что жить нужно дальше. Что этот кусок дерьма меня не достоин. Что, чем больше я плачу, тем слаще он радуется моим слезам.

Про таких людей смело говорят, что они не люди. А твари!

У которых нет ни души, ни сердца.

***

Проклятые десять минут казались мне вечной бесконечностью.

Я перемерила шагами весь коридор вдоль и поперёк. Сгрызла ногти почти до самого основания. Набросала в уме примерный план, с чего именно начну разговор и как буду себя вести во время злосчастной встречи.

Так! Главное соблюдать спокойствие. Быть уверенной и требовательной.

Я ни в чём не виновата. Вину должен понести ОН и только ОН.

Монстр. Нелюдь. Чудовище!

Ты обязательно ответишь за свои мерзкие грехи. Не сомневайся!

Дышала часто-часто, чтобы успокоиться. Нервы ни к черту! Тем более сейчас. Нервничать опасно. Я настолько сильно боялась и тряслась, как будто собиралась прыгнуть с семи тысяч метров вниз. Без парашюта.

Разговор будет сложным. И непростым.

В лучшем случае, он меня просто выслушает, пожелает хорошего дня и выставит вон из приёмной. А в худшем… без разбирательств уволит.

Застыла, прижавшись ухом к двери кабинета босса, как вдруг, услышала торопливые, нарастающие шаги. Дверь резко распахнулась. Я едва успела отскочить в сторону, спасаясь от стремительно вылетающей в коридор Катерины.

Девушка задыхалась. То ли от злости, то ли от возмущения. А может, от всего разом. Глаза горят ненавистью, губы дрожат, ресницы слиплись от слёз.

– Он полный урод! Невменяемый психопат! Хуже самого дьявола, млять! Выговор мне влепил, сноб напыщенный, и в отпуск не пустил в следующем месяце. И как ты только с ним… Бля! Ладно. Пошла я работать, а тебе – удачи и терпения.

Выругавшись на одном выдохе, Катя быстро убежала прочь, в сторону лестницы. Сердце забилось ещё резче, после того, когда я увидела, в каком состоянии моя подруга выскочила из кабинета генерального люцифера, чтоб его.