- Ну что же вы, - укорили ее. – Мы на такой погоде на улице такой инструмент держим. «Стенвей» все-таки. Концертный.

«Гамлет за сценой. «Мать. Мать. Мать». Перевод Михаила Лозинского». - Отчего-то всплыло в голове.

- Вы – Королева Ирина Ильинична? – продолжали допытываться до нее.

- Да.

- И живете по Глухой Зеленина.

- Да.

- Тогда что вы…

Несколько тяжелых вздохов, словно там, около ее подъезда кто-то давил в себе что-то неприличное, что рвалось из глубин души.

- Подъезжайте, пожалуйста, мы занесем рояль. А потом уже будете разбираться, откуда он взялся.

- Ну, положим, откуда он взялся, можно и догадаться, - рычала Ирина, пока сбегала по лестнице, на ходу натягивая пальто и одновременно пытаясь дозвониться до Льва, который – вот ведь странность какая! – не брал трубку.

- Абонент как обычно!!! И какой смысл в номере телефона с правильными цифрами, если результат все равно один и тот же!

Уже подъезжая к дому, пытаясь втиснуть машину, она задумалась. А куда ставить рояль?! Эта мысль настолько ее взбесила, что она чуть не въехала сразу в две машины, между которыми пыталась втиснуться.

- Ну, слава Богу, - поприветствовали ее грузчики. – А то мы ждем-ждем.

- Скажите, а можно отменить заказ?

- Эмммм. Ну…

Они обреченно зашуршали документами, бросая на нее полные укора и раздражения взгляды.

- Вот! – радостно затыкал пальцем в бумажку тот, что до этого говорил с ней по телефону. – Заказывали не вы? Оплачивали не вы?

- НЕТ! – рявкнула Ирина.

- Значит, отменить вы не можете. Можно, мы его уже занесем. А то холодно. И у нас еще другие заказы. А мы тут стоим.

- Заходите, - смирилась Ирина.

Ожидаемо рояль – здоровый такой – в комнату Саши не влез. Грузчики прошлись по дому. И – решили, что в спальню Ирины он вполне встанет. Ну, если вынести кучу всего ненужного, включая кровать, стол, огртехнику и даже шкафы с книгами.

Так что квартира обрела замысловатый вид – как после разгрома. В коридоре было не протиснуться, спать было не на чем – кровать стояла, прислоненная к стене. Матрац – отдельно. Письменный стол, комп, принтер…. Книги, шкаф…

- Ааааааааа!!!

- Погодите. Еще табурет.

- Какой.

- Кожаный. С регулируемой высотой и подставочкой под ноги.

Она просто кивнула, дождалась табурета. Доплатила – неприличную просто сумму – за вынос мебели из ее комнаты. Вынос ее мозга шел бонусом, дополнительным и бесплатным.

А теперь надо было бежать за Сашей в садик. Быстро. Потому что еще минут пятнадцать – и он закроется!

- Убью! Убью!!!

Лева позвонил глубокой ночью, когда она ворочалась на диване в кухне-столовой и никак не могла заснуть.

- Ооооооо, - сладострастно проговорила Ирина, накинула куртку на пижаму и прокралась на лестничную площадку. – Оооооо.

- Привет!

Лева был радостен и воодушевлен.

- Рояль уже доставили? Я попросил поторопиться.

- Лева…

- Те дрова, что у вас на кухне, надо выкинуть. Настройщика приличного я вызвал, мне телефон дали нормального.

- Лева.

- Табурет сразу надо отрегулировать, чтобы руки были под правильным углом к инструменту, переучивать очень тяжело. И смотреть, чтобы спина прямая.

Ирина зарычала.

- Я приеду на днях, не могу понять только, как выскочить, мы с самолета на самолет, из аэропорта в аэропорт.

- Слушай, - Ирина изо всех сил пыталась не сорваться на крик. – А хотя бы известить меня о том, что собираешься покупать рояль? Узнать, встанет ли он в квартиру? Трех с половиной метровый? Будет ли кто-то дома?

- Я дозвониться не мог. Но смски отправлял. Надеюсь, рояль поставили не на кухню?

- Нет. На кухне теперь я.

- А, вот и хорошо.

- Что?!!! Хорошо? Ну, хорошо.

Глава десятая

Женщины - страшные люди.

Они умеют есть соленые огурцы из банки. Без водки

(С) ВК

Семейное положение: ищу такого же психа для

неадекватного общения и сумасшедших поступков.

(С) оттуда же




Лева изливал свою тоску, свой гнев, свою ярость и свое непонимание ситуации на концертный рояль в репетиционном зале на базе и на уши сотоварищей. Олеся отпросилась в школе и приехала, потому что после разговора с Ириной, художественный руководитель квартета был просто не в себе.

О чем ей и сообщил изумленный Сергей, позвонив и попав на урок.

- Слушай, надо что-то с ним делать, а, - рокотал он, пока Олеся пыталась и слушать музыканта, и переживать за Леву, и параллельно объяснять что-то девятиклассникам, которые тут же радостно загалдели заполошными истошными птицами.

- Мне показалось – или в твоем голосе чувствуется зависть? – спросила она у баса, когда перезванивала уже спокойно, на перемене.

Сергей вслушался в бешеную какофонию звуков на школьной перемене, отставил от уха динамик – его просто сносило. Вспомнил, как они еще летом все пытались понять – действительно Олеся учитель или Томбасов нашел им коуча, которого решил ввести в квартет странным образом. И вдруг ответил правду:

- Да. Завидую. Сам себя ругаю, но…

- Я приеду.

И вот теперь она сидела в Подмосковье и слушала самый странный фортепьянный концерт в своей жизни. Возмущенно грохотал Вагнер, страдал Рахманинов, явно не понимая, зачем он в этой  замысловатой подборке, в следующем такте вполне себе можно было различить «Черного плаща» с переходом в «Когда кидает любовь – остается блюз». Потом немного Бетховена. С откровенной издевкой. И… все по новой, но уже с вариациями.

Мда.

Гений в гневе. Или в истерике? Как посмотреть.

А собрались все, чтобы отрепетировать невиннейшую «В лесу родилась елочка» к новогодним праздникам.

Олеся посмеялась еще накануне: как можно включать в репертуар песню, которую просто ненавидит всякий уважающий себя человек, хоть какое-то отношение имеющий к пению. На что ей Лева вполне резонно сказал, что им поступил заказ – люди ее на корпоративах жаждут. И готовы платить. Ну, будет им елочка. К тому же он расписал замечательную обработку – ему не спалось. Получилось занятно.

И…

Вот…

Результат.

Артур азартно режется в дурака со своим телефоном. Сергей – верный своим привычкам, спит. Причем, такое лицо одухотворенное – ни за что не догадаешься. И так изящно кистью руки загородился – ну, просто внимает товарищу, которого потянуло на вариации по теме. Иван до последнего слушал, судя по выражению глаз, шалея от простора смешения всего и сразу, а тут – смотри-ка, тоже задремал. Хорошо еще, что с женой стало получше, токсикоз отпустил, как будто его и не было. Так что тенор успокоился. Но – с недавних пор, и Олесю радовало это безумно, при каждом удобном и неудобном случае спешил домой.

Лева бросил руки посреди музыкальной фразы – походу это был «Интернационал» в странной опять же джазовой обработке, вскочил, оббежал зал. Остановился около микрофонов – их еще даже не подключили сегодня.

- Я просто купил рояль! Просто. Этот чертов рояль. Вот что не так!!!

О. Они это уже сегодня слышали. Походу, все пошло по пятому кругу.

- И я ей объяснил – совершенно спокойно, что нельзя на том, что они называют инструментом, учиться играть. Я заказал. Хороший рояль. Стейнвей. А не предупредил, потому что мы по Сибири мотались. И дозвониться не мог, а смски отправил. Почему не предупредил-то? Что мне ей – голубями было сообщение отправлять. И… что было на меня орать? Почему вообще нужно на меня орать?! Что за женщина, а. Пианино стоит на кухне, табурет под ним – убогий, они же добьются, что спина у парня будет кривая. Я и купил. И…

Олеся и не отрывающийся от телефона Артур синхронно вздохнули. Леве осталось только броневик подогнать – и на нем и отправить в город на Неве разбираться с Ириной. Потому что толку от него все равно не было.

Лев остановился, чтобы взять дыхание и продолжить, но тут раздались сочувствующие звуки остальных членов квартета. Неожиданно, звучным могучим басом всхрапнул Иван. И тут же, тоненько и нежно, в квинту поддержал его Сергей.

Художественный руководитель посмотрел на них. Злобно. Негодующе. И вдруг тихо проговорил:

- Мы с Сашей же договорились встретиться. А… А теперь – как?

И снова заметался, что-то ворча под нос. Обличительное. Возмущенное. Что-то про женскую непонятную, выносящую мозг и сводящую с ума породу.

Иван, судя по изменившемуся дыханию, проснувшийся, не открывая глаз, протянул руку. Остальные, включая разом включившегося баса, трагично завздыхали. И – Лева даже замер и замолчал – разом полезли за кошельками. И… протянули блондину по сто баксов. Каждый.

- Вот и хорошо. Отложу на аренду тренажерного зала для всех, - лучезарно улыбнувшись, проговорил Иван. И сладко потянулся.

- Это как?! – зашипел Лева.

- Мы поспорили, - любезно сообщил руководителю Артур.

- Я уже понял. Снова на меня.

Остальные радостно ему закивали.

- И на что на этот раз?

- Будешь ли ты материться, рассказывая о своих приключениях с роялем, - укоризненно покачала головой Олеся.

- И…

- Только Иван поставил на то, что ты сдержишься. Я проиграла.

- Олеся. Вот это было обидно.

- Я горжусь тобой, бро! – сообщил ему тенор, припрятывая деньги.

- Да иди ты! Работаем!

- Ура!

- Никогда не думала, что так порадуюсь, услышав «В лесу родилась елочка».

- А вот мы ее как-то не часто пели, - пожал плечами Артур. – Не, на Новый год – само собой. Но в пределах разумного.

- Это потому что ты, - Олеся говорила с видом человека, раскрывающего государственную тайну, - Снегурочкой не был.