Настя Ильина - (не)порочное отмщение

Едва бармен протянул мне коктейль, я припала к трубочке губами и сделала несколько жадных глотков. Вкус спирта почти не ощущался, я даже подумала, что это безалкогольный напиток, и Горский играет со мной, но голова начала слегка кружиться, а всё тело потихонечку расслабилось.

— Тебя надо на хрен утащить отсюда, — процедил Горский, делая глоток своего напитка.

— С чего бы? Мы же веселиться приехали… Разве нет? — спросила я, допивая коктейль. — Повторите, пожалуйста, — попросила я бармена.

— С того что ты так охренительно обхватываешь трубочку губами, что у меня джинсы разорвёт к чёртовой бабушке.

Значит, возбуждался?

Горский зря подтолкнул меня к мысли, которая родилась в голове ровно в то мгновение, когда он произнёс свои слова. Я начала обхватывать трубочку губами, потягивая напиток и смакуя его мятный с кислинкой вкус. Отстранившись, я облизнула верхнюю губу, медленно ведя по ней языком и глядя ему прямо в глаза.

Говорят, что алкоголь помогает забыться, но ничего подобного не было. Чувство вины перед братом никуда не уходило. Я злилась на себя… Ненавидела за то, что делала, но продолжала вести себя раскованно. Рассудок словно отключался в это мгновение, и мне хотелось заставить Горского возненавидеть меня. Он ожидал чистую невинную девочку, и ему не нравилось, когда я вела себя, как его бабы, которых он менял изо дня в день.

Давай! Скажи мне, какая я омерзительная ещё раз!

— Тебе повторить? — спросил он. — Или уже дошла до кондиции и пойдём танцевать?

Вёл себя так, словно моё действие ничуть не тронуло его, словно он даже не заметил того, что я пыталась соблазнить его.

— Я не танцую, — ответила я, прикусывая нижнюю губу. — Допью, повторишь… Скажи мне, почему ты сделал это, Горский? Почему я? Почему Даня? Вы ведь лучшие друзья! Почему?

Языком я уже явно не управляла, как и потоком мыслей, который тут же полился из моих уст. Да уж… А ведь выпила всего ничего. Где-то на задворках сознания пульсировала мысль о том, что это было самое идиотское решение в моей жизни, если не считать тот день, когда я пошла за помощью к этому Дьяволу.

— Ты ещё не поняла ответа на свой вопрос? Я могу повторить, мне несложно.

— А ты сам-то многое понял? Вот так взял и разорвал отношения с лучшим другом из-за того, что сестрёнка прибежала капать тебе на мозги. Данька отказал ей? Поэтому она решила ему отомстить? Или ревновала тебя к лучшему другу?

Взгляд Оскара резко потемнел, а кожа лица побледнела. Несмотря на то, что я была под градусом, я прекрасно понимала, что зря ляпнула это. Он разозлился на меня, и теперь ни о каком веселье не могло идти и речи.

— Мы закругляемся! — процедил Горский и спрыгнул со своего стула. — Счёт! — грозно бросил он бармену и провёл картой по считывателю, оплачивая наши «посиделки».

Обиделся на правду?

Я поджала губы и спустилась со стула. Ноги слегка подкашивались, а в висках пульсировало. Меня, кажется, начало уносить. Пить мне, наверное, нельзя совершенно…

— Я никуда не пойду! — остановилась я посреди танцпола, где двигала своими телами молодёжь. — Танцевать буду.

— Серьёзно? — спросил Горский, вскидывая правую бровь.

Он что-то задумал! Я всем телом ощущала вибрации, исходящие от него и чуть не взвизгнула, когда он подошёл ближе и опалил своим дыханием.

Бестия выводила меня из себя своим поведением. Я готов был взорваться и разлететься на кучу мелких осколков. Какого чёрта, вообще, происходит? Ты должна была стать маленькой послушной девочкой, а не такой чёртовой пигалицей!

Я схватил её в охапку и, наплевав на сопротивление, закинул на плечо. Конечно, пушинкой она не была, но и я не слабак какой-то. Бестия принялась брыкаться, заставив ещё сильнее прижать к себе, и рука легла на её бедро, обжигая меня желанием взять её силой, вот такую, сопротивляющуюся, непокорную… Но я вспомнил о Лили, об Уроде, изнасиловавшем её, и желание брать Бестию силой тут же пропало.

— Сопротивление бесполезно! — прошипел я, как грёбаный коп и потащил её на выход.

Засуну в тачку, а там уже разберёмся, что делать дальше. Домой ей в таком состоянии нельзя, она же не следит за своим помелом и непременно сболтнёт своему братцу что-то лишнее. А я не хочу, чтобы он узнал о моих планах раньше времени.

— Пусти меня! Пусти! — принялась колотить меня по спине Бестия, будто её эти касания как-то влияли на меня. Глупая. Какая же она глупая.

— Держи карман шире! — ответил я, вынося её из зала.

Парочка, которая до этого сосалась в коридоре, уже на самом деле почти что начали трахаться. Меня это вдруг выбесило, пусть раньше я считал нечто подобное нормальным для клубной жизни.

— Всё в порядке? — вдруг придрался ко мне секьюрити и захотелось как следует вмазать ему по роже. Он что новенький тут? Совсем попутал что-то? — Девушка вроде не хочет идти с вами.

— Да! Не хочу! — пискнула Бестия и принялась снова дрыгать ногами, словно увидела в этом бугае надежду на спасение. Пришлось опустить её на землю, поддерживая за локоть, чтобы не упала и посмотреть в глаза верзилы.

— У нас всё нормально, а вот тебе следует пойти в коридоре трахающихся разнять, а то как-то нехорошо на людях-то совокупляться!

По моему взгляду можно было понять, что меня лучше не трогать. Второй охранник быстро среагировал и начал извиняться передо мной, но мне его извинения были до лампочки. Я потянул Бестию к машине.

— Пусти меня!

— Пускаю! — я отпустил её локоть, контролируя, чтобы поймать, если начнёт падать. Но она удержалась, хоть и покачивалась из стороны в сторону.

Как её, вообще, так сильно разнесло с мохито? Она совсем не умеет пить или что с ней такое вообще? Хотя они с братом никогда не пили… Трезвенники чёртовы. Урод тоже всегда из себя святошу корчил, и я даже вообразить не мог, на что он способен. Доверял сильнее, чем себе. А зря! Как же зря!

— Вали! Ну! Куда ты пойдёшь? — повысил я голос, надеясь, что она успокоится.

Бестии на самом деле было некуда пойти одной. Пусть сейчас и день на дворе стоял, но она не знала этого района и в таком состоянии вряд ли добралась бы до остановки без приключений. Да и брата она бы побоялась. Покажется ему на глаза и в край разочарует…

Вот только собственный фарс начал напрягать, когда она развернулась и пошла… Серьёзно? Не думал, что обрету себе такую головную боль. И что мне с этим делать? Догнать и развернуть? Засунуть её в багажник и вывезти куда-нибудь в лес? Повеселился на свою голову. Лучше бы пригласил какую-нибудь девочку и трахнул во всех позах, чтобы пищала подо мной и умоляла брать её ещё и ещё.

Блядь!

— Ну куда ты попёрлась? — не выдержал я, надеясь задержать Бестию голосом и заставить одуматься.

— А тебе есть до этого дело? — огрызнулась она, не останавливаясь и не оборачиваясь.

Есть! Потому что если бы не было, то ты бы уже ревела где-нибудь в уголке из-за того, что испытала тоже, что моя сестра — настоящее насилие. Вот только хрен ты когда-то узнаешь об этом.

— Мне есть дело до моей репутации! Ты моя девушка. Забыла? Хочешь опозорить меня на весь город? Валяй! Но тогда твой братик…

Бестия остановилась. Она медленно обернулась в мою сторону и одарила таким ненавистным взглядом, что убить можно было бы, если превратить его в оружие. Быстрым шагом она вернулась ко мне, почти не качаясь. Отменная выдержка! И ведь двигало ей в этот момент только одно — желание плюнуть мне в рожу.

— Ты ничтожество! — бросила она и пошагала к машине.

Прям как пощёчина…

Вот только мне плевать…

Будешь считать меня бо?льшим ничтожеством позже…

А пока…

Я снял машину с сигнализации и открыл дверцу, чтобы Бестия села. Самому хотелось перекурить, уж слишком серьёзную эмоциональную встряску она мне устроила. Вот только Анне совсем не вовремя приспичило избавиться от выпитого алкоголя, и её начало рвать.

Да твою ж мать!!!

«Только не задень обшивку салона! Она, вообще-то, очень дорогая и плохо чистится!» — хотелось заорать мне, но я держал язык за зубами.

Я бросился в салон, чтобы достать салфетки и минеральную воду. Кажется, что у меня осталась маленькая бутылка на случай… Да какая на хрен разница на какой случай?! Пока Бестии было плохо следовало помочь ей, а потом уже думать, что там с обшивкой и как теперь с неё взыскивать за этот выворот мозга, который она мне устроила.

Выпив немного минералки и вытерев губы влажной салфеткой, Бестия виновато посмотрела на меня. Она положила пачку рядом со мной трясущимися пальцами. В эту секунду захотелось прижать её к груди и погладить по голове, потому что она больше напоминала мне нашкодившего котёнка, чем девушку, которая плевала гадости мне в лицо несколькими минутами ранее. Но в её глазах быстро появилась ненависть, и я ухмыльнулся. Да к чёрту! Не буду я её жалеть. Сама виновата.

— Если задела обшивку салона, придётся долго расплачиваться! — процедил я, стараясь унять волнение в голосе. — Чем и в какой позе можешь решить сама.

С чего, мать его, я переживал, вообще, за неё? Какое дело мне до её чувств? На хрен все эти сантименты!

— Спасибо! — она протянула мне бутылку и повела себя так, словно грубости в моих словах не уловила. А может, так и было? Я же в её глазах был конченым отморозком, вот и привыкла к тому, что доброты душевной от меня ждать не следует. — Обшивку не задела! Вроде бы… — растерянно пролепетала она, захлопывая дверцу.

— Не надо так громко хлопать! Не в тарантайке сидишь! — шикнул я, злясь на самого себя за эмоции, которых быть не должно.

И не будет!

— Как тебе попойка? Хорошо повеселилась? Вернёшься, чтобы добавить? — спросил я у неё, потянувшись к ключу, чтобы завести машину.