— Слышь, ты, отец «многодетный», сам рожай, а меня в это не впутывай! Я хоть детей и люблю, но ты хоть представление имеешь, как больно рожать?!

— Юль, я бы родил, но природой не дано, а насчёт боли — я договорюсь насчёт обезболивающего. — И смотрит так по-доброму. Сволочь!

— Марат, а мама тебе в детстве не роняла? — очередной раз усомнилась в его умственных способностях. Прекратила его трясти, так как результата никакого. Непробиваемый тип.

— Юль, ну вот что ты так завелась? — не понимал он моей паники.

А волноваться мне было о чём: Алису рожала тяжело, думала, умру. Это потом мне объяснили, что я отношусь к людям с низким болевым порогом.

— Э нет, я ещё не завелась, и когда это случится, ты почувствуешь разницу! — продолжала я шипеть.

— Юль, да не бойся ты, я с тобой буду… — начал он.

— Да на кой ты мне там сдался?!

— Буду тебя поддерживать, — не унимался он.

— А не боишься, что я от переизбытка чувств вырву тебе детородный орган с корнем? Хотя, может, сейчас это сделать? — посмотрела на него кровожадно так. Молчал, хмурил брови, — Ну, чтобы оплодотворить не смог, — уточнила для особо тупых.

— Юля, не нарывайся.

— Опять угрожаешь?

— Нет, предупреждаю, — строго произнёс он, а затем так ехидненько, — ты не заметила, что мы плавно перешли к обсуждению будущих родов?

— Господи, за что?! — взмолилась я, подняв очи к потолку. Спорить с ним никаких сил уже не было, он любой разговор перевернёт в свою пользу.

— Юля, ты не волнуйся, может, ты уже беременна?

— Чего? — я впилась возмущённым взглядом в Марата.

— Я говорю, дочка же с первого раза получилась, может, ты уже носишь под сердцем нашего второго ребёнка?

Ага, держи карман шире! Я противозачаточные принимаю, после нашей первой встречи прикупила. Смотрела на него и понимала — узнает, и небо в алмазах мне покажется детской забавой. Да и таблетки он может обнаружить, придётся укол тайком сделать, рожать я точно не буду. Ему нужно, пусть сам и делает это, глядишь, пополнит наш бюджет премией Чарли Чаплина. А что, один миллион американских долларов нам не помешает. Блин, опять бредовые идеи лезут в голову!

— Ты ошибаешься, — решила не врать хоть в этом.

— С чего такая уверенность? — с прищуром посмотрев на меня, поинтересовался он.

— Чувствую. Я когда беременная, капризная ужасно, — вот тут соврала — нормальная я, да и не до капризов было тогда.

— То есть ты хочешь сказать, что сейчас ты сама покладистость? — продолжая сканировать меня взглядом, удивлённо произнёс он.

— Ну да, я сейчас мягкая и пушистая, а вот как забеременею, то всё — гаси свечи. Или ты думаешь, мой бывший так спешно меня покинул и попросил защиты у моей подруги просто так? — не сдержалась я от сарказма.

— Сделаем вид, что я тебе поверил. Вернемся к разговору, которому мы так и не приступили, из-за небольшого разногласия, которое мы уладили. Мы же пришли к соглашению? — он смотрел так проникновенно, а у самого руки уже на моих бедрах.

Зараза! Вот почему он такой соблазнительный и красивый тип, а? Смотришь на него, и мысли уже далеко не целомудренные. А собственно, чего я стесняюсь? Мне, как стороне пострадавшей, можно немного расслабиться.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍


— Ладно, давай, но вначале требую демонстрации.

— Чего? — немного растерялся он.

— Как чего? Первого нашего секса, хочу знать, как у нас всё происходило, а то как-то тоскливо, что ничего не помню, — шмыгнула носом до полноты трагического образа. Марат завис, смотрел как-то настороженно. Блин, придётся всё брать в свои руки. — Так как я тебя там совращала? — потянулась к галстуку, чтобы развязать.

— Юль, ты сейчас серьёзно или опять прикалываешься? — не поверил он в мой сексуальный порыв.

— Серьёзней не бывает. Или мне язвить начать, чтобы ты зашевелился в нужном направлении?

Он перехватил мою руку и наклонялся к моему лицу, не отрывая обжигающего взгляда.

— Женщина, — чуть касаясь моих губ, начал он, — запомни: в нашей семье я первая скрипка, и в постели тоже.

— Не слышу звучание твоих струн, или со смычком проблема? — немного зло парировала в ответ: его «женщина и я главный» разозлило.

— Так мой орган ещё никогда не называли. Ну, раз я смычок, так и быть — ты скрипка. Ты же догадываешься, что без меня, русалка моя, звучать всё равно не будешь. Так что, как ни крути, всё равно выходит — я главный, — хохотнул он, и я услышала звук рвущийся ткани. Блин, опять нижнее бельё пострадало! Да что же это такое!

— Не надевай его дома, когда мы одни, я, знаешь ли, обожаю музицировать, особенно на таком прекрасном инструменте. Я готов часами наслаждаться звуками, которые ты издаёшь…

Ты посмотри на него, он ещё и романтик, ишь как загнул…

— Ты собираешься мне показывать, как у нас было в первый раз, или так и будешь демагогию разводить? — решила я его остановить — мне сейчас хотелось забыться, а не разговаривать.

В общем, демонстрация прошла три раза, вначале я сказала, что ничего не поняла, немного отдохнув, он вдруг решил, что не совсем точно всё показал. Не знаю, какими он руководствовался мотивами, а для меня это был не просто секс — я купалась в его нежности и страсти, чувствовала себя любимой и желанной женщиной. Я понимаю — иллюзия, но мне это было на данный момент необходимо: новость о подруге всколыхнула во мне воспоминания, от которых я думала, что избавилась, но нет, я вновь ощутила себя ненужной никому, как тогда.

Сейчас, лёжа на его плече и чуть ли не мурлыкала от удовольствия, как кошка, я наслаждалась минутами счастья и умиротворения. А ещё я убедилась, мой джигит после секса становится нежным и заботливым. Это нужно взять на заметку, да и нравится мне, что он делает со мной. Никогда не думала, что секс может дарить ощущение единения. Или я сама это придумала? Неважно, сейчас я спокойная, и чувство защищённости не покидает меня. Я не тешила себя иллюзией, что вдруг стала ему нужна, и всё же уверена — он не даст меня в обиду. Не знаю, почему.

* * *

Юля — это сундук с сюрпризами, никогда не знаешь, что она выкинет. Попробуй, пойми её. То противится моему напору, то сама настаивает на сексе, и, главное, примеряет ведущую роль! Дела…

А ведь я думал, что она в ужас придёт от моих сексуальных запросов, а оказалась её темперамент мне под стать, точно говорят: муж и жена — одна сатана.

И всё же для меня это непросто грязные телодвижения для удовлетворения сексуальных потребностей, с ней всё по-другому. Это своего рода единение, только так она становится по-настоящему близка. И я в восторге от этого ощущения! Была бы моя воля, не выпускал бы её из объятий. Но это не решит проблему, и как переломить ситуацию, пока не знаю. Но отчаянно хочу видеть, что она смотрит на меня с любовью, а не насторожённо или зло.

Понимаю, что после предательства мужа она ожесточилась и потеряла веру в мужчин. И всё же, когда она меня ударила, я обрадовался, понял — шанс есть, я ей небезразличен.

Её взгляд после того, как она осознала, что сделала, убедил — мои подозрения верны, и Юлю определённо били. А вот кто — неясно, это может быть её мать, или же ублюдок муж. Узнаю, что он — уничтожу.

— Юль, я понимаю, что неприятно вспоминать прошлое, но всё-таки расскажи, что случилось в тот день, когда мы с тобой зачали нашу дочь?

Она вновь сжалась. Прижал ее к себе крепче и не знал, как прогнать её боль — в этом я не силён, а жаль.

— А что рассказывать? — усмехнулась она. — Мы с Катей и нашим общим другом пошли отметить моё счастливое спасение, я пила сок, так как… — замолчала, собравшись, продолжила, — короче, готовилась стать матерью.

— Ты ей стала, не зря готовилась, — поцеловал её в макушку, — спасибо тебе за дочь, родная, мне очень жаль, что не был рядом с тобой, и тебе пришлось одной воспитывать нашего ребёнка.

— Ты не знал, — ответила она вдруг дрогнувшим голосом, и я почувствовал влагу на своей груди.

— Юля, ты плачешь? — взял за подбородок, приподнял её лицо. Чёрт, у неё глаза опять полны слёз! Это для меня, как оказалось, ещё то испытание, сердце разрывается, когда вижу, что моя девочка плачет. — Маленькая, ну что ты? Всё плохое позади, я не дам тебя в обиду, — попытался успокоить, пусть и плохо получалось, но ведь я только учусь.

— Я знаю, что ты меня защитишь, ведь ты заинтересован, чтобы дочь была счастлива, — ответ меня немного разозлил, и я определённо раньше бы вспылил, но смотря в её глаза полные слёз, не смог.

— Юль, как ты не поймёшь? Ты мне нужна, и не из-за Алисы! Вспомни, я стал тебя принуждать быть со мной до того, как узнал правду…

Не хотел говорить, что люблю — не готов. А может, ещё не уверен, что это любовь, а не моя болезненная одержимость. С другой стороны, если женщина знает, что имеет власть над мужчиной, начинает из него верёвки вить, а я этого не потерплю. Одно дело — обеспечивать семью и заботится о своей женщине, а другое — быть подкаблучником.

— Хорошо, — коротко ответила она и продолжила рассказ. Из него я узнал, что очнулась она, когда ее якобы спас бывший муж — она пришла в себя на улице. Я не стал ей говорить, что тот ушлёпок — трепло, и спас её я. — Я всё рассказала, что помню, теперь твоя очередь поделится своими соображениями.

— Я думаю, что твоя подруга хотела от тебя избавиться. Она знала, что ты уже тонула?

— А ты откуда знаешь? — удивлённо посмотрела она на меня, а потом до неё дошло, — только не говори, что ты был тем парнем, что в детстве меня вытащил из воды?

— Хорошо, не скажу, — я не сдержал смешок.

— Точно, ты же назвал меня головастиком! — воскликнула она. — Когда в бассейне спас… Вот я дура!