- И что потом случилось?

 - Ничего. Случилось ДТП, я потеряла зрение, а Алекс  -  интерес к бывшей спортсменке, ставшей бесперспективным инвалидом. Так и прошла любовь.

 - Прости. Я напомнил о неприятном.

 - Я помню об этом каждый день. Такое не забывается. Папа настаивает, чтобы я ходила тренироваться, но даже боюсь представить, сколько он заплатил клубу, чтобы Алекс со мной возился. Но от иллюзий полезно избавляться. Я разлюбила его, когда поняла, что тренер больше не навестит меня в больнице, что он занят своей чемпионкой.

 - Анастасия Борисовна, мы пришли, - говорит Макс.

 - Что ж, вот и мой дом.

 Никита отпускает мой локоть и, не успеваю я испытать легкое разочарование, осторожно берет за руку. Ладонь обдает приятным теплом.

 - Насть... спасибо, что погуляла со мной. Это было очень круто. Ты потрясающе выглядишь на льду. Да и вне его... я могу пригласить тебя на второе свидание?

 Улыбка касается губ без моего на то согласия.

 - Ты так этого хочешь?

 - Да. Я очень хочу. Если ты хочешь.

 - Хочу. Пригласи.

 - Договорились! Я придумаю, куда пойдем, и позвоню. Насть...

 Я догадываюсь, к чему все идет и дыхание перехватывает от предвкушения первого в моей жизни поцелуя.

 - Можно я тебя поцелую?

 - Если Макс отвернется...

 - Он тактично курит в паре метров от нас.

 - Тогда целуй, - шепотом отвечаю я.

 И уже почти чувствую тепло губ Никиты на своих, как вдруг слышу звук распахнувшейся двери дома и строгий окрик отца:

 - Настасья, уже половина двенадцатого! Немедленно домой!

 От досады хочется застонать и топнуть ногой, но я лишь разочарованно улыбаюсь.

 - Прости. Мне пора.

 - Вот еще одна причина пригласить тебя на второе свидание. Мне повезло, что он вышел без ружья, да?

 - А он без ружья?

 - Всего лишь с планшетом.

 - Ты самый везучий парень на свете.

 - Настасья!  -  снова кричит отец.

 Приходится махнуть Никите на прощание и, не дожидаясь, пока подоспеет Макс, самой открыть калитку. Протискиваясь внутрь мимо папы, я саркастически говорю:

 - Мне почти двадцать, забыл?

 - Ты все еще Никольская, забыла? А Никольские не позволяют себе лишнего в компании малознакомых людей.

 - Расскажи это Вовке или Даньке. Братики от души поржут и заверят, что уж они-то своих баб сначала по полгода на светских раутах выгуливали.

 - Владимир женат, Анастасия, а средний брат  -  не лучший пример для подражания.

 - Зато на его фоне я смотрюсь паинькой.

 - Как прошла твоя тренировка?

 - Крестовский  -  козел, ноги в кровь, Никита  -  супер, он пригласил меня на второе свидание, секса не было, но Макс знает, где купить презервативы, если что  -  отправим. Что еще? Погода хорошая, но завтра обещают дождь. На Смоленском пробка. Еще вопросы? Нет? Тогда я пошла в душ и спать, мне еще мозоли заклеивать.

 - Ты можешь хоть раз в жизни поговорить с отцом нормально?

 - Вот когда перестанешь обращаться со мной как с ребенком, тогда и поговорим. Спокойной ночи, папа.

 Я поднимаюсь в комнату, чтобы принять душ и улечься в постель. Послушать музыку или какую-нибудь книгу. Очень не хватает типично девичьего ритуала перед зеркалом: нанести косметику, расчесать волосы, заплести косу, чтобы во сне волосы не превратились в мочалку. Точнее, ритуал-то есть, но теперь выполняется технически, воспринимается примерно так же, как чистка зубов и не приносит никакого эстетического удовольствия.

 В ванной я долго прокручиваю в голове события минувшего дня. Когда была ребенком, часто представляла себе первое свидание и первые отношения с парнем. Даже в самом жутком кошмаре я вряд ли представила бы себя слепой. В фантазиях я была идеальной, чемпионкой с мировой известностью, а парень  -  непременно успешным красавцем, в которого я влюблялась со всей отдачей.

 Мне кажется, будто я должна влюбиться в Никиту. Почти обязана, потому что за воротами не стоит очередь из парней, жаждущих со мной встречаться. Мысленно я повторяю его имя десятки раз, убеждая себя, что нельзя ждать неведомого принца. Вот он, мой шанс, взять у жизни ощущения, которые запомнятся. Я не настолько наивна, чтобы верить в свадьбу, счастливую семью или долгие отношения. Жизнь научила ко всему подходить прагматично.

 Никита  -  мой шанс почувствовать себя симпатичной девушкой. Пообщаться, погулять, открыть новые ощущения. Услышать парочку комплиментов, искупаться в теплоте, которая исходит от парня. Лишиться, наконец, невинности... разве это несбыточные мечты?

 Когда я думаю о Никите, мне становится тепло и весело. Я представляю, куда мы пойдем в следующий раз и непременно хочу привести его в свой любимый парк, к пруду с утками. Чтобы он описал, как там сейчас все выглядит и проникся неуловимой атмосферой уютного уголочка посреди буйства красок, музыки и аттракционов.

 А когда в мысли без спроса врывается Крестовский, никакого тепла и веселья нет. Низ живота болезненно сводит, и сердце готово, кажется, выпрыгнуть из грудной клетки. Я делаю воду прохладнее, но контрастный душ мало помогает: мне кажется, будто кожа становится в тысячу раз чувствительнее обычного.

 И не прогнать его из головы, не вытравить! Я слышу голос словно наяву, вижу образ, знакомую улыбку. Так странно... вокруг темнота, а в ней  -  один-единственный образ, и он, в отличие от прочих, с годами не тускнеет.

 В сердцах я бью по стенке душевой кабинки, и та отвечает мне противным громким звоном.

 - Настасья?  -  тут же в комнату заглядывает отец.

 Я выхожу из душа, облачаясь в длинный махровый халат.

 - Все в порядке? Что за шум?

 - Просто поскользнулась.

 - Хорошо. Тут Ксения прислала посылку. Оставлю у тебя на постели.

 - А что в ней?

 - Да какая-то ерунда: сладости, игрушки. Все подписано, разберешься.

 - Хорошо. Пап...

 Шаги затихают  -  отец останавливается где-то у порога.

 - Да?

 - Оплати, пожалуйста, ОФП в «Элит». Сможешь?

 - Зачем тебе ОФП? Мало льда?

 - Я... хочу набрать форму.

 - Настасья... я надеюсь, тебе не нужно объяснять, что прыжки и сложные элементы в твоем состоянии под запретом?

 - Поговори об этом с тренером. Я выполняю лишь то, что он скажет. Но мне не нравится, что после часового катания по кругу у меня все болит.

 - Хорошо, - после паузы отвечает отец.  -  Я оплачу тебе ОФП. И, возможно, бассейн.

 Ну вот, очередной компромисс. Я со вздохом киваю, в бассейн отец пытается затащить меня уже очень давно. Но я безумно боюсь сочетания глубины и темноты. И остается знакомая проблема с тренером: мало кто согласится неотрывно плыть рядом с невидящей девчонкой, да еще и, в случае ее паники, тащить к бортику.

 Когда папа уходит, я с нетерпением кидаюсь к коробке на кровати. Ксюха знает, чем можно меня порадовать, а еще она знает язык Брайля и всегда описывает свои подарки сама. В очередной коробке из Лондона зеленая мягкая игрушка-антистресс в виде авокадо, набор шоколада, печенье, перо из музея Гарри Поттера и куча мелких сладостей. Все это можно купить и здесь, шоколад в Англии не сказать чтобы уникальный, а уж игрушек полно и в Москве, но такие посылки  -  это не про уникальность и цену, это напоминание, что еще есть на свете люди, которым я не безразлична. Даже если в двух шагах от нашей калитки поставят сувенирный киоск из Вестминстерского аббатства, Ксюха не прекратит каждый месяц собирать для меня посылки.

 Лежа на постели и обнимая плюшевое авокадо, я чувствую себя почти счастливой. Нет, и вправду: это был хороший день. Такие случаются нечасто.

Мышцы приятно ноют, а мокрые волосы спадают на лицо. Я всего лишь сорок минут прыгала под музыку, восстанавливая в памяти упражнения, и двадцать минут растягивалась, а чувствую себя так, словно все тело разобрали на части, каждую смазали и поставили обратно. Но мне нравится эта абсолютная усталость. Не нравится только что ОФП назначили на утро и теперь остаток дня я буду мечтать свернуться клубочком под одеялом и немного поспать.

 Но папа параноик, он снова выкупил зал, как и тренера, поэтому «Элит» выделили единственные свободные часы. У меня еще есть немного времени в запасе до приема у врача, поэтому я решаю принять душ здесь и пообедать в итальянском ресторанчике в центре. В ранний час посетителей немного, в основном мужчины. Специфика «Элит» такова, что утро и вечер в залах заняты преимущественно мужчинами: они стараются успеть до или после работы. А днем подтягиваются их жены и дети, которые, как правило, не работают.

 Я с наслаждением смываю усталость, долго стою под горячими струями, и с явным сожалением выхожу в прохладу раздевалки. По шебуршанию где-то вдалеке понимаю, что в раздевалке не одна, и слегка напрягаюсь, вспоминая встречу с Гавриловой. Но Света сейчас на шоу в Швейцарии, я специально погуглила ее расписание. Значит, поводов для беспокойства нет, и в раздевалке просто посетительница...

 Которая плачет. Я хмурюсь. Часть меня не хочет лезть в чужие проблемы. Другая ругает первую за черствость и в итоге побеждает.

 - У вас все в порядке?  -  спрашиваю я.  -  Вам нужна помощь?

 - Нет.  -  Голос совсем детский.  -  Нет, извините, я вам помешала.

 - Уверена? Те, у кого все в порядке, не рыдают в раздевалках.

  - Да. Сложная тренировка.

 - Чем ты занимаешься?

 - Фигурным катанием.

 - Никак у Крестовского?

 - Да, а откуда вы...

 - Я тоже часто рыдала после тренировок.