- А если он запер нас в тот же момент, когда вышел? – предполагаю я. – Мы бы не услышали.

  Мы были слишком заняты друг другом. И еще я смотрел на ее губы.

- Все возможно. В любом случае, он больше не появится… Ого. Да ты посмотри, кто здесь.

Я ожидаю увидеть кого угодно: Никиту, несущегося вершить месть, ревнивую звезду шоу Свету Гаврилову, которая ненавидит Никольскую и заодно меня за отказ. Но никак не Надю. Она проходит по коридору, распрямив плечи, полная решимости. И через несколько минут уходит обратно. Уже сжавшись в один рыжий комок злости и обиды. Сжимая что-то в руке.

 - У Нади были ключи, - резюмирую я.

 - Она уволилась. Я думал, по соглашению сторон.

 - Я ее бросил. Она знала, что из-за Никольской.

- Алекс-Алекс, - вздыхает Серега. – Почему она? Почему из всех баб именно Никольская? Ну что ты, не мог выбрать себе кого-то менее… не знаю… скандального?

 - Я никого не выбирал.

- Угу, а «плюс один» для тебя, о котором Анька рассказала Крис, это, конечно, твое самомнение. Ты больше не можешь носить его в себе, поэтому таскаешь рядом, так?

 - Так. Вот видишь, ты и сам все понимаешь.

 - Ее отец, если узнает, закатает тебя в асфальт.

- Ну давай, побудь как Анька с Крис и расскажи все Никольскому старшему, - закатываю глаза. – Девке двадцать. Она сама решает, с кем хочет спать.

 - А она решила?

На этот вопрос я отвечать не хочу. Мне надо вернуться к себе, чтобы понять, что делать дальше. Что-то подсказывает, что стычка с непонятным незнакомым-знакомым Никитой и неприятная новость о Наде – не последние сюрпризы этого дня.

 И черт подери, как же я оказываюсь прав!

Что же делать с Надей? Сучку надо наказать. За то, что влезла в клуб, повела себя как конченая мразь, подвергла опасности здоровье Никольской. Да и вообще вдруг решила, что вправе мстить за то, что ее, видите ли, бросили. Ни дать ни взять английская принцесса.

 Блядь. Как можно жить с хлебушком в голове? Бросил тебя мужик. Рявкни на него. Козлом назови. Набухайся с подружками, съезди в клуб, сними нового и трахайся всю ночь назло козлу, чтоб у него только на косых вставало. Гадить зачем? Вот все эти разрисованные гвоздем машины, запертые двери, подброшенные дохлые кошки  -  это они в каком-то блядском бабском журнале вычитывают?

 Для таких, как Надя, у нас есть службе безопасности, которая за любую угрозу свернет в бараний рог и навсегда отобьет охоту необдуманных поступков. Но мне хочется как следует обдумать ответочку. Жестить не хочется, напугать Надьку проще всего, только что этой дурре взбредет потом в голову? А вот как проучить, чтобы отбить желание подвергать других людей опасности, я пока не знаю.

 - Александр Олегович? Можно?  -  в кабинет сначала стучит, а потом заглядывает Азарова.

 - Можно. Заходи. Чего хотела?

 - Георгий Иванович сказал, чтобы я вам вот это показала.

 Робко улыбается и протягивает свой смартфон. На превью к видео наша ледовая арена. Толпа девчонок в черных тренировочных костюмах, Гаврилова в ярко-оранжевом платье репетирует дорожку. Обычное тренировочное утро, которое я пропустил из-за разборок с запертым катком.

 Потом видео начинается, и я вижу знакомый заход Азаровой на аксель. Опыт не пропьешь, хотя порой я стараюсь, поэтому уже знаю, что увижу. Вот это чувство гордости за ребенка  -  одна из причин, по которой я все еще работаю. Когда ты давишь, сквозь слезы, ненависть, обиды, давишь и давишь, а потом он делает и улыбается тебе, счастливый донельзя.

 Чистейший тройной аксель с изящным выездом. Как по учебнику. Высоко, пролетно, без недокрутов.

 - Молодец. Стабильно выезжаешь?

 - Ну... - Ленка смешно морщится.  -  Два из трех.

 - К шоу надо три из трех. Потом этапы.

 - Отработаем. Александр Олегович... тут еще... дизайнер дала эскизы платьев на утверждение тренеру. И хочет с вами встретиться, спрашивает, когда подойти.

 - Так, и кто у нас дизайнер?

 А у девчонки верная тактика. Мне нравится ее аксель, я рад, что она его прыгнула, а значит, шанс, что махну рукой на выбранного бюджетного дизайнера весьма высок. Какая разница, что за тряпка на спортсменке, если она прыгает, как богиня фигурки? Хотя нет, разница все же есть, и если Анька созреет на спонсорство, я...

 Открываю от удивления рот.

 - Дмитриева? Серьезно? Лана Дмитриева? Ты была у нее?

 - Да. Марина сказала, она одна из ваших любимых портних.

 Да, но она, блядь, стоит как крыло от самолета.

 - Лена, откуда деньги?

 - Я...

 - Ле-е-ен. Откуда деньги на Дмитриеву?

 - Настасья помогла.

 Да твою же мать, опять Настасья.

 - Лен...

 - Ну что мне делать?  -  чуть не плачет.  -  Я хочу кататься! Настасья предложила спонсорство, родители прочитали договор...

 - Так, погоди-ка. Что Настасья предложила?

 - Оплатить платье и постановку. А если я успешно выступлю, то по договору будет оплачивать тренировки и перелеты с проживанием.

 - Потрясающе.

 Это не день. Это пиздец какой-то.

 - Ладно, иди, тренируйся.

 - А вы...

 Не решается задать вопросы, которые вертятся в головке, но испугалась. Ну, правильно девочка испугалась. Правда, не та. Та, которая должна испугаться, сейчас пожинает плоды нежданно свалившейся славы.

 Я смотрю на видео раз за разом, вплоть до того момента, когда наступает пора идти и тренировать эту маленькую стервозину. С самого утра я пытался успокоиться, но на ее беду так и не сумел. Никольская уже стоит, обутая, готовая к выходу на лед, когда я подхожу.

 - Ну, здравствуй, звезда рунета.

 Мне кажется, или она краснеет?

 - Знаешь, что твой дружочек слил тебя в инет?

 - Да. Я ему звонила.

 - Все еще продолжаешь защищать этого Никиту?

 - Никого я не защищаю. Мы будем тренироваться или нет?

 - Будем. Только сначала побеседуем о том, что ты снова влезла в мои дела. Настя-Настя. Ничему-то тебя жизнь не учит. Ты думаешь, я позволю тебе приложить руку к карьере Азаровой?

 Она нервно облизывает губы, на миг отключая мне мозг. Слепая девчонка даже не подозревает, что не до конца застегнула толстовку и в вырезе виднеется аппетитная грудь, сжатая и приподнятая спортивной майкой. Мне кажется, еще чуть-чуть и начнут трястись от нетерпения руки. Даже смешно, насколько может клинить от обычной, в общем-то, девки.

 - Что плохого в том, что я помогаю Лене? Она талантлива, она заслуживает поддержки.

 - Откуда тебе знать, что она талантлива?

 - Господи, хоть у одного человека в моем окружении есть чувство такта?! Я инвалид по зрению, а не по развитию! Хватит мне напоминать, что я не вижу!

 - Я не стебусь над тобой, а пытаюсь понять, какие мотивы толкнули тебя на помощь незнакомой спортсменке, катания которой ты не видела, но почему-то с пеной у рта доказываешь, что она талантливая.

 Никольская упрямо молчит, сложив руки на груди, и мне смешно. Маленькая влюбленная дурочка, она все делает мне наперекор и этим одновременно и бесит и заводит.

 - Я сама решаю, кому помогать.

 - Ты тратишь отцовские деньги на хуйню.

 - Он мне их отдал. С благословением именно на это и потратить. А ты чего беспокоишься о папиных деньгах? Тебе-то при любом раскладе больше не дадут. Ты же не мой тренер.

 - Конечно, нет. Я твой любовник.

 Она нервно смеется.

 - Вот уж извольте! Одна ночь ничего не решает.

 - Одна? А, ты из тех, кто цыплят по осени считает? Тоже верно.

 - Ты невыносим!

 - Ты так-то тоже не подарок, Настенька.

- Нравится тебе или нет, я буду помогать Лене! И решать, принимать ли мою помощь, ее родителям!

- Точно. А решать, будет ли она здесь тренироваться – мне. И с твоими деньгами она не будет. Мне не нужны посредники.

- Нет! – Настя испуганно качает головой. – Ты не можешь ее выгнать! Ты же… ты же тренер! А как же спортивный принцип?! А талант? Нельзя наказывать ее из-за меня! Лена заслужила кататься, заслужила платья, программу! Я не лезу в твою работу, я просто оплачиваю ей подготовку, это что, преступление?!

- Это лишние люди, задействованные в тренировочном процессе. Люди, которые влияют на ребенка, которого я готовлю к соревнованиям.

 - Я не буду на нее влиять!

 - Слабо верится.

- Я слова ни скажу! Пожалуйста! Ну, пожалуйста, позволь мне оплатить ее платье и программу! Дай ей шанс!

- Хорошо, - медленно говорю я. – Никакого общения с прессой и разглашения финансовых вопросов. Никакого личного мнения в вопросах подготовки. Только подпись на платежке и белый платочек вслед самолету, везущему Азарову на соревнования. Ты – не член тренерского штаба и не советник фигуристки, ты просто кошелек на ножках, которому всралось заниматься благотворительностью. Ты занимаешься ФИНАНСОВЫМИ вопросами Азаровой, не высказывая своего ценного мнения относительно моих методов, тренерских решений, хореографических находок и прочего-прочего-прочего. И отдельно: ты не ведешь задушевные беседы с Азаровой обо мне и о себе. В любом контексте, будь то педагогическая мудрость или сексуальная раскрепощенность. Уяснила?

 - Если бы было можно, я бы ударила тебя коньком.

 - Мне писать служебку на разрыв договора с Азаровыми?

На миг мне кажется – сдастся. Оставит в покое Лену, уйдет из клуба, из моей жизни, сломается и забьет на все. И вдруг понимаю, что не хочу. Хочу, чтобы она продолжала упрямо стоять, сложив на груди руки, кусать губы, дуться и стоять на своем. Хочу, чтобы у Азаровой была Настя-из-будущего, которая знает, к чему приводят разбитые мечты. Которая объяснит ей, что однажды мир перевернется и главное не разбиться вместе с ним.